Сергей Недоруб - Новая Зона. Вертикаль власти

— Ты… — Левин сплюнул кровью. — Ты хоть представляешь, что натворил?

— Представляю, — кивнул Егор Васильевич. — Создал условия, в которых спасать мир станут частные военные компании. Технологии Зоны будут в нашем распоряжении наравне со всей военной мощью РФ и неограниченным притоком денег. Поэтому могу сказать прямо: равных «Тектону» отныне просто не существует. А Кунченко всего лишь партнер. Свои обязательства перед ним мы выполним, но после этого он исчезнет с горизонта. О Старой Зоне все забудут. И начнется новая эра.

— Ты гад.

— Все мы рептилии, — спокойно сказал «бизнесмен». — Хорошо, что мы это выяснили. Теперь…

Снаружи послышались выстрелы. Егор Васильевич встрепенулся, повернулся к двери, его рука легла на пистолет в кобуре на боку…

От грохота выстрелов Левин чуть не оглох. Зажмурившись, он увидел краем глаза, как «бизнесмен» содрогается от разящих его пуль и падает навзничь. Его пробитая голова попала точно в пятно света на полу, кровавая рана контрастировала с мертвенной серостью стен. Егор Васильевич больше не существовал.

В сторону Левина нацелился ствол пистолета.

— Кто ты? — спросил он, стараясь сдержать возбуждение.

— Меня зовут Марк Северин. Но мы вряд ли встречались.

Левин не мог вспомнить этого имени.

— Ты пришел по мою душу?

— А у тебя она есть? — тихо проговорил Марк.

— Думаю, нет. Уже давно нет… Как ты нашел меня?

— Я искал не тебя. Я искал тех, кто взорвал машину с дорогим мне человеком. Они пользовались технологиями Зоны в своем вооружении. Аномальное излучение можно отследить детектором, найти кого угодно в пределах Москвы по заданному паттерну. Хоть это заняло время.

— Парень, — Левин показал раскрытые ладони в знак мира, — я не знаю, о каком взрыве ты говоришь, но, поверь мне, взрывы — не по моей части. За всем стоит «Тектон». И Кунченко.

Запоздало Левин понял, что скорее всего сболтнул лишнего. Однако по лицу Марка Северина было ясно, что о майоре он точно слышал.

— Кто несет ответственность за Московскую Зону? — спросил он.

Левин хотел было дать тот же ответ, но умолк. Вопрос этот внезапно стал очень интересен ему самому. Слишком много сил, сторон, участников было вовлечено в случившуюся трагедию, слишком много принесено жертв. Были сильнейшие потери всего и вся, жертвы, боль и страдания. И впервые в жизни обладатель золотого перстня понял, что не на каждый вопрос можно найти ответ. Порою ответ слишком прост и честен, чтобы можно было попытаться придать ему более выгодную формулировку.

— Мы, — сказал он. — Это мы несем ответственность за Московскую Зону. Все, кто знает о ней, так или иначе либо создали ее, либо позволили ей случиться. Допущение ничем не лучше злого умысла. Мне конец, за мной будет охотиться вся страна. Если тебе нужны виновные — я не возражаю. Можешь начать с меня. Давай.

Анатолий Левин выпрямился, стараясь, чтобы ноги не дрожали. Кровь наполнила его рот, мешала говорить, но он уже все сказал. Он не боялся, и эта мысль наполнила его радостью.

Марк медленно поднял пистолет.

Фонарь испустил последний луч света, уступив власть кромешной тьме. Кое-как нащупав замочную скважину, Борланд повернул ключ, и дверь послушно повернулась, словно волшебный проход в страну обетованную. «Вертикаль» ничем не напоминала объект для детских мечтаний, но сейчас даже она выглядела предпочтительнее, чем десяток разъяренных охотников за спиной. Времени оставалось совсем мало. Наверняка преследователи сообразили что к чему, и скоро в убежище сталкеров нагрянут гости.

Однако, едва завидев знакомые очертания решеток третьего этажа, Борланд понял, что времени не осталось совсем.

Гробовая тишина, царившая на «Вертикали», была даже более красноречива, чем испуганное лицо доктора, который при виде Борланда испустил скорее восторженный вздох, чем осторожный.

— Так вот кто взял ключ, — прошептал он, хватая с койки тугой узел с какими-то скудными пожитками. — Не закрывай, я сваливаю.

— Стой! — Борланд схватил доктора за рукав. — Что происходит?

— Говори тише. — Доктор зыркнул глазами в сторону. — Там внизу полная задница. Но ты должен знать. Ведь они тебя ищут.

— Да, меня, — подтвердил Борланд еле слышно. — Не ходи наверх, там тупик.

— Пошел ты…

Доктор выдернул рукав и скрылся в темноте. С грузом барахла и без какого-либо источника света у него не было шансов даже добраться до прохода наверх. Непонятно, на что он рассчитывал. Или же перспектива остаться тут была для него еще хуже. Примечательно, что никого из своих пациентов лекарь и не подумал взять с собой. Доктор из Старой Зоны никогда бы так не поступил. Пожертвовал бы жизнью, но стоял бы за своих подопечных до последнего.

Борланд осторожно подобрался к балконам и посмотрел вниз. Он заметил, что все камеры были отключены и смотрели строго вверх. Похоже, что здесь планировались события, которые не стоило запечатлевать в истории.

Внизу было весьма людно. Все заключенные «Вертикали» в полном составе находились в центре площадки, стеснившись в кучу. Человеческая масса постоянно двигалась, стараясь сбиться как можно ближе, но никто не произносил ни слова. Справа стояли порядка двадцати охранников в полном обмундировании.

— Теснее, братва, теснее! — рявкнул начальник охраны, поправляя черную кепку. — Вы все лучшие друзья! Не стесняемся!

Борланд снова спрятался, пытаясь понять увиденное. Он ожидал встретить некоторое подобие стандартных процедур, проходящих в тюрьмах в случае побега заключенного. Он понятия не имел, что это за процедуры, но здравый смысл подсказывал ему некоторые решения. Загнать заключенных в камеры. Или выстроить их в линию, произвести перекличку. Базовый минимум, очевидный всем и каждому. Ничего этого не происходило. Если бы его искали, то обязательно работали бы камеры, а на балконах как минимум стояли бы автоматчики. И все же охранники ничего этого не сделали. «Шваль из ГРУ», как выразился Клинч. Чушь полная. В ГРУ швали не бывает. Что бы тут ни творилось, это не поиск незнакомца, замеченного в стенах верхнего централа. Это что-то совершенно иное.

В следующее мгновение Борланд понял, что происходит. От этой мысли у него помутилось в голове, но он тут же взял себя в руки. Ему хотелось нервно рассмеяться. Руки затряслись, зубы застучали, тело охватила дрожь. Сколько же человек ему говорили, что за ним идут люди, хотя он никогда не строил из себя лидера? Психологический парадокс, всегда мешавший ему жить. И все же именно сейчас эта черта могла решить все.

Сталкер знал, что нужно сделать, хоть и не представлял как. Маневров для импровизации было крайне мало, времени не было вообще. Он снял с пояса отобранную наверху дубинку, шагнул вперед.