Ратник 2 - Евгений Васильевич Шалашов
— Ага, вернет она, — огрызнулся леший. — Ведьма девку и на поляну свою не допустила. Теперь твоя дикая кошка сидит и ревет. Всю живность мне распугала! Давай, шевели веточками своими.
Ярослав зашевелил «веточками» и скоро он оказался в уже ставшей знакомой арке (знать бы еще, где она располагается?), прошел сквозь нее и оказался на поляне. Поляна, вроде бы, чем-то знакома. Камень, вроде бы, тот же, что был на поляне лесной ведьмы? Правда, точно сказать нельзя, потому что на камне сидела женщина-рысь и горько плакала. Увидев парня, Итисия встрепенулась и вскочила на ноги.
— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты в человеческом обличье на холодных камнях не сидела? Ты ж молодая еще, может, рожать еще захочешь! — возмущенно сказал Нестер, махнув своей лапищей.
Итисия, смахнув слезы, принялась оправдываться:
— Так он не холодный вовсе, на солнце нагрелся.
— Это ты кому-то другому рассказывай, — хмыкнул Нестер. — Этот камень только сверху греется, а внутри он холодный.
Но женщина-оборотень уже не слушала стариковского ворчания. С надеждой посмотрев на ратника, спросила:
— Мы ведь пойдём искать мою доченьку, правда?
Ярослав не знал, что и сказать. Он-то думал, что все уже сделано. Рысь уже отыскала поляну, где стоял или стоит терем лесной колдуньи. А то, что его не видно, так тоже бывает. Морок, какой-нибудь. Могли бы женщины и без него договориться. А что он теперь сможет сделать?
Нестер, словно подслушав его мысли, сказал:
— Ты, давай-ка вызывай свою ведьму, она тебя услышит.
— А как я её вызову, я ведь даже имени ее не знаю, — пожал плечами Ярослав. Про себя подумал, что не получилось бы, как в сказке — мол, «Ваша мама пришла, молочка принесла».
— А ты скажи что-нибудь, она тебя и услышит, — посоветовал Нестер.
Ярослав лишь пожал плечами. Подумав, позвал:
— Красавица лесная, это я пришел. Меня Яриком звать, если помнишь. Я не один пришел, а с Итисией. А Итисия — мама Алии. Она всё плачет по дочке и покоя найти не может.
Что бы еще-то сказать?
— Ишь ты, а ведь только что ничего не было, — перебил его мысль лесной хозяин, указывая на полянку. — Вишь, тропинка змеится? И терем среди деревьев появился.
И впрямь. Сквозь заросли виднелся знакомый по прошлому разу терем. А коли тропа, так значит, следует идти строго по этой тропе.
— Ну что идём, — пожал плечами Ярослав и двинулся вперед. Следом за ним ринулась женщина-рысь. А вот Нестеру не повезло.
— Да кто же в моем лесу хозяину преграды-то ставит⁈ — возмущенно произнес леший.
Ярослав оглянулся. Действительно, такое впечатление, что Нестер уперся в невидимую преграду. В какое-нибудь сверхпрозрачное и сверхпрочное стекло. Но стекол в этих краях и простых-то нет. Стало быть — снова какое-то колдовство.
Лесной хозяин такому повороту был явно не рад. Да что там — очень даже зол. Но все-таки, Нестер быстро взял себя в руки и приказал:
— Иди давай поживее и ведьме этой скажи, что говорить с ней желаю, а то ишь хозяйничает здесь…
Не успели Ярослав с Итисией сделать и пары шагов, как на тропинке появился женский силуэт, а потом проявилась и сама ведьма.
— И чего ты орешь? — полюбопытствовала колдунья, обращаясь к лесному хозяину.
— Где это видано, чтобы меня, хозяина леса, в свой лес не пропускали? — возмущенно сказал Нестер.
— И не ори тут. Его лес, ага… — хмыкнула ведьма. — Лес-то, может и твой, а вот полянка-то моя. И это не я в твоём лесу, а на своей поляне. Просто моя полянка за мной ходит. Но ничего потерпи, позже поговорим. Зла я пока никому не сделала.
Лесная ведьма перестала обращать внимание на кипевшего от справедливого гнева лешего и повернулась к Итисии:
— Выходит, что ты и есть мать Алечки? — спросила ведьма, с интересом разглядывая женщину-оборотня.
Рысь, позабыв о всей своей храбрости только мелко закивала.
— А вы с дочкой похожи, — сказала колдунья. Вздохнув, кивнула вперед: — Пойдем, покажу я тебе твою дочку, а там пусть девочка решает…
Ведьма только собралась сделать шаг, как вдруг что-то серое и косматое стремительно ринулось прямо на нее. Неужто волк?
— Опять ты⁈ — гневно спросила ведьма, поднимая руку. — И как ты на запретную поляну проник?
Жужель — а это был оборотень, словно бы замер в паре шагов от ведьмы. А та, еще раз вздохнув, сказала:
— Ну ничему тебя блохастый жизнь не учит… Если я два раза тебя живым отпустила, думаешь и третий минует? Нет, третьего раза я больше не допущу.
Девушка воздела руку, будто собираясь что-то швырнуть в волка.
— Постой! — выкрикнул Ярослав, вставая между своим товарищем и ведьмой, которая судя по взгляду явно замышляла что-то нехорошее.
— А что мне ждать-то, будущий чародей? — насмешливо поинтересовалась ведьма. — Ждать, что я позволю твоему другу мне в глотку вцепиться?
— Ты ведь его уже убивала. И семья его из-за тебя погибла, — сказал Ярослав. — А у него тоже жена была. А еще — дочка.
Нестер, который в отличие от оборотня не смог пройти сквозь барьер, но все видевший и слышащий, вмешался в разговор:
— Волкудлак этот неделю маялся, слушая как умирают его жена и дочь. Если бы я мог, то помог бы. Это ведь твоих рук дело? А говоришь, что ты зло не творишь.
— Нет моей вины в смерти его жены и дочери, — твердо заявила ведьма, хотя кажется смутилась. — То, что с ними произошло — это случайность. Ловушка это была, на тех людей, которые Алечку у мамки похитили, а твои жена и дочь случайно в нее попали. Если бы они людьми были — то сразу бы умерли, прямо на месте.
— Но ловушка-то твоя? — тоном судьи спросил лесной хозяин.
— Ловушка моя. И злодеи, которые туда попали, свое наказание получили. А волкудлаки, которые туда попали, сами виноваты, — сказала ведьма. Подумав немного, колдунья хмыкнула: — Но коли Ярик считает, что это несправедливо, то так и быть — я верну твоему оборотню его семью. А
