Я вернулся. Том 5 - А. Байяр
Вынул шприц из черного поролона. Прищурился.
Какие еще варианты оставались? Даже если у меня появится зависимость от этой сыворотки, жизнь моя не должна претерпеть существенных изменений. Новость о бесплодности модификантов немного вправила мне мозги. Впрочем, с самого начала пост председателя был для меня не целью, а, скорее, средством ее достижения. Теперь же, когда семья Чен обелила свое имя в моих глазах, зачем мне вообще сдалась их корпорация?
Судорожно вздохнул, поднес шприц к локтевому сгибу и бросил быстрый взгляд на дверь. На электронном замке горела красная лампочка — заблокировано.
Не хотелось бы, чтобы Джина застала меня в таком виде.
Она ведь от зависти треснет.
— Хах… — нервно хохотнул, коснувшись разгоряченной кожи прохладной иглой.
Резко бросило в холод, а затем в жар.
Нет, нет, нет…
Отдернул руку со шприцом и впился зубами в нижнюю губу.
Почему?.. Почему меня снова так кроет? Это всего лишь одна доза. От нее мало что изменится. Да, новая доза, спустя двадцать лет, но отторжение к этой дряни у меня оставалось чуть ли не на уровне животного рефлекса.
Бей или беги.
Если опираться на редкие воспоминания, процедуры всегда проходили спокойно. Я не помню ни ощущений, ни мыслей. Совершенно ничего. Пусто.
Тогда почему она запомнилась мне настолько ненавистной? Эта процедура. Сыворотка. Я всем сердцем ненавидел ее. Всем своим естеством. Один ее вид вызывал желание блевануть, и желудок начинало выворачивать наизнанку.
Приблизил иглу к вене, стиснул зубы до скрипа.
В лаборатории доктора Сугахары я превысил порог, переступил через черту своих возможностей на тот момент, лишь бы мне снова не вкололи эту дрянь.
Редко когда я чувствовал страх. Натуральный страх. Такой, чтобы мышцы сводило и кровь отливала от лица. Но сейчас именно его я и ощущал. Пронизывающий, обволакивающий, беспощадный. Тягучий, как смола.
Прикрыл глаза и мысленно постарался взять себя в руки.
Досчитаю до трех и вколю. Просто не оставлю себе выбора. Банальный счет поможет, отрезвит. Не время сейчас вопросами тупыми задаваться, раз уж действовать решил. На потом их оставлю, когда всё закончится.
Один…
Вытаращил глаза на шприц, медленно приближая его к локтевому сгибу. К пульсирующей вене, дергающейся под кожей. Извивающейся, как змея.
Два…
Снова коснулся кожи ледяной иглой. Субстанция переливалась в шприце всеми оттенками голубого. Завораживала и одновременно вызывала новый приступ тошноты.
Сука, сука, сука…
Три!
Не оставляя себе попыток дать заднюю, рывком проколол вену иглой и начал вводить в нее сыворотку. Постепенно, каплю за каплей. Но в какой-то момент…
Я едва сдержался от того, чтобы не заорать в голос! Все тело свела болезненная судорога, будто бы меня бросили в чан с раскаленным металлом. Не удержав равновесие на табурете, рухнул на пол вместе с ним. Опустошенный наполовину шприц откатился в сторону, но мне сейчас было совершенно не до него.
Скрючившись на полу в позе эмбриона и вытаращив глаза, я жаждал лишь одного — чтобы эта адская боль отпустила меня. Хотя бы на секунду — сделать чертов вздох! Каждая клеточка тела по ощущениям горела живьем.
— Алекс! — донесся приглушенный крик Джины из-за двери. Именно он сумел частично привести меня в чувства. — Ты там прикалываешься, что ли⁈
Тогда, стиснув зубы, я нашел в себе силы дотянуться до шприца и снова воткнуть его в руку. Отступать всё равно уже поздно, а переживать это второй раз — так вообще крыша поедет.
Неужели в детстве я чувствовал то же самое, но терпел⁈ Как… как я такое терпел⁈
— А-а-а-а! — опять согнулся пополам, но шприц из рук не выпустил. Ввел всё до последней капли, прежде чем отшвырнуть его в другой конец кабинета. Сам же забился в конвульсиях, пытаясь поймать ртом воздух.
— Алекс, открой! Слышишь, нет⁈ — заколотили в металлическую дверь отцовской лаборатории с той стороны, но крики сестры потонули на фоне стука пульсирующей в ушах крови.
Да-а-а… обычный человек определенно такого не выдержал бы, вот и всё мое сраное преимущество сейчас! Мне тоже горячо хотелось потерять наконец-то сознание от болевого шока. Всё, лишь бы прекратить это безумие. Эту… пытку. Лишь бы меня наконец опустило.
Джина не должна этого видеть. Никто этого видеть не должен.
Для них я сродни супергерою, спасающему мир от нависшей над ним угрозы. Если хоть кто-нибудь застанет меня в состоянии, близком к нервному срыву…
— Алекс!
— Пошла… на хер отсюда!!! — впервые позволил себе столь открытую агрессию в адрес сестры, и в дверь с той стороны колотить перестали.
Отдаленно я слышал лишь хрипы, вырывающиеся из собственной глотки. А немного погодя перестал слышать и их.
* * *
Боль отпустила, хотя ее фантомные отголоски всё еще заставляли мои мышцы судорожно дергаться. Лабораторию заволокла густая темная пелена, и единственным источником света в ней стал…
Маленький мальчик, протянувший мне руку.
Я медленно поднял на черноволосого мальчишку глаза, а он воззрился на меня сверху вниз. Лицо его не выражало ни единой эмоции, как и опустошенный взгляд.
— Ты знаешь, почему забыл, — произнес ребенок, продолжая стоять надо мной с протянутой рукой.
На его локтевом сгибе виднелись еще свежие точки от проделанных инъекций. Некоторые из них до сих пор кровоточили, а кровь тонкой струйкой стекала вниз по локтю и алыми каплями падала на пол.
— Забыл… что? — не до конца понимал я, что вообще сейчас происходит.
Под действием сыворотки меня, что ли, так коробит? Галлюцинации? Или я просто отключился?
— Аж завидно, — не дождавшись, пока я вложу свою руку в его, присел мальчишка передо мной на корточки. Обнял колени руками. — Завидно, что забыл. Насколько противными были лекарства, которые мы принимали.
— Лекарства?..
— Если ты так вырос уже, значит, они помогли, так ведь? — озадаченно склонил ребенок голову набок. — Но я всё равно хочу, чтобы ты вспомнил. Так будет проще. И так ты быстрее привыкнешь, если опять заболеешь. Понимаешь, о чем я?
— Значит, ты просто привык? — понемногу начинала доходить до меня суть, пусть и не сразу.
— Ага.
— И как часто тебе вкалывали сыворотку? Я имею в виду… на самом деле.
— Странный вопрос для человека, который захотел всё забыть, — философски подметил мальчишка.
— Я не хотел забывать. Оно само.
— Типичная отговорка взрослых, — недовольно фыркнул тот и снова поднялся на ноги. — Тогда вспоминай. Разреши себе вспомнить меня. Станет намного легче. Хотя нет… Могу поклясться на мизинцах, что станет, — на этот раз вместо открытой ладони протянул он мне оттопыренный мизинец. — Ну что? — поинтересовался ребенок, когда я замешкался с ответом, всё еще переваривая полученную информацию.
