Сергей Тармашев - Война
— Аварийный отсек принимает спасательные капсулы, — сообщил компьютер, и Румм вздрогнул от неожиданности.
Хозяева всегда появлялись незамеченными, и это одновременно успокаивало и пугало его. С одной стороны, он не рискует быть раскрытым каким-нибудь случайно проходящим мимо кораблём, с другой — сознание собственной беззащитности наполняло его холодным липким страхом. Они могли появиться в любую секунду и убить его неожиданно. Но, даже находясь в самом сердце любого из объектов Содружества, он был всецело в их власти. Сознание этого каждую секунду напоминало ему о том, что держит его крепче любых силовых полей. Предательство.
Румм ни о чём не жалел. Тогда, перед дымящимися под бронированными паучьими лапами останками людей, он сразу понял, что у него есть шанс. Раз его не убили в первую же секунду, значит, он ещё мог сохранить свою жизнь. Когда один из Ваарси предложил ему сотрудничество, он согласился не раздумывая. И даже когда в воздухе повисла миниатюрная камера, записывающая всё происходящее, он не дрогнул и спокойно передал остальным шахтёрским партиям, что опасность миновала и нападающие внезапно покинули систему. Это решило их участь. Но Румм был заинтересован в том, чтобы не осталось никаких свидетелей, даже больше своих новых хозяев. Своя жизнь дороже любых других. А Ваарси могли не только сохранить ему жизнь, но и вывести его на совершенно другой уровень существования. Поэтому сразу после заключения соглашения он, довольно улыбаясь, заявил:
— Вам очень повезло наткнуться именно на меня, уважаемый Ваарси, я смогу быть очень, очень полезен!
Чужих интересовали Серебряные Слёзы. Румму было велено достать чертежи и описания сверхсекретного устройства, являющегося государственной тайной целой цивилизации. Любой другой человек на его месте пришёл бы в ужас от сознания невозможности осуществить такое, но только не бывший офицер ДППЗ. Особенно если он некогда возглавлял инженерный отдел одного из многочисленных центров морализации. К моменту первого сеанса связи Румм уже разработал план действий и подготовил техническую документацию, которую тайно хранил все эти годы. Он словно чувствовал, что когда-нибудь она ему ещё пригодится.
Створы люка распахнулись, и в кают-компании первыми появились четыре закованных в броню паука. Румму мгновенно стало не по себе. Огромные членистоногие вызывали в нём первобытный страх. Вслед за ними вошёл Ваарси. Румм вгляделся в лицо Чужого, частично скрытое за лицевым щитком скафандра, который Ваарси никогда не открывал.
— Я счастлив приветствовать вас, господин Ва! — подобострастно заявил Румм.
Господин Ва сам изъявил желание называться этим именем ещё в день уничтожения шахтёрской партии. Из всех Ваарси, которых видел Румм, с ним разговаривал только он. Остальные выполняли какие-то другие функции, и Ва, похоже, был у них за главного.
Коротышка посмотрел на скованное защитным полем бессознательное тело Мэлла.
— Это директор военного завода? Он имеет доступ к интересующей нас информации?
— Нет, господин, — Румм принялся терпеливо объяснять то, что уже предлагал Ваарси во время их прошлой встречи. — Это начальник одного из отделов завода. Он не имеет особой информационной ценности в интересующей нас области. Но он очень удобен в качестве агента, не имеет семьи и большую часть своего времени проводит на работе. Через него мы сможем выйти на директора, главного инженера или технолога, если этого человека надлежащим образом подготовить. Вы изготовили устройство?
— Да, — Ва склонил на бок голову. — В точности. Мы даже провели испытания на пленном. Но он умер. Вы пытаетесь обмануть нас, уважаемый Румм?
При этих словах ближайшая пара пауков неторопливо двинулась к человеку.
— Нет, нет! — заторопился Румм. — Ни в коем случае! Я лично проведу морализацию, вы сможете убедиться прямо сейчас! Процедура сложна, и для её успеха необходим опыт работы с системой!
Ваарси не пошевелился, но пауки остановились. Видимо, Чужие поддерживали между собой отдельную связь. Румм почувствовал, что за эти пару секунд полностью взмок. Он бросился к креслу Мэлла и отключил поле.
— Его надо поместить в морализатор прямо сейчас. Вся процедура займёт менее получаса, после чего этот человек будет полностью лоялен и абсолютно надёжен. Вы должны мне поверить, я сам заинтересован в этом!
Ваарси с интересом посмотрел в глаза Румму.
— Я тщательно изучил ваш отчёт по данному устройству, уважаемый Румм, — большие глаза коротышки, не мигая, смотрели на Румма через гермошлем, вызывая у того нервную дрожь. — Если я правильно понимаю, это устройство запрещено Содружеством Людей. В случае успешного проведения процедуры вы станете богом для этого человека. Скажите, уважаемый Румм, вы планируете с нашей помощью поступить так с каждой особью человечества? Хотите стать богом для своего вида, подчинить себе целую цивилизацию?
Румм покачал головой.
— К сожалению, господин Ва, это невозможно. Морализация воздействует на определённые участки головного мозга. Эта перестройка необратима, некоторые участки погибают, некоторые частично утрачивают свои функции. Человек, обработанный подобным образом, становится послушным рабом и добросовестным исполнителем. Но при этом теряет творческую составляющую. Иными словами, в подобной цивилизации не будет ни учёных, ни деятелей искусства, ни талантливых руководителей. Минимальную управленческую инициативу сохраняет один из восьми-девяти обработанных кандидатов. Такое общество быстро придёт в упадок.
Ваарси слушал, не сводя взгляда с Румма. Несколько секунд в кают-компании стояла тишина, затем пара пауков без видимой команды стащила с кресла бесчувственного Мэлла и вытащила его из помещения.
— Вы уготовили своей цивилизации чудовищную участь, — наконец произнёс Ваарси. — Я поверю вам, уважаемый Румм. Если ваши слова окажутся обманом, вы погибнете, и никто не успеет придти к вам на помощь. Если же всё это правда, то очень вероятно, что мы пытаемся победить людей не тем оружием.
Он жестом указал Румму на дверь.
— Ваше устройство уже здесь. Пойдёмте. Сейчас вы сможете продемонстрировать верность нашему договору.
Они прошли в аварийный отсек. Согласно приказу Ваарси, Румм, не привлекая внимания, продал обе спасательные капсулы сразу после приобретения яхты. Сознание того, что ему приходилось ходить в космосе без средств аварийной эвакуации, блекло под воздействием страха перед Чужими. С этим обстоятельством Румм смирился быстро, его хозяева имели на аварийный отсек свои планы. Обычно пустое, сейчас это помещение почти полностью занимали два небольших корабля неземной конструкции. Господин Ва провёл его в один из них. В ближайшем отсеке Румм увидел знакомую тубу морализатора, в котором трое Ваарси уже заканчивали размещать Мэлла.
— Его необходимо привязать, — подсказал Румм. — При помощи вот этих зажимов, — он лично защёлкнул замки. — Силовые поля тут исключены, это вызовет сбой в работе программы.
Он посмотрел на Чужих. Ваарси, молча, стояли в стороне, буравя его немигающими взглядами. Двое пауков источающими ужас уродливыми изваяниями застыли по обе стороны от выхода.
— Если уважаемые господа не против, я начну процедуру, — поспешно пробормотал Румм и отвернулся к сенсорам управления, радуясь возможности не смотреть в глаза Чужим.
Экраны консоли вспыхнули давно знакомыми диаграммами, и Румм почувствовал ностальгию. Как много лет прошло с тех пор. Как много жалких, никчёмных лет, наполненных унизительным существованием в роли человека, ничем не примечательного в общем стаде быдла, гордо именующем себя людьми. И вот теперь у него появился шанс не только вернуть всё на круги своя, но и превзойти Великого Арториуса. Он не допустит его ошибок и построит для себя идеальное царство. Потому что он умнее и не собирается жадничать. Ему ни к чему миллиарды рабов на десятках планет. Чем больше стадо, тем труднее его направлять. Он поступит по-другому.
Румму даже не пришлось напрягать память, пальцы сами нажимали на нужные сенсоры. Да, когда Великий Арториус объявил тотальную морализацию, наплыв заключённых оказался настолько велик, что специалистов стало не хватать. К консолям морализаторов встал весь личный состав инженерных отделов, включая начальство, и всё равно зачастую приходилось работать по две смены подряд, поддерживая себя транквилизаторами. За те недели у Румма на последовательность операций выработался условный рефлекс.
Мэлл пришёл в сознание и закричал от боли. Это хороший показатель, отметил Румм, сверяясь с диаграммой томографа. Процедура протекает согласно технологии. Он увеличил параметры воздействия, и крик стал ещё громче и надрывнее. Приборы показали оптимальную нагрузку на пациента, и Румм удовлетворённо улыбнулся. Мозг Мэлла выдерживает, стало быть, остальное — вопрос времени. Он не сводил глаз с показаний приборов, вручную регулируя воздействие по более чем двум десяткам каналов. Так надёжнее. Наконец крики Мэлла стали затихать, и через несколько минут смолкли совсем.
