Виктор Северов - Штормовые стражи
– Доктор Курц, если кто-то неизвестный заходит по ночам к моей сестре, то вам лучше бы с этим разобраться, – резковато бросил я, заходя в палату.
Сестра спала. Тревожно, неспокойно. По её лицу то и дело пробегали гримасы боли, и она начинала тихонько бормотать.
– Нет… Алекса, нет… Пожалуйста, прости… Не слушай его… Прости… Не слушай его…
Я присел около кровати и взял сестрёнку за руку, девочка тотчас же вынырнула из зыбкой полуяви-полусна и взглянула на меня.
– Ну, как ты тут, Юльчонок? Как себя чувствуешь?
– Я в порядке, – бледно улыбнулась она. – Мне уже совсем-совсем не больно…
Я знал, что она врёт.
А какой главный признак саркомы Юинга, да и любой саркомы?
Боль.
Постоянная и почти незаглушаемая лекарствами. Если бы двенадцатилетней девочке вообще можно было давать сильнодействующее обезболивающее… Поэтому ей приходится всё это терпеть.
Миф о крутости американской медицины разрушился сразу – докторы Хаусы явно практиковали в каком-то другом мире, но не в нашем. Уровень больниц – ничуть не лучше российских, вот только в российских не нужно выкладывать за лечение не просто тортики и коньяк, а сотни тысяч долларов.
Игорь, который уже было собирался разорвать контракт с SCE и вернуться в Россию, вынужден был остаться и работать дальше на АЭС. Пришлось найти работу и матери, да и я сам хоть какую-то работу нашёл – через Мартина устроился в местный автосервис.
Но денег всё равно не хватало…
– Ничего, всё будет хорошо… – вымученно улыбнулся я. – Ты, главное, держись…
Золото волос сестры превратилось в пожухлую травы, да и химиотерапия вносила свой вклад… Поэтому Юля теперь не снимала с головы платок, типа как у монахинь или английских медсестёр.
– Знаешь, Саша, а отсюда ведь совсем не видно моря… – улыбнулась девочка. – Давай, как мне станет немного получше, съездим туда? Там здорово… Стоишь на берегу и чувствуешь соленый запах ветра, что веет с моря…
– И веришь, что ты свободен, и жизнь лишь началась, – продолжил я. – И губы жжет поцелуй, пропитанный слезой… Знаешь, мне никогда не нравился этот фильм. И мне не нравилось, что он нравился тебе.
– Это хороший фильм. Добрый. Просто он о мечте, а у тебя её нет, Саша.
Неправда. Теперь я знаю, чего хочу. Не денег, известности или любви первой красавицы мира. Я просто хочу, чтобы моя сестра осталась жива. Чтобы снова стала здоровой, могла ходить, смеяться как прежде и как прежде радоваться жизни.
Ради этого я пойду на всё. Если надо будет спалить эту грёбаную страну или весь мир – я сделаю это. Всё, ради того, чтобы однажды проводить взглядом тонущее в море солнце.
– Ты не права, Юльчонок, у меня есть мечта.
Неожиданно в кармане джинсов зазвонил телефон. Я тут же достал его, чтобы сбросить вызов и перевести мобильник в беззвучный режим, но озадаченно уставился на имя звонившего.
Мартин? А что ему могло потребоваться-то?
– Ответь на звонок, Саша, сбрасывать вызов невежливо, – строго произнесла сестра.
– Слушаю и повинуюсь, моя госпожа… Да, слушаю!
– Алекс, ты дома? – вместо приветствия произнёс Уокер.
– Нет, а что?
– Я так и понял, раз ты ответил… Тогда включай телевизор, любой новостной канал.
– Да что вообще происхо…
– Хотел бы я знать.
– Так, Юля, я сейчас отойду ненадолго…
Я вышел из палаты в коридор и бстро прошёл до ближайшего висящего в коридоре телевизора, вокруг которого уже столпилось изрядное количество народа. Без особого труда протолкнувшись поближе, я увидел экстренный выпуск новостей…
В котором показывали наш дом?!
– …состоялся штурм дома, где предположительно укрывался виновный в попытке взрыва на АЭС Сан-Онофре, произошедшей этим утром.
Патрульные машины и полицеские броневики вокруг нашего коттеджа, толпы спецназа на лужайке перед домом, выбитые окна и двери.
– Уже названо имя подозреваемого – это некий Игорь Бероев, выходец из Чечни, работавший инженером по технике безопастности на станции и, предположительно, завербованный ИГИЛ…
Показали фотографию моего отчима…
Чечня? Да какая, на хрен, Чечня?! Игорь был татарином, но православным, а не мусульманином!
– В ходе штурма он и его жена были ликвидированы при попытке оказать ожесточённое сопротивление. В настоящее время ведётся поиск других членов террористической ячейки ИГИЛ, а также их возможных пособников. Ждите новых выпусков новостей.
Я почувствовал… Я не знал, что почувствовал. Внутри было пусто. Но я понял, что моя прежняя жизнь закончилась раз и навсегда.
Ничего уже не будет так, как прежде. Ничего уже не будет хорошо.
У этой истории теперь нет счастливого конца.
Глава 46
Эль-Кувейт, 2021 г.
– Садж, есть разговор, – негромко произнёс Дойл, когда мы отошли от… того места.
– Не о чем говорить, – ровным тоном ответил я. – По крайней мере, не сейчас.
– Ясно… Слушай, ты вообще в порядке?
– А как ты думаешь – должен быть?
– Извини, протупил. Но что нам теперь делать? Как быть… со всем этим…
– Это вина Коннорса, – произнёс я. – Только он виноват в том, что здесь произошло и происходит. И теперь мы не уйдём отсюда, пока не положим этому конец. И ты знаешь, почему мы должны это сделать.
– Да, знаю. Но это не значит, что мне это по душе.
– Мне тоже. Но у нас просто нет другого выхода.
Наш путь преградил широкий и длинный провал, обходить который было явно себе дороже. На севере он упирался в россыпь полуразрушенных высоток, а с юга доносился шум боя.
Куда ни кинь – всюду клин.
Однако оставался ещё и путь напрямик. Не в два прыжка через пропасть, но по лежащему поперёк провала рухнувшему башенному крану. Во всяком случае, выглядел он вполне проходимым и относительно устойчивым…
– Там «стражи», – после короткой рекогносцировки доложил Си Джей. – До отделения.
Плохо. Но на обходные манёвры нет ни времени, ни возможности, так что придётся прорываться…
– Скольких сможешь снять? – спросил я.
– Одного, от силы двух. Они там все укрылись и чего-то ждут.
А чего они ждут-то? Чёрт его знает…
– Приготовиться. Доложить о готовности. Начинаем…
Залегли. Я опёрся цевьём автомата на кусок бетона, вычленил одного из «стражей», укрывшегося среди вентиляционных коробов на крыше здания напротив. Короткий обмен командами…
Поехали.
Четыре ствола громыхнули практически синхронно, но абсолютно вразнобой, потому как у каждого из нас было разное оружие.
Мне не повезло – непристрелянный АКМ, эксплуатируемый хрен знает как, ожидаемо смазал на дистанции… Хотя, как – смазал? Врага я зацепил, но не уложил.
Юрай и Си Джей отработали лучше, записав себе в актив по одному уничтоженному врагу, а от Дойла ничего такого и не ожидалось – в его задачи, как пулемётчика, входило плотное огневое прикрытие.
– Прижал их! – проорал он, перекрывая грохот своего пулемёта.
– Прикрываю! – немедленно отозвался снайпер.
– Пошли! – скомандовал я Блазковичу и первым рванул вперёд из укрытия и направился к лежащему между нашими зданиями крану.
Металл под моими ногами опасно заходил ходуном и заскрежетал, но выдержал. Я преодолел бегом метров пятнадцать над обрывом, а затем подкатом проскользнул за один из вентиляционных коробов.
Высунулся, прижал огнём одного из «стражей» и снёс голову второму. Рядом со мной залёг Юрай.
– Я пошёл! – крикнул я.
Блазкович кивнул, высунулся и начал частыми одиночными выстрелами прикрывать меня. Я рванул вперёд, перебежав к следующему укрытию. Один из противников неосторожно подставил ногу, и я открыл по нему огонь. Первая пуля разворотила ему левое бедро и заставила выпасть из-за укрытия, а две следующие попали ему в грудь.
Оставшиеся «стражи» начали отход, явно ошеломлённые таким напором. Одного снял Си Джей, сбив с головы каску, второго срезал очередью Дойл. Мы с Юраем рванули вперёд, поочерёдно прикрывая друг друга.
– Мы пошли! – послышался в динамике рации голос пулемётчика.
Дальше двинулись уже все вместе – надо было проскочить это место побыстрее, но в то же время и не теряя бдительности, а то ведь «стражи» могли и сообразить, что нас было совсем немного. Или вызвать подкрепление, что было бы несравненно хуже.
Миновали крышу здания, перемахнули по самодельному решётчатому переходу на верхушку соседней постройки. Поднялись по какой-то лестнице, нырнули в открытую дверь и оказались на широком открытом пространстве, засыпанном песком.
– Там! – указал вперёд Си Джей.
В паре сотен метров впереди на вертолётной площадке стоял, собственно говоря, вертолёт – стандартный армейский «блэкхок»… Вокруг которого виднелась пара «стражей».
Это была плохая новость.
А откровенно дерьмовая новость была в том, что они нас заметили.
– Валим отсюда! – рявкнул я.
Около вертолёта началась суета, а затем послышался грохот выстрелов шестиствольного пулемёта и пространство вокруг нас прорезали сплошные потоки песчаных фонтанчиков. А в следующий момент и вовсе громыхнуло что-то мощное, и в нас полетело нечто реактивное, оставляющее позади себя чётко видимый дымный след.
