Виктор Тюрин - Странник

– Ого! Командир, глянь сюда!

Жано бегло оглядел труп, раскинувшийся на кровати:

– Хесус. Новичкам везет. Можно сказать, мы не одно, а два задания выполнили.

Он повернулся ко мне. Внимательный взгляд дал понять, что он заметил мое необычное состояние. Резко приказал:

– Сержант, занять пост на вышке!

Ни слова не говоря, я зашагал к выходу, но перед тем, как переступить порог, успел услышать слова командира, брошенные Максу вполголоса:

– Зачистить.

Глава 24

После нескольких часов езды мы нашли большую солнечную поляну, на которую способен был сесть вертолет. Загнав вездеход в густой кустарник, тщательно прочесали окрестности и заняли круговую оборону. Командир включил сигнал-маяк.

Окидывая взглядом выделенный мне сектор обзора, я мысленно перебирал ворох событий последних двух дней, буквально перечеркнувших мою жизнь, пока мысли не сползли к ощущениям моего недавнего перевоплощения в вампира. Мир энергий, как бы эффективно он ни выглядел, на этот раз меня прельстил не больше, чем гигантская льдина, искрящаяся под солнцем. Чужая, холодная, неестественная красота ошеломила меня в первый раз, но, судя по всему, и в последний. В данный момент я предпринимал попытки понять механизм перебрасывания меня в «порождение тьмы». В чем или из каких факторов состоит этот самый переключатель? Самое плохое было то, что я даже не знал, с какого конца начинать поиски. Что это может быть? Мысленный сигнал, комплекс определенных ощущений или своеобразие окружающей обстановки? Это также может быть их сочетанием в различных вариантах. Начал я с того, что попытался переложить ощущения вампира на обычные, человеческие. Когда не получилось, начал вспоминать детали перехода.

«Несомненно, толчком к перевоплощению стал азарт охотника, преследующего добычу. Идем дальше. Судя по тому, что случилось, биоэнергетика у меня с данайцем схожа. Вероятно, здесь все упирается в животные инстинкты, сидящие в подсознании. Да-а. Тут моих знаний явно недостаточно. Рефлексы и инстинкты – не мой профиль. Нужен квалифицированный совет. Иначе есть шанс когда-нибудь очнуться в окружении парочки-другой серых трупов».

Эти мысли, сформировавшись, подтолкнули меня к невеселому сравнению моей способности с электрическим стулом. В выключенном положении он не опаснее деревянной табуретки, но ведь неизвестно, кто и когда включит ток.

«Ну, я и выдал!» – грустно усмехнувшись сравнению, я решил поговорить на эту тему с данайцем. Если раньше наши беседы были отрывочными, с беспорядочной сменой тем, полными взаимного непонимания, то теперь меня интересовала конкретная проблема.

«Привет, данаец. У меня вопрос, связанный с моим превращением. Касается энергии. Меня переполняло так, что…».

«Ничего удивительного. Ты был сыт по своим меркам, а, попав в мир энергии, твоя животная энергия преобразовалась в чистую».

«Хорошо. Ответ принят. – Я задумался, пытаясь сформулировать следующий вопрос. – А чем, как ты думаешь, было спровоцировано мое превращение?»

«Тем, что ты и я – хищники. Насколько я понимаю, ты шел убивать. Лишать жизни. Суть в этом, а не в способе. Ты бы лучше задался вопросом, на чем твой мозг основывался в выборе „ночного охотника“».

«Хм. – Я был озадачен. – Не рассматривал с этой стороны. А насчет выбора… Твоя точка зрения?»

«Охотиться. Настигать добычу. Убивать. Это высшая форма блаженства, поэтому ты выбрал ипостась „существа ночи“. Сменил грязную, кровавую работу, которая была тебе противна, на высокое искусство наслаждения охотой».

Всплыли в памяти слова данайца: «Ты ел их медленно, наслаждаясь их смертью, как лакомым блюдом». Ошеломленный самим фактом моего вампиризма, сначала я не придал им особого значения, но сейчас… В свое время я обозвал его людоедом, но никак не думал, что это слово вернется ко мне бумерангом. Если все перевести на человеческий язык, то получается, что я… убийца и садист. Как еще можно назвать человека, получающего наслаждение от убийств? Я попытался найти опровержение его словам, но почему-то ничего не лезло в голову. Хотел оборвать разговор, но передумал, испугавшись остаться наедине со своими мыслями. Простейшим выходом из положения было сменить тему, что я и сделал.

«Еще я хотел тебя спросить о перемещениях в пространстве».

«Слушаю».

Я постарался рассказать о своем переходе с остановкой на болоте, предельно конкретно, без личных впечатлений и предположений.

«Не знаю, что тебе сказать. Мы не ориентируемся на картинки в памяти, это неправильно. Пространственная система координат и есть основа перемещения в пространстве. В нас заложено природой объемное… или многомерное видение мира. У тебя плоское изображение точки места, что противоречит законам „прыжка“. Странно другое. Твой мозг оказался настолько восприимчивым, а сознание столь гибким, что ты, околоразумное существо, приспособил наши наследственные способности под себя. Скажи, твой „прыжок“… как далеко ты смог переместиться в пространстве? В вашей метрической системе?»

«Прикинул, правда, навскидку… получается не менее сорока – сорока пяти миль».

«Твой мозг оказался своеобразным преобразователем. Он копирует и преобразует чужие способности под свой жизненный цикл! Ни у одной из разумных рас нет ничего подобного!»

«Так то разумные. Мы ж просто так погулять вышли, пеньки местные», – съехидничал я, но не из вредности, а из гордости. Мол, знай наших!

И тут же, на волне приподнятого настроения, решил поинтересоваться, как же все-таки его зовут.

«У меня нет личного имени. Я Коган из клана Когана».

«Как это понять? Объясни!»

«У нас нет имен. Находясь вне ордена, мы сознательно лишаем себя личности, потому что, ища и наказывая преступника, мы становимся орудием правосудия. Топором палача. А ты слышал, чтобы когда-нибудь у топора было имя? Но, с другой стороны, к нам должны как-то обращаться, поэтому, выходя за пределы нашей планеты, каждый из нас принимает имя – Коган. Этим мы говорим всей вселенной: мы прежние, мы не сдались. Мы – одна судьба, одно лицо, одно имя».

«Это у тебя называется объяснением? Орден. Топор палача. А поподробней?»

«Ты хочешь услышать продолжение моего рассказа?»

Я пробежался взглядом по своему сектору, потом посмотрел на часы. Времени до прибытия вертолета было еще около получаса, да и начало истории выглядело интригующе.

«Рассказывай».

«История нашего мира длинна и несколько однообразна. Племена, а потом кланы во все времена разделяли наше общество. Мы постоянно сражались. Сначала за лучшее „место под солнцем“, затем за честь клана, позднее за идею. Время шло. Постепенно мы из разделенного на кланы общества выросли в единый народ, но даже сейчас у нас существует разделение на кланы, правда чисто символическое. Сразу после объединения у нас возникли серьезные проблемы. Если раньше, в период войн, количество населения держалось в определенных пределах, то теперь оно резко возросло, а популяции животных уменьшались с каждым годом. Равновесие было нарушено, перед нами маячил голод, ведь, в отличие от большинства рас, наша биоэнергетика не рассчитана на другой способ питания. В связи с наступающей угрозой были вновь разрешены поединки чести, а также исследования в области биологии и генетики. Эти науки у нас всегда существовали полулегально, на ученых постоянно шли гонения, так как в нашем народе бытовало мнение: что не от природы, то „нечистое“. Но, как оказалось, решение проблемы ожидало нас не в лабораториях, а в космосе. Наш корабль-разведчик случайно наткнулся на чужую колонию. Произошло это в год Великого Перелома. Год со столь символичным названием стал переломным в нашей новой истории. Все наши проблемы почти разом исчезли, когда мы наконец встретили врага, о котором только могли мечтать.