Александр Неверов - Главное Убежище
— Так, а я что, я не знаю. Я же правду сказал…
— Так почему?
Веник пожал плечами.
— Жить хочет, наверное, — усмехнулся блондинчик.
— Ну да.
— Кстати, о стариках, — вдруг сказал рыжий повернувшись к товарищам. — Надо и с этим старпером Палычем, что-то решить. Куда его приткнуть? А то толку с него нет, только хавчик переводит, собака.
— А чего вы его не опустите? — лениво спросил черноволосый.
— Да ты чего, этот, как его, некрофил что ли? — окрысился рыжий.
— Ну тогда закабанить его.
— Да он худой, блин. Одна кожа и кости. Там потом не разгрызешь.
— Ну тогда в расход, — все также лениво предложил черноволосый.
Веник похолодел. Напрягшись, он подал голос:
— Извините. А можно его, то есть Максима Палыча, вместе со мной обменять?
Бандиты молча смотрели на парня.
— Так он вам ведь не нужен. А там, ну у нас, любят таких умных.
— Да уж умных, — сказал однорукий. — Этот хрен не так прост. Как бы он вам там во сне всем горло не перерезал… А хотя, бери. Только возни с ним. Если все получится, то возьмешь его с собой. А пока топай и жди, что мы решим.
Венику снова одели повязку и Вася отвел его в камеру.
Услышав разговор бандитов, старик оживился. Он возбужденно жал руку Венику и благодарил его.
— Я вам этого не забуду. Обещаю, — твердил он.
— Да ладно вам. Может еще не получится ничего.
— Нет! Получится! Я уверен!
Веник прилег на шконку, а Максим Павлович продолжал возбужденно расхаживать по камере.
Послышались шаги. Распахнулась решетка и в камеру к ним втолкнули еще одного человека. Веник сразу же узнал Василича.
Дизелист имел очень изможденный вид. Одна рука его была перемотана грязной тряпкой с бурыми разводами.
Оказавшись в камере, он немного удивленно кивнул Венику и присел на нары, прислонившись спиной к стене.
Охранники ушли.
— Били? — спросил дизелиста Максим Павлович.
— Били, — коротко кивнул тот.
— За что? — удивился Веник. Он подошел к измученному мотористу.
— Допрашивали. Выпытывали о наших. Сколько нас. Где мы и прочее?
— Ну а вы-то?
— Что я-то? — вдруг зло откликнулся тот. — О себе подумай. Когда тебя допрашивать будут. У тебя это все впереди!
— Так меня уже все. Вроде допросили уже.
Моторист удивленно посмотрел на парня.
— И ты… Все им рассказал?
— Ну да. А чего утаивать-то? Я же ничего такого не знал.
— Ну ты баран, Веник, — сказал Василич. — Вот дебил!
Это замечание разозлило парня.
— Ну ты это… Скажи хотя бы. Что у тебя выпытывали?
— Вот я дурак, — говорил, ни к кому не обращаясь старый дизелист. — Я то мучение за него принял, а этот болван все взял и рассказал.
Веник недоуменно посмотрел на Максима Павловича.
— Да ты чего Василичь? — обратился он к мотористу. — Что я им сказал? Я ничего и не знал-то толком!
— Да, глуп ты парень, — говорил Васильич, по-прежнему глядя в пространство.
— Да иди ты к черту! — зло бросил Веник. Старый алкоголик разозлил его.
Это что выходило, ему надо было молчать и пытку принять, утаивая бесполезную в общем-то для бандитов информацию?
Раздражение все нарастало. Выживший из ума моторист здорово разозлил его.
"— В морду ему дам, если еще что скажет!" — решил Веник.
— Да, — снова раскрыл рот оппонент. — Не ожидал я…
Веник в два прыжка оказался рядом со старым алкашом и врезал ему кулаком. Потом еще раз. Максим Павлович хотел подойти, но встретившись взглядом с парнем, остановился.
Моторист повалился на шконку и тихо заплакал.
— Крыса, какая же ты крыса, — зарыдал он.
Веник отошел к двери камеры.
"— А ведь он чокнулся! — дошло до парня. — Видимо, его, как и меня, тюкнули по голове там, на "Перово", и если у меня нормально все прошло, а он спятил и возомнил себя героем."
Злость сразу же прошла, и появилось что-то вроде жалости.
Веник подошел к стоящему под окном старику.
— Он с ума сошел, — кивнул Веник на лежащего моториста. — Вы сами судите, кого я продал или выдал? Наоборот, если все удастся, нас обменяют, и мы вернемся к своим.
— Конечно-конечно, — поспешно согласился с ним старик. — Вы все правильно сделали. А он ведь уже не молодой. И по виду он пьет, да и пытки эти. Вот нашло на него, он на вас и сорвался.
Почему-то Венику показалось, что старик нарочно так говорит, успокаивая. Правда, это или нет, он не знал, в любом случае моторист испортил ему все настроение, которое только-только после последнего разговора с бандитами начало улучшаться.
Веник снова отошел к двери камеры. Со шконки по-прежнему доносилось рыдание моториста.
Вечером, когда стемнело, пришел Васек с масляной, нещадно чадящей лампой в руках. Он принес еду — непонятно из чего сделанную, но сытную похлебку в жестяных банках. Веник заметил, что порция, предназначенная ему, была чуть ли не в два раза больше, чем для его сокамерников.
Во время еды моторист не сводил тяжелого взгляда с Веника.
После ужина Васек выпустил Веника в коридор и достал карты.
— Умеешь в очко? — спросил он.
— Конечно.
— На что будем играть?
Веник тут же вспомнил о местных порядках и пожалел, что сознался, что он умеет играть в карты.
— Не Васек, — сказал он. — Если на какую-либо услугу, типа отсосать, то я не буду.
— Да ладно, это я так, для приличия спросил. Просто так с тобой поиграем. На счет.
Они весь вечер проиграли в карты. Васек нес всякую чушь и рассказывал всякие пошлости и случаи. Веник тоже рассказывал ему случаи из жизни Тамбура. Максим Павлович, помня, как на него разозлился днем охранник, предусмотрительно не показывался тому на глаза, скрывшись в темном углу комнаты.
Во время игры Венику так и хотелось пристать к охраннику с вопросами и разузнать от того, что у них за банда и где они находятся. Однако, помня, что дело уже на мази и его вот-вот должны обменять, он сдерживался. Зачем рисковать, получая малополезную информацию об этих бандитах?
Вскоре, Васек ушел, пожав Венику руку и снова заперев его в камере. Единственную шконку занял избитый моторист, а Веник и старик расположились прямо на бетонном полу.
Ночь прошла без происшествий.
Проснулся Веник, когда из оконцев под потолком уже лился яркий дневной свет.
Появился Васек, который снова принес миски с тем же супом, что и накануне. Похоже, еда в банде не отличалась разнообразием. А может быть, нормально питались сами бандиты, а пленникам отдавали оставшиеся помои, которые, впрочем, были вполне съедобными.
После завтрака появились Рыжий и Однорукий. Выведя Веника из камеры, однорукий прямо сказал:
— Значит такие дела. Сейчас метнетесь к твоим на станцию и переговорите.
— Что, прямо сейчас?
— А чего тянуть? — ухмыльнулся Рыжий. — Идем.
Надев парню на глаза повязку, они пошли по коридорам и ступенькам. Скрипнула тяжелая дверь и Веник почувствовал порыв теплого воздуха. Они вышли поверхность. С него сняли повязку и они поднялись по ступенькам на залитую ярким светом улицу.
Веник быстро огляделся и заметил, что они вышли и идут вдоль стены очень высокого многоэтажного дома. Дом был просто огромным — не менее десятка этажей. На некотором отдалении от него, за сухими кустами и высохшими деревьями виднелся длинный ряд остовов автомашин. Дальше, в отдалении виднелся еще один длинный высокий дом. На пространстве до него высились два узких высоких разрушающихся дома, похожих на оплавленные свечи. Бандиты чувствовали себя уверенно и Веник подумал, что опасности здесь нет.
Вместе с Веником и Рыжим шли еще четверо бандюков. Васи среди них не было.
Дойдя до конца дома, они немного постояли, быстрым шагом преодолели небольшое пространство и спустились по замусоренной лестнице под землю. Идя подземным коридором Веник смекнул, что сейчас они направляются прямиком на станцию "Перово". Так и есть. Вот лестница, ведущая вниз. Где-то здесь должен был страховать их Заяц и видимо отсюда напали на них бандиты.
Не успел Веник обдумать эту мысль, как тут же он чуть не остановился пораженный. Станция куда они пришли, не была станцией "Перово". Венику достаточно было беглого взгляда, чтобы понять это. Но если, это не "Перово", тогда что???
Эта станция была типовой, как верхний "Парк культуры" с двумя рядами прямоугольных колонн вдоль платформы, когда как на Перово колонн вообще не было. Но самое интересное — часть потолка над путями справа рухнуло и теперь на станцию врывался поток яркого света, делая ее похожей на обычный подвал.
Веник и бандиты сойдя с лестнице пошли по перрону. Большой кусок перекрытий рухнул прямо на стоящий у платформы метропоезд, первый вагон которого деформировался и немного наклонился в сторону перрона. Наверху, в проеме, виднелось голубое небо и жухлая трава по краям дыры.
