Аристократ по праву сильного - Олег Валентинович Ковальчук
— Ранена? — Валерия непонимающе уставилась сначала на меня, потом на деверя.
А потом опустила глаза и увидела обрывки камзола, свисающие под грудью. Надменное выражение тут же сползло с её лица. Она охнула и ощупала бок.
— Потом по какой- то причине ваши раны затянулись, — отведя глаза проговорил я.
Валерия все еще неверяще ощупывала бок и живот. Еще бы, там была огромная дыра. Слезы катились по ее щекам, её трясло. Я опять чуть не пожалел эту психованную. Саламандров, видно тоже ее пожалел:
— Да не дрейфь, у тебя раны за сутки зажили, тебя же ребенок лечит, — проговорил он.
Так вот что подумал Саламандров. Что ж, мне это было только на руку. Совсем ни к чему, чтобы он догадался о том, что я владею такой магией. Разные виды колдовства уже не объяснить никаким бастардам.
Валерия отвела взгляд. Забыла, видно, как сама ему сказала о беременности, отключаясь.
Саламандров потянул ее за руку и отвел в сторону от меня. Ясное дело, семейные проблемы. Он говорил с ней почти ласково.
— Ты что дуреха творишь? Сама хочешь сгинуть и ребенка погубить? я же пошел за твоим мужем, зачем ты вообще сюда примчалась?
Валерия уже собралась. Резким движением вытерла слезы.
— Я тебе не верю! — прошептала она, — Знаю, что у вас недавно были притязания на наследство! Вы многое не могли поделить. Так что, когда я узнала, что ты пошел его искать, сразу решила, что на самом деле ты идешь его убивать!
Саламандров возмущенно выдохнул.
— Вообще-то это мой брат. Неужели ты думаешь, что какое-то наследство важнее голоса крови и родства?
Я замер. В его голосе проскользнуло что-то такое, что меня насторожило. На месте Валерии я не стал бы ему так верить. Тот еще волчара.
Впрочем, это не мое дело. Пусть перегрызут друг другу горло. Я ребенка спас, и на этом список добрых дел в этом году можно закончить. План альтруизма по отношению к врагу выполнен и перевыполнен.
Саламандров достал кристалл, я достал карту. Стрелка сместилась. Старший брат был уже не в той деревне, куда мы шли. Он был в точке в нескольких километрах от нее, в месте, которое на карте обозначалось крестом.
Я моргнул и чуть закусил губу, чтобы ничего не ляпнуть. Нашей новой целью был тот самый монастырь, в который я направлялся до встречи с Саламандровым. Это была точка сбора всего взвода. За высокими стенами монастыря должны были собраться все охотники на аристократов и наше руководство.
Аристократ обернулся на невестку.
— Ну что, тебя еще повезти? Нам совсем недалеко осталось.
— Я чувствую себя в порядке и готова продолжать путь!
— Точно? — с сомнением осмотрел её деверь, — ты бледная и выглядишь как смерть!
— Тащить меня не надо! Обойдусь и дойду сама! — упрямо заявила Валерия.
Ну и характер, подумал я. Шла она медленно, и все же сама. Шла искать мужа.
Когда мы вышли из леса на холме, с которого открывался вид на монастырь, солнце окончательно скрылось за горизонтом. А Валерия с тихим стоном опустилась на траву.
Я прислушался. От монастыря доносились крики и шум. Что там происходило, понять не мог, как ни пытался. Ветер был не в нашу сторону. Было ясно одно — там может быть небезопасно. Оно и понятно — такие укрепления как монастырь часто использовались в качестве высоты для удержания линии фронта. Из-за своего положения и толстых древних стен они были удобны для обстрела большой территории.
— Ты слышишь, что там происходит?
— Никак нет, Игорь Петрович. Хотите пойти, проверить?
Саламандров поморщился. Я в который раз поразился его самомнению — не слышать издевки в моем голосе.
— Мы сейчас не готовы. Двинемся на разведку ранним утром, — он сделал паузу, — А ты, Вася, раз уж привык ночью не спать, — это он видимо намекал на ту ночь, что я жителей-зомби хоронил, — понаблюдай за происходящим и утром доложишь. А мы пойдем отдохнем.
Саламандров вынул из моего рюкзака трофейный плащ. Потом подал Валерии руку и отвел за ее деревья, где расстелил им плащ теперь уже не вместо носилок, а вместо постели. Ночь обещала быть теплой.
Я смотрел на монастырь и слышал в левом ухе шум с его улочек. Кто-то ходил между стен, стучали тяжелые засовы на дверях.
Так продолжалось несколько часов. Я напряженно прислушивался. Вместо тихого шепота молитв и мягкого света свечей, коридоры наполнились резкими звуками шагов и приглушенными голосами. Шум не стихал ни на минуту. Словно тени, люди скользили по узким проходам.
Снаружи монастыря, во дворе, тоже царило беспокойство. Луна, скрытая за облаками, лишь изредка освещала мрачные фигуры, которые двигались, словно призраки. Солдаты с оружием в руках обыскивали каждый уголок, каждую тень, пытаясь поймать тех, кто пытался укрыться в стенах священного места.
Время тянулось медленно, как смола. Казалось, каждая минута длилась вечность. Шепот молитв смешивался с грубыми окриками солдат, создавая зловещую симфонию ночи. Я будто наяву видел, как люди прятались в своих кельях, затаив дыхание, надеясь, что их не найдут.
В какой-то момент мне показалось, что все стихло, небо начало светлеть. Я бросил взгляд на часы — три часа ночи. И почти сразу монастырь опять загудел, как улей.
Я хотел было разбудить Саламандрова. Не к добру это.
Все произошло так быстро, что я не успел среагировать и что-то предпринять.
Перед главным храмом, внутри монастырской стены выстроилась длинная линия людей со связанными за спиной руками. Солдаты грубо толкали их вперед, к стене храма, не давая времени на прощание или последние слова. Налетел порыв холодного ветра.
Звуки шагов и приглушенных голосов сменились глухими выстрелами. Офицер шел с начала шеренги, целился и стрелял. Каждый выстрел разрывал тишину ночи, словно гром среди ясного неба. Люди падали один за другим, их тела безжизненно оседали на землю. Один из заключенных пытался убежать, и тут же получил пулю в спину.
— Что происходит? — Саламандров хлопнул меня по плечу.
— Не знаю толком. Вдруг вывели людей, поставили к стенке и стреляли в спину. Там только что расстреляли двенадцать человек.
— Что такое? Где Лёша? — Валерия тоже проснулась и зябко поежилась, кутаясь в плащ.
— Василий, доложите, что вы видели, — волнуясь спросила Валерия.
Она впервые обратилась ко мне, да еще по имени. Благородная дама даже запомнила моё имя. Ишь ты.
— Там расстреляли местных, не
