Владимир Поселягин - Маньяк в Союзе

— Это да, но мне тут просто повезло.

— Дядь Миш, вы я смотрю капот меняли и правое крыло? Неплохо сделано, сразу и не заметно, что машина побывала в ремонте, — было видно, что Терентьев насторожился и, обернувшись, начал пристально разглядывать меня. — Кому вы давали ключи три месяца назад?

— Ты кто парень?

— Помните наверное что на вашей машине сбили женщину что шла в детский сад забрать дочек? Так это моя женщина и мои дочки. Я проверил и убедился, что алиби у вас есть, однако я теперь более чем уверен что вы сами дали ключи убийце. В этом и заключается вопрос: кому вы их дали? — я был сама честность.

— Слушай парень, шел бы ты отсюда. Не лезь в это дело, лучше уезжай.

— Дядь Миш. Не так давно, фактически на прошлой неделе один человек сделал мне неприятность. Знаете, как я ему ответил? Взял камень и стал дробить ему кости, начав с пальцев ног. Когда дошел до костей таза тот умер от болевого шока. А ведь он только оскорбил меня, сообщив, что имел половую связь в извращенной форме с моей матерью. А теперь представьте, что я сделаю с вами и с тем, кто лишил моих детей матери, когда найду. Просто скажите кто это, и забудьте о нашей встрече.

— Что будет в ином случае? — хмуро спросил Терентьев. Удочки лежали у его ног, он был напряжен и что важно, одна рука была спрятана за спиной. Более чем уверен, что он держал там нож. Скорее всего складной.

— Я все равно узнаю имя. Но после этого мне придётся вас ликвидировать. Поверьте, я сам боевой офицер-орденоносец, мой отец фронтовик, его друзья тоже. Я безмерно уважаю воевавших с фашизмом фронтовиков, но если надо, с печалью в сердце я вас убью. Я постараюсь это сделать безбольно и как несчастный случай. Вырублю, усажу вас в машину вместе с вещами. Как будто вы только приехали, и столкну машину в воду. Судя по течению, глубина там порядочная. Несчастный случай во всей красе.

— И ты сможешь это сделать? — было видно, что Терентьев удивлен.

— Раньше делал, почему сейчас не могу? — снова проявил я честность. Попробуй — проверь.

Последовала заминка, Терентьев явно обдумывал ситуацию. Что бы подстегнуть его, я достал из-под рубахи 'Макаров' и стал крутить его на пальце, не двигаясь с места и насмешливо поглядывая на погрустневшего и как-то сразу постаревшего мужчину.

— Ладно, убедил. Мне самому не нравится эта история, — сплюнув, сказал он, бросив нож под ноги. — Раньше я возил Романова. Сейчас он первый секретарь горкома партии в Киеве, большой начальник. У него тут остались родственники, он часто навещает их. Бывает, что его сын берет у меня машину покататься. В прошлый раз было так же, девку какую-то решил прокатить.

— Михаил или Виктор? — задумчиво спросил я.

— Виктор… Ты их что знаешь?

— Даже очень хорошо… Честно говоря не думал что вы поверите в мою ложь, — улыбнулся вдруг я, убрав оружие за ремень брюк. Рубашка у меня была на выпуск и его не было видно.

— А я поверил, — грустно сказал Терентьев.

— Так и было задумано. Не советую никому рассказывать о нашем разговоре, если вам даже и поверят, то все равно предъявить мне ничего не смогут. Свидетелей-то нет… Кстати, а кто к вам приходил от Романова? — как бы между прочим спросил я.

— Из органов парень был, местный чекист. Он удостоверение предъявил.

— Всего хорошего, — козырнул я.

Отойдя, я нашел место наблюдения и немного последил за Терентьевым. Тот постоял, повздыхал, убрал нож в карман и, собрав две удочки, закинул снасти в воду, видимо обдумывая в тишине все, что только что с ним произошло. Честно говоря, я никак не думал, что смогу взять его на слабо, однако получилось.

Дождавшись, когда он вытащит второго окуня, я вышел на тропинку и поспешил к велосипеду. Доехав до окраин, оставил велик через два дома от того где взял его и направился по улице дальше. Буквально через минуту заметил стайку мальчишек, судя по их виду, они что-то искали, через несколько секунд сзади раздался многоголосый вопль радости. Значит, нашли велик.

Добравшись до дома, я забрал сумку с оружием и сообщив хозяйке, что отправляюсь в Москву, поселился на соседней улице. Думаю, место, где я снимал комнату, быстро вычислят.

Делать мне в Харькове было фактически нечего, Романовы жили в Киеве, поэтому я занялся бюрократией, одновременно отыскивая тех свидетелей, показания которых были уничтожены. Одна работала при местной больнице на молочной кухне, другой являлся пенсионером, майором в отставке.

Получив на руки свидетельства о рождении дочек и закончив с оформлением документов, я заехал в жилконтору и вместе с женщиной, что отвечала за распределением жилплощади, на автобусе доехал до дома Марины. Как я и думал, там уже жили чужие люди. Однако два чемодана с вещами были на месте в кладовке в сенях. Дома была пожилая женщина, ее дочь которой и выделили эту квартиру, находилась на работе. Эта женщина и передала мне все вещи Марины и то, что осталось из вещей детей.

После этого я отвез все к себе на съемную квартиру, завтра отправляюсь в Киев. И пока был свободный вечерок, решил наведаться к свидетелям, данные их были указаны в деле, а адреса я узнал в справочной.

Показав корочки пенсионеру, Аркадию Владимировичу, я услышал занимательную историю, которая в корне перевернула все мое впечатление о случившемся.

Когда скрипнула калитка, что вела в огород со двора, Михаил Юрьевич, разогнулся и посмотрел на уже знакомого комитетчика, что приходил к нему сразу после трагедии, которая произошла три месяца назад. Рядом шел следователь, что вел то самое дело.

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич, — поздоровался комитетчик.

— И вам не хворать, — настороженно ответил бывший партизан, отряхивая от земли руки. Он по просьбе жены заканчивал приводить в порядок просевший на один бок парник.

— Михаил Юрьевич, давайте присядем за стол, там и поговорим.

В саду у Терентьевых под деревьями была беседка, где находился стол и вкопанные лавки, туда и направились гости и хозяин. Так как Терентьев молчал, догадываясь о причинах их появления, то слово пришлось взять комитетчику.

— Скажите, Михаил Юрьевич, в последнее время никто не интересовался аварией, в которой участвовала ваша машина?

— Было такое дело. Вчера, когда на рыбалку ездил ко мне подошел паренек и попросил рассказать, что в тот день случилось и кому я давал ключи.

— Что вы ему сказали? — насторожился комитетчик, да и следователь что сидел индифферентным видом, тоже посмотрел на хозяина.

— Правду сказал. Сумел он меня убедить это сделать, хоть и хитростью. Я еще тогда сказал, что мне все это не нравиться. Романов мужик нормальный, странно, что он пошел на сокрытие.