Сергей Шубин - Осколки надежд
- Мне иногда кажется, что этот ваш Монолит — это сборище идиотов и дураков. Бритва умён, но его подопечные… мрут как мухи, а ума у них точно не палата. — Покачал я головой.
- Они экспериментируют, кажется. Слышал я байки, мол, Монолит занимается приворотом бойцов. Причём мозги прочищает до такой степени, что те даже думать за себя не могут. А Бритва… — Сокол задумчиво улыбнулся. — Он из новой породы, способен мыслить за себя, принимать решения независимо от приказов Монолита, дорожить своей жизнью, опять же в отличие от своих «зомбированных» сородичей. Но что он может сделать один?
Тем временем я решил поглядеть в прицел, проверить обстановку. — Смотри, Сокол. Антонов пытается освободиться, уже руку отцепил одну, чертяка. Напарник выхватил у меня автомат, поглядел на Триа, матюгнулся, кинул автомат мне под нос и резко, ползком, дал ходу в сторону Антонова. — Стой. Куда тебе, то есть, куда ты? Там ловушка. Да чтоб тебя.
Я пополз вперёд следом за напарником. Куда подевался этот думающий Сокол, мне на секунду показалось, что мы с ним поменялись местами. Вместо вечно трясущегося Прибоя появился вдумчивый ничего не боящийся Александр. Антонов и в правду отпустил мне некоторые нежелательные чувства. Я понимал, впереди нас ждала засада, но привычного страха не чувствовал, разве что некоторое переживание по поводу следующих событий. Ведь чувства чувствами, а смерть никто не отменял.
Я старался через каждый метр дёрнуть напарника за ногу и твердить ему одни и те же слова: «Остановись Сокол». Даже сказал, что лично своими глазами видел Бритву, потому он сейчас где-нибудь спрятался в кустах и ждёт не дождётся наших голов. Но всё без толку, Сокол сидел в танке, никого не слышал и лез вперёд, проминая траву, облегчая мне работу. Может, я чего не понимал, но ссылаться приходилось только на артефакт, который в больших количествах давил на мозги моему спутнику. Оттого, наверное, Сокол почувствовал себя сильнее или того хуже неуязвимым. Подобное самодовольство до добра мало кого доводило, примеры в своей жизни я видел, на этом и остановимся.
* * *Сокол подбежал к свалившемуся Антонову. Триа сумел освободить лишь одну ладонь, на остальные части тела сил пока не хватало. Бедняга вдоволь накушался местной земли, пока брыкался, также у него затекла нога, о чём он так беспомощно мычал сквозь тугую повязку. Напарник поставил Триа в исходное положение — на колени, после освободил ему рот.
Нога, — простонал плененный Алексеич. — Развяжите ноги, не могу так больше сидеть.
Сокол поспешил развязать хитрый узел на щиколотках пленника, но не преуспел, потому позвал меня по кличке и кивнул на Триа, мол, ты попробуй. Я вылез из кустов, вытянулся во весь рост, размял шею, затем немного пригнулся и осторожными шагами дошёл до пленника.
Пять минут возни с верёвкой остались позади. Триа вновь упал, после чего вытянул задние конечности, попутно Сокол пытался развязать руки, на этот раз удачно. За всю операцию Антонов не сказал ни слова. После полного освобождения он, отряхиваясь, встал, произнёс несколько неразборчивых фраз, после чего заговорил с Соколом. — Я знал, ты справишься, не один, но справишься. Спасибо тебе Сокол и…
Из-за ствола ели, находящейся в метрах пяти, выскочил Монолитовец. Ловкими движениями он рассёк поясничную область Антонова и отпрыгнул вправо. Тёмная кровь полилась через нос и рот, из глубоких ранений наружу вырвался всплеск энергии, больше похожий на тот, который я лицезрел во сне, когда Бритва отсёк голову всё тому же Антонову. Свет тела Триа едва не ослепил всех окружающих, я с Соколом прикрыл лицо, но ненадолго, дабы не терять контроль над ситуацией. Однако странный свет не исчез. Он подобно густому дыму заполонил всё окружающее пространство, закутал всех нас в туман, как младенцев в одеяло.
Алексеич испытал сильную боль, сложно сказать насколько сильную. Но по его лицу читалось многое. Неожиданно он улыбнулся, слегка приоткрыв рот, показав кровавые зубы, после чего Триа посмотрел наверх и упал на располосованную спину. Теперь наше внимание полностью переключилось на монолитовца, но сосредоточиться нам мешал густой световой дым.
В руке своей он держал последний осколок. Тёмно-красный свет камня, смешавшись с окружающим, озарил всю округу. Центр трёх рощ получил кровавый оттенок и приобрёл зловещий вид. Фигуры людей помутнели, черты потеряли чёткость, а глаза не видели ничего ближе двух метров. Сокол достал ружьё и пальнул туда, где только что стоял Бритва. Пока мы пытались разглядеть хоть что-то, монолитовец переместился ближе к нам. Едва я повернул голову, он одарил меня сильным ударом по лицу, кулак накрыл большую часть моей физиономии, Сокола он тронуть не успел, так как тот выстрелил в моём направлении, к сожалению, обидчик сумел убежать. Напарник перезарядил ружьё, а я своё оружие выронил. И неизвестно теперь, где мне его искать, беспорядочно вертеть головой результатов не приносило.
- Знаешь что Бритва, хватит бегать. Давай разберёмся как мужчина с мужчиной! Без оружия, но можем попробовать на ножах. — Сокол обратился к врагу.
Тем временем световая мгла продолжала сгущаться. Создавалось впечатление, будто это какая-то желейная смесь, которую положили в холодильник, чтобы та затвердела. Вот и здесь мне казалось, что совсем скоро странный туман достигнет апогея своей концентрации, и мы застынем в нём навсегда. Глаза, по сути, стали второстепенным органом осязания, уступив пальму первенства ушам. На каждый шорох я поворачивался быстро и резко, сжимая кулаки, в одном из которых был нож. Бритва бегал много, потому вертелись мы (я и Сокол) часто, как волчки.
- Выходи, Бритва, — продолжал напарник взывать к благоразумию Бритву, но ответа с обратной стороны не следовало. Сокол немного занервничал, он начал потихоньку осознавать — ситуация не просто выходит, а убегает из-под контроля. Сей факт также понимал и Бритва, оттого он не особо жаждал идти на компромисс со своим врагом, так неважно с ним обошедшегося у «Выверта». Напарник выстрелил два патрона от безысходности. К великому его удивлению он услышал тихое хриплое мычание, которое издаёт человек, когда его схватит неожиданная боль — задел. Сокол стал суматошно перезаряжаться.
На дистанции трёх метров появилась фигура человека, он всё также яро сжимал в правой руке яркий осколок, левая аккуратно сливалась со смертоносным лезвием. Его ладонь с артефактом сжалась, поглотив кровавый цвет, эпицентр аномалии «Триа» поменял краски тумана обратно на светло-голубые тона. Земля под ногами немного содрогнулась. Деревья пошатнулись и птицы, которых не было видно до этого момента, вспорхнули с густых веток. Я не увидел здешних пернатых, но крыльями они хлопали довольно громко.
А ведь Антонов предупреждал, артефакт излучает огромный заряд энергии. И тут до меня дошло, весь световой поток, закутавший нас в своё одеяло, был чем-то вроде огромного сгустка этой самой мощной энергии. Другими словами, мы находились в комнате, где произошла утечка газа. Нужен лишь маленький толчок и эта световая палитра разорвёт нас на куски или сделает ещё что-нибудь нехорошее. Результат предсказывать я не пытался, но в голову лезли от чего-то не самые оптимистичные мысли. Ждать у моря погоды я и напарник не стали. Я принял боевую стойку, приготовившись к обороне напарника, Сокол пальнул два раза в его сторону, но мы не учли одного фактора — Бритва поглотил осколок. А значит, тот самый толчок со стороны неминуем. Я прекрасно помнил, какие вещи происходили, когда артефакт попадал в чьё-нибудь тело. Всплеск паранормальной активности, потеря сознания и… не самые лучшие сны. Здесь всё произошло несколько иначе.
Подобно взрывной волне, всплеск энергии пробежался по окрестностям. Деревья, не выдержав натиска, преклонились пред мощью артефакта. Птицы издали последний вопль и тупым звуком попадали на землю, которая, в свою очередь, дребезжала как колокол сразу после удара языка. Живность, обитающая в рощах, последовала примеру уже мёртвых птиц. Солнце, оно окончательно растворилось в загустевшем световом тумане. ри ормальной активностиготовившись к оборонекопанный и это не смотря на взрыв. ния напарникаора. эта световая палитра разорвёт Бритва продолжал стоять на своём месте, будто вкопанный, и это не смотря на «местный» взрыв и выстрелы Сокола, которые угодили по ногам. Хотя, монолитовец, наверное, являлся эпицентром, очагом возгорания, и нечаянно включённой лампочкой в зоне утечки газа. Только мы сделали шаг вперёд, и нас моментально откинуло назад со страшной силой метров этак на десять.
Я отлетел далеко и со всего разгона ударился горбом об твёрдую как бетонная стена поверхность, после чего упал лицом на асфальтированную дорогу. Малоприятно, первый удар сравним лишь с тем, когда, катаясь на «тарзанке», разгоняешься и нечаянно бьёшься поясницей об столб дерева, к которому она была привязана, а второй — когда неудачно падаешь с велосипеда головой вперёд и пропахиваешь асфальт лицом. И то и другое я в своей жизни испытывал, хреново, одним словом. Я немного оглох, в ушах слышался какой-то свист, а звуки на дальнем фоне воспринимались как общий шум и ничего больше. Схватился за голову, протёр макушку и добрался до лица. Смазывая кровь, я перевернулся на спину. Рядом с собой обнаружил Антонова. Он, кстати, ещё дышал, шевелил пальцами и кряхтел как больной старый дед. Немудрено, получить несколько убийственных ранений, при этом ещё жить остаться, пусть даже ненадолго.
