Евгений Прошкин - Палачи
«Ты можешь узнать это уже через секунду. Если захочешь. Все мои помыслы будут открыты для тебя. Абсолютно все. Ты все равно не сможешь рассказать о моих планах кому-либо еще».
«Кстати, что станет со мной?»
«Какое-то время мы будем вместе. Почти как сейчас, но только я буду иметь доступ к ресурсам твоего тела. Потом ты незаметно исчезнешь. Это не должно быть больно».
«Когда это случится?»
«Довольно скоро. Двум личностям не ужиться в одном теле долгое время. Более сильная обязательно вытеснит более слабую. Возможно, ты продержишься сутки, но скорее всего меньше».
«А если бы я не уступил тебе?»
«Тогда исчез бы я. Видишь, я ничего от тебя не скрываю. Но этого не могло случиться. Я очень хорошо подготовился к своему возвращению. Ты честно боролся и честно проиграл. А сейчас, будь так добр, сделай мне последнее одолжение. Честно уйди».
«Хорошо. Я согласен. Что мне делать дальше?»
«Ничего. Ты все уже сделал. А теперь — приятной поездки, попутничек!»
Пси-Мастер улыбнулся и приподнялся на локте. Он улыбнулся чужими губами и приподнялся на чужом локте, и ощущения от обладания физическим телом были восхитительны. Даже боль в отбитой спине была восхитительна. Его путь был долог и труден: пребывание в небытии, существование в форме чистого разума и, наконец, обретение плоти. Мир вокруг него стремительно наполнялся движением и звуками.
Пси-Мастер посмотрел на свою ладонь. Она была совсем незнакомой. Ему еще предстояло привыкнуть к новому сочетанию линий и бугорков на ней. Он развернул ладонь от себя и вытянул руку в сторону неосвещенного коридора. В то же мгновение голубые молнии, почти достигшие цели, устремились в обратном направлении и выжгли мозги собственным создателям, то есть дюжине контролеров, сидящих на полу в темной комнате. «Монолитовец», уже прицелившийся в голову Столярову, в последний момент передумал и выстрелил в своего товарища. В следующую секунду его самого расстрелял еще один боец, и так по цепочке. Последний «монолитовец», в которого некому было стрелять, разбил голову об стену. Для этого ему пришлось предварительно снять шлем.
Михаил наблюдал за происходящим вокруг него, пребывая в полной прострации.
— Это ты делаешь?! — с трудом вымолвил он.
— Я, — ответил Пси-Мастер голосом Гарина. Может быть, его тон был чуть более холодным и резким, чем обычно.
— Но как?
— У меня открылось второе дыхание. — Он легко поднялся с пола, проигнорировав протянутую Столяровым руку. — Следуй за мной, у нас еще много работы.
Тем временем сам Олег пытался достучаться до нового владельца его тела.
«Ты обещал, что откроешь мне свои помыслы!» — напомнил он.
«И я всегда выполняю свои обещания, — спокойно ответил Пси- Мастер. — Даже те, которые были даны полным ничтожествам вроде тебя».
«Я хочу узнать про гармонию».
«Наслаждайся! У меня больше нет секретов от тебя, щенок. А теперь не мешай мне. У меня действительно еще много работы».
«Гармония… Гармония… Где же она? А, вот!»
Некоторое время спустя Олег Гарин, запертый на задворках собственного сознания, начал кричать. Его крик был полон бессилия и отчаяния и длился целую вечность. Олег не мог остановиться, хоть и понимал, что слышать его отныне может только сумасшедший маньяк. А сомнений в полном и окончательном сумасшествии Пси-Мастера у него больше не было.
Между тем Пси-Мастер поднимался по лестнице. Он делал это не спеша, и каждый новый шаг доставлял ему колоссальное наслаждение. В какой-то момент он поймал себя на том, что пересчитывает пройденные ступеньки, и улыбнулся. Кажется, эту привычку он унаследовал вместе с телом от его прежнего хозяина.
Пси-Мастер улыбался и считал ступеньки, а в здании вокруг него происходили странные вещи. «Монолитовцы» расстреливали «монолитовцев» и контролеров. Контролеры поражали пси-волнами бойцов «Монолита» и друг друга. Два мутанта примерно равной силы, отчаявшись выяснить отношения при помощи пси-энергии, сошлись в рукопашной схватке. И это был первый в истории Зоны случай, когда контролер выбил кому-то зуб. Фигуры, любовно расставленные Пси-Мастером на его воображаемой шахматной доске, уничтожали друг друга, потому что были больше не нужны ему.
На площадке двенадцатого этажа Пси-Мастер остановился и обернулся к Михаилу, который молча следовал за ним и то ли прислушивался к звукам стрельбы, то ли просто пытался осмыслить происходящее. Судя по идиотскому выражению его лица, этот процесс давался Столярову с большим трудом.
— Сюда, — сказал Пси-Мастер. — Девчо… — Он осекся. — Марина в третьей комнате справа по коридору. Поспеши, ей совсем плохо.
— А ты? — выпучил глаза Михаил.
— Я скоро приду. Сначала мне нужно убедиться, что нам ничего не угрожает.
— Знаешь… Это было круто!
— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Пси-Мастер, но заткнуть Столярова оказалось нелегко.
— Нет, правда. Ты просто разбушевался, как… Не знаю… Фантомасы в роду были? Ты даже забыл надеть «венец»!
Когда Михаил протянул ему темный обруч, Пси-Мастер машинально принял его и покрутил в руках.
— Да, — сказал он. — Спасибо, что напомнил.
— Надеть не хочешь?
Правая рука Столярова сжимала рукоятку пулемета. Тупой ствол, качнувшись на ремне, уставился в грудь Пси-Мастера. Случайно или специально? Черт его знает!
«Чего он хочет?» — спросил новый владелец тела у старого.
«Ничего плохого, — заверил его Олег. — Он просто вернул тебе твою вещь».
«Он угрожает мне!»
Гарин, который мог бы следить за намерениями своего ментального сожителя в реальном времени, если бы не отставал от него катастрофически в скорости мышления, скорее догадался, чем почувствовал, как Пси-Мастер молниеносно перебирает тысячи вариантов выхода из опасной ситуации.
«Нет! — закричал Олег. — Это не угроза! Не надо никого убивать! Просто успокой Столярова. Надень этот чертов „венец“! В конце концов, это же твое изобретение! Что ж ты шарахаешься от него, как вампир от распятия!»
«Ну хорошо…»
Пси-Мастер неодобрительно покосился на глупую улыбку Михаила, аккуратно, двумя пальцами, водрузил «венец» на голову и рухнул на бетонный пол.
Глава двадцать шестая
Ему было темно и больно, но вместе с тем приятно. Сильней всего болела голова. Зато она лежала на чем-то мягком, и эта мягкость как будто убаюкивала боль. Очень болела спина — вся, от копчика до шеи. Шея тоже болела. А еще почему-то — ноги. Рук он не чувствовал совсем.
— Скоро он очнется? — спросили совсем рядом, и Олег понял, что это сон, потому что вопрос был задан голосом Марины.
— Думаю, с минуты на минуту, — непривычно серьезным тоном ответил Столяров. — Но я могу ускорить процесс. Правда, ему будет немного больно.
— Не надо. Он и так сам на себя не похож. Бедный. Он настоящий герой, правда?
— Настоящий. — Судя по голосу, Михаил улыбался. — Тебе очень повезло с мужем.
— Можно мне еще воды?
— Можно. Только совсем чуть-чуть. Четыре глотка максимум. Все-все-все, хватит!
— Извините.
— Да ничего.
Олег почувствовал, как капля упала ему на правую щеку, а потом к этому же месту прикоснулась теплая ладошка, и открыл глаза.
В комнате было мало света, но склонившееся над ним лицо он узнал бы и в полной темноте.
— Марина, — сказал он. — Ты живая?
— Живая. Я живая, — сказала она и неожиданно заплакала. — Не смотри на меня, я очень страшная.
Но Гарин все равно смотрел.
— Неправда. Ты самая красивая.
Голова Олега лежала на коленях Марины, и она гладила его волосы. Он тоже попробовал прикоснуться к ней, но понял, что не может пошевелить рукой. Ни правой, ни левой.
— Я что, связан? Почему? — Гарин перевел взгляд на Столярова, который сидел на полу, прислонившись к стене, и поглаживал на коленях пулемет.
— Для твоего же блага.
Михаил тяжело поднялся, снял пулемет с предохранителя и направил ствол Олегу в живот.
— Это тоже для моего блага?
— Да! — жестко ответил Столяров.
— Но ты же не станешь стрелять? — пробормотал Олег, однако, заглянув в стальные глаза подполковника, не нашел однозначного ответа на свой вопрос.
— Мне придется, если ты промолчишь. Или ошибешься хотя бы в одном слове. Ну-ка быстро! — рявкнул Михаил. — Третье послание к коринфянам!
— Их вообще-то два. Если мы говорим о библейском каноне.
— Тогда второе! Живо!
— Что живо?
— Читай с первой строчки!
Гарин пожал плечами.
— Павел, волею Божиею Апостол Иисуса Христа, и Тимофей брат, церкви Божией, находящейся в Коринфе, со всеми святыми по всей Ахаии: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих!
