Александр Голодный - Будущего нет! Кошмар наяву
– Аленушка, у меня все хорошо, даже замечательно. Ты ни за что не волнуйся, не переживай. Я тебе потом все расскажу. А сейчас мне надо лечь, немного поспать. Уломался совсем.
Сняв туфли, он встал, пошатнулся, успел опереться о стену. Куртку подал в руки заботливой жены. Подхватил сумку и зашел в зал.
При виде двух кобур с торчащими рукоятками пистолетов, глаза супруги испуганно расширились.
– Аленушка, все хорошо, все у нас нормально. Не бойся.
С трудом раздевшись, упав в еще хранящую тепло милой постель, Сергей успел подумать, что с дороги надо бы вымыться…
Он проснулся после пятнадцати часов. Тихо играет «Радио Мафия», из кухни наплывают вкусные ароматы свежей выпечки. На журнальном столике лежит оружие, рядом аккуратными стопками сложены деньги и документы.
Супруга сидит в их единственном кресле и преданно ждет пробуждения мужа.
– Сержик, откуда все это?
Он улыбнулся, ответил вопросом на вопрос:
– Ты на улицу выходила?
– Да, постиранное вешала. Рубашки твои, белье.
– Машину видела?
– Иномарку? Красивую такую, темно-синюю?
Сергей кивнул:
– Тоже наша. Под цвет твоих глаз.
– Сержик, ты что, ограбил банк? Или продал атомную бомбу?
– Лучше. Аленушка, сейчас умоюсь, побреюсь, покушаем и все-все расскажу.
Секретов от жены у него не осталось уже давно – с января девяносто второго, когда супруга вернулась с похорон Инги. Тогда он открыл ей главную свою тайну, дав почитать тетрадь с описанием страшного будущего. В хрупком теле Аленки скрывалась сильная душа: все сведения о грядущих бедах она перенесла без истерик. Совсем не ужаснула девушку и насильственная смерть Пети.
Лена никогда не осуждала поступков мужа. Она всегда была убеждена в правильности всех действий Сергея, верила ему, доверяла, уважала и бесконечно любила супруга.
Сбылось пришедшее очень давно предвидение – у них ни разу не случилось скандалов.
Рассказ не занял много времени.
– Но ведь это было очень опасно!
– Нет. И у меня не было другого выхода.
Кивнув, Аленка подумала и спросила:
– И ты действительно собрался?..
– И снова нет. Тот авторитет может думать все, что угодно. У нас теперь есть документы. Есть деньги, пусть и на первое время. А я хороший инженер-электромеханик, да и ты отличный химик с высшим образованием. Уедем за кордон, где-нибудь осядем, и будем спокойно жить. Работать, растить дочь.
– Но ведь у нас все документы об образовании советские?
Показав немецкий паспорт, Сергей по-немецки же ответил:
– В каждой стране есть преступность. И везде преступники торгуют поддельными документами. Не думаю, фрау Лотта, что купить для вас диплом об окончании университета в ГДР будет большой проблемой.
Улыбнувшись, жена тоже на немецком подтвердила:
– Вы поражаете меня своей предусмотрительностью, герр Карл. Иногда мне кажется, что вы настоящий Механик, муж мой.
Уже больше года супруги изучали языки. Совершенствовали вузовские знания, самостоятельно штудировали новый язык. В этом процессе помогали советские учебники и материалы ЕШКО. Молодые люди всерьез готовились к неизбежной эмиграции, регулярно устраивая «иностранные дни», когда они общались только на чужом языке. Наверное, Инга осталась бы довольна.
Успокоенная, уже по-русски супруга уточнила:
– Когда мы будем уходить, Сержик?
– Сначала ты родишь, милая. Должен же паспорт соответствовать действительности? Я разберусь с пропускными пунктами, добуду немецкие номерные знаки. Думаю, в Мурманске это удастся, тем более ездить туда проблем теперь нет. А потом мы пересечем границу с Финляндией. Если быть точнее – необходимо это сделать до двадцать шестого августа.
Алена кивнула, она тоже помнила про страшную дату. Пусть личное будущее уже изменено, но… лучше не искушать судьбу. Береженого Бог бережет.
***
Что такое человеческие планы? Особенно, если затейница-судьба любит поиграть с отмеченным ею человеком?
Штурман не удержал язык за зубами. Слишком много реальных пацанов видели жесткого Механика, слишком жуткие слухи ходили о работе залетного киллера, слишком много вопросов очень уважительным тоном задавала братва. И он кое-что рассказал, попонтовался. Совсем немного, но достаточно, чтобы заинтересовать особых людей, по роду своей деятельности имеющих длинные уши. А так же издалека, но внимательно наблюдающих за центром по подготовке ядерных специалистов России.
Потом, под влиянием спецпрепаратов, Штурман рассказал вообще все. Что знал, что думал, о чем ему поведал Виктор Павлович. И серьезные люди поняли: это шанс. Возможно, единственный шанс, выпадающий раз на миллион. Им позарез нужен был атомный офицер, инженер двенадцатого управления, имеющий непосредственный допуск к русскому ядерному оружию. Решительный, срочно нуждающийся в деньгах и достаточно беспринципный.
Они его нашли.
Братва обнаружила Штурмана на его съемной хате, в постели. Уже давно остывшим. Медики уверенно дали заключение: сердечный приступ. Ну, а то, что молодой… Наверное, работа такая была. Нервная.
А капитаном Александровым вплотную занялась разведка далекой восточной страны. И пусть о ее спецслужбах мало кто слышал, это совсем не значит, что им не хватает профессионализма. Разработку многообещающей персоны эти офицеры провели грамотно.
***
– Э-э, уважаемый, можно вас на минутку?
Сергей оглянулся. Нестарый восточный мужчина, по виду классический азербайджанец-торговец с рынка, почтительно улыбаясь, делал приглашающие жесты руками.
– Меня? Вы ничего не путаете?
– Нет, уважаемый, именно вас. Вас мой хозяин приглашает, вон в ту машину.
Приглашение выглядело подозрительно. Но неожиданный собеседник совершенно не производил впечатления опасного.
– Хорошо. Пойдемте.
Кивнув, азербайджанец зашагал впереди, указывая путь.
В Снежинск Сергей приехал разведать дорогу к роддому. В госпитале популярно объяснили, что состояние, как и уровень комфорта санитарной «таблетки» всяко хуже новой «Вольво», а нужную роженице бумагу дежурный врач выдаст по первому требованию. Заодно капитан решил по обыкновению заскочить на рынок за витаминчиками для Аленки, и уже нес в пакете килограмм умопомрачительно дорогой редиски и столько же не менее «кусающихся» тепличных огурчиков. Так же взял два килограмма прошлогодних, но вкусных и крепких яблок. Конечно, неожиданно возросший запас валюты позволял шикануть, но… они решили отложить эти деньги на будущее. Дома, как известно, и стены помогают. Что будет там, за границей – неизвестно.
К слову, о неизвестности. Покосившись по сторонам, Александров расстегнул молнию куртки. Теперь добраться до висящего подмышкой ТТ гораздо легче. Ну, а патрон всегда в патроннике.
Не доходя шагов пяти до старенького «форда», сопровождающий остановился.
– Уважаемый, заверяю вас: никто не планирует причинить вам вред. Разговор пойдет о серьезном деле, выгодном в первую очередь вам. Я вас очень прошу держать себя в руках.
Интересное дело: акцент азербайджанца стремительно стирался, исчезая с каждым словом.
– Мы не вооружены, и это не ловушка. Наша задача именно договориться, Сергей Васильевич.
Так.
Миролюбиво показав пустые ладони, мужчина закончил:
– Здесь слишком много народа, и стрелять при таком количестве свидетелей лично мне не представляется разумным. А тем более, резать.
Весьма интересное замечание.
– Предлагаю все-таки выслушать моего руководителя, уважаемый Сергей Васильевич.
Открыв заднюю дверь «форда», торговец (и торговец ли?) отошел в сторону. В салоне действительно сидел один человек, такой же восточной внешности, но гораздо представительней на вид.
Капитан сел на сидение, захлопнул дверь и вопросительно глянул на нового собеседника.
– Сергей Васильевич, как и мой коллега, я предлагаю сначала все-таки меня выслушать. Почему-то мне представляется, что тема нашего разговора вас заинтересует.
Визави спокойно посмотрел на готовую выдернуть кинжал правую кисть Александрова, усмехнулся:
– Заверяю вас: меня совершенно не привлекает перспектива быть зарезанным. Даже небольно.
Шутка удалась. Усмехнувшись в свою очередь, Сергей положил ладонь на колено.
Спокойно кивнув, мужчина продолжил:
– Не вижу смысла ходить вокруг да около. Так сложились обстоятельства, что мы оказались частично в курсе ваших проблем и финансовых затруднений.
Черт! Всплыли похождения в Москве, не иначе. Штурман проболтался, больше некому!
– Более того, вы обладаете, так сказать, допуском к вещи, за которую мы готовы предложить весьма справедливую цену.
– Что вас конкретно интересует?
– Сначала я назову цену. Что вы скажете о миллионе долларов, Сергей Васильевич?
