Павел Корнев - Сборник "Приграничье"

Оказавшийся у меня на пути мертвяк вдруг довольно ловко пополз, цепляясь за промерзшую землю обломанными ногтями, я подпустил его поближе и дуплетом снес голову. Заметил торчащую из-под сбившегося маскхалата разгрузку и, стараясь лишний раз не прикасаться к слегка подрагивавшему телу, позаимствовал у слишком уж беспокойного покойника гранату.

Обычная Ф-1 с рифленым корпусом и уже вкрученным запалом. Страшновато, конечно, ее так вот с собой таскать, но чем черт не шутит, вдруг пригодится. Да и не выветрились еще полученные на военной кафедре знания. Вроде.

И, аккуратно убрав «лимонку» в карман, я побежал догонять остальных.

– Ну вот, а ты волновался! – добравшись до торчавших из снега обломанных верхушек елей, обернулся Линев к запыхавшемуся Алексу.

– Повезло, блин, – буркнул Шумов и вдруг рухнул лицом в сугроб.

Мгновение спустя донесся приглушенный хлопок, и мы тут же повалились в снег. Выбежавшие из-за угла оставленного нами здания люди в маскхалатах открыли беспорядочную стрельбу из автоматов, но расстояние было слишком велико и пули лишь впустую срезали еловые ветки, срывали со стволов куски коры и выбивали крошки из мерзлой земли.

– Евгений, где снайпер?! – перекрикивая выстрелы, заорала открывшая ответный огонь Вероника.

– Да откуда мне знать? – не решаясь поднять голову, откликнулся я.

Без ясновидения было страшно. Очень страшно. Как-то привык уже к предвидению. Сейчас бы оно весьма кстати оказалось.

– С фланга заходят!

И приподнявшийся на одно колено Семен несколько раз выстрелил по обходившим нас рейнджерам. Один горожанин как подкошенный рухнул на голую землю, остальные залегли, а Лымарь вдруг дернулся, будто кто-то пнул его по голове. Выпущенная из снайперской винтовки пуля угодила ему чуть ниже уха, и парень завалился на забрызганный кровью снег.

– Уходите! – поднялся на ноги Напалм. – Вера, уходи!

Мне почудилось, будто в лицо пироманту устремилась серебристая молния, но врезавшаяся в огненную завесу пуля просто взорвалась и разлетелась в разные стороны кусочками медной оболочки.

– Все к лесу! – скомандовала Вера.

Гимназисты, не сговариваясь, полезли через наметенный взрывной волной сугроб, а взметнувшиеся у их ног фонтанчики взбитого автоматной очередью снега вдруг вильнули и прошли стороной. Защищенные отводящими пули амулетами, Оксана и Слава невредимыми скрылись в подлеске. Виктор Петрович присел было к Лымарю, но ухвативший химика за руку Василенко потянул его за собой.

Я рискнул приподняться на локтях, совершенно не целясь, дуплетом пальнул по обстреливавшим нас рейнджерам и пополз к лесу, когда заметил, как зашевелился уткнувшийся Алекс.

– Не вставай! – на четвереньках рванул я к парню, а тот уже поднялся на колени и, ошалело мотая головой, стянул со спины простреленный рюкзак.

– Че за дела? – разглядев входное отверстие, повернулся ко мне ликвидатор, но тут раздался металлический щелчок, рюкзак вылетел у него из руки и, перевернувшись в воздухе, упал в снег.

– Да ложись ты!

Прекрасно понимая, что влепивший пулю в рюкзак снайпер второй раз не промахнется, я рванул вперед и, повалив Шумова, рухнул на него сверху.

И все это ожидая неминуемого выстрела в спину. Так и поседеть недолго…

Да я, наверное, и поседел. Но не по вине снайпера, вовсе нет. До инфаркта едва не довел рюкзачок ликвидатора: упав в сугроб, он вдруг пронзительно запищал и взорвался, подняв в воздух целую кучу снега.

Ударной волной меня сдернуло с Шумова и приложило о землю, да так лихо, что несколько мгновений я валялся, подставив лицо падавшим с неба снежинкам.

– Вы живы? – подбежала к нам Вера.

– Нормально, это «глушитель» в рюкзаке рванул, – вытирая забитые снегом глаза, объяснил Алекс.

– Напалм, уходим!

– Живей!

Я ухватил Алекса за ворот, рывком поднял его на ноги и подтолкнул к опушке леса. Пусть поднятый взрывом в воздух снег и укрыл нас на минуту от рейнджеров, но время терять было нельзя: нарваться на случайную пулю ничего не стоило даже сейчас.

Мимо проскочил пиромант, Алекс резво рванул к спасительному лесу, я бросился следом. Взобрался на снежную гряду и кубарем покатился вниз, когда что-то садануло по левому бедру. С ходу вскочил, пробежал метров десять, и вдруг в ногу будто воткнули раскаленный штырь.

Навалившись на торчащую из снега ель, я с трудом удержался от падения и выругался, заметив быстро пропитывавшуюся кровью штанину. Подстрелили, сволочи!

– Евгений! – окликнула меня уже скрывшаяся в подлеске Вера. – Быстрее!

– Иду! – сипло выдохнул я и побежал за девушкой, но каждый следующий шаг давался сложнее предыдущего, а раненая нога занемела и никак не желала выпрямляться.

И больно! До чего же мне больно!

Тут я завалился на бок и, расцарапав лицо о колючую еловую лапу, немного пришел в себя. Вновь глянул на простреленную ногу и окончательно осознал всю тщетность попытки спастись бегством. По такому-то бурелому! Проще уж попытаться летать научиться.

Хотя чего там пытаться? Вот доберутся до меня горожане – и полечу без всяких крыльев. Прямиком на небушко.

«Здравствуй, Бог, это я же пришел…»

Прилетел, точнее. И это еще хорошо, если туда. А то глядишь, уже персональный котел с кипящей смолой зарезервирован. Понятно, что без него наверняка не обойдется, но как-то на лучшее хочется надеяться. Надежда умирает последней.

Или предпоследней? Скорее так…

– Евгений! – ухватил меня за рукав невесть с чего вернувшийся Алекс, и от рывка в голове немного прояснилось. – Ходу!

– Вали! – рявкнул в ответ я. – Вали отсюда быстрее!

– Ты чего?! – опешил парень. – Идем!

– Да не уйти мне! Беги, я прикрою!

– Ну ладно…

На миг замявшись, Алекс сунул мне АКМ и скрылся меж деревьев, а я, не теряя времени, наложил на рану меховушку и перетянул ногу кожаным ремнем. Проковырял финкой новое отверстие, застегнул пряжку. И пусть полностью кровотечение остановить не удалось, но так шансов выпутаться из этой передряги все же прибавилось.

Да, подыхать в этом богом забытом лесу я не собирался.

Не на того напали.

Самопожертвование не мой конек. Еще побарахтаюсь.

Сейчас главное – заползти в лес да схорониться в норе потемнее. Авось горожане не заметят. Шанс этого, прямо скажем, невелик, но всяко лучше, чем ничего. Особенно если «ничего» грозит в скором времени обернуться дополнительной дыркой в голове. Точнее, даже двумя. Именуемыми обычно входным и выходным отверстиями. Второе, правда, не гарантировано, но от этого как-то не легче. Мне и входного за глаза хватит.