Гуль - Артём Кочеровский
Кирилл, заметив, что я с головой погрузился в мыслительный процесс, занялся делом. Годный экспериментальный образец из колбы нужно было размножить до нескольких литров.
Батарейка у Кирилла садилась. Рано или поздно это должно было случится. Он подолгу смотрел на компоненты, сделался медлительным и сонным. И всё же работу он завершил. На столе появилась полуторалитровая бутылка с голубоватой жидкостью.
— Полощешь рот и горло, пока не почувствуешь покалывание и онемение, потом пьёшь маленькими глотками. Выпить нужно всю бутылку, — Кирилл почесал за ухом. — Должно хватить.
— И потом я смогу… есть?
— Да. Блокатор действует около сорока минут, но я бы не рисковал держать еду в желудке больше получаса. Потом нужно хорошенько проблеваться. Выпить много жидкости и опять проблеваться. Много жидкости и… ну ты понял. Чем больше повторений, тем больше шанс, что внутри ничего не останется. Когда действие блокатора будет подходить к концу ты почувствуешь жжение — он начнёт выделять опасную кислоту.
— Ясно.
— Впрочем, — Кирилл обречённо пожал плечами. — Всего полчаса. Сомневаюсь, что они тебе помогут.
— Попробовать стоить.
— Что ты собираешься делать?
— Съем мясо и за следующие тридцать минут постараюсь вытащить из него как можно больше информации.
Сомнений и неизвестных было слишком много. Но самое плохое — я не знал, как ведут себя зародыши после обращения в гуля. После обращения в зародыша я потерял сознание и провалялся в отключке всю ночь. Если с гулем также, то ничего не выйдет. Я спросил об этом Кирилла.
— Не думаю, что ты испытаешь похожую перезагрузку. Разница клетчатой структуры человека и зародыша огромна. Твоему организму потребовались все силы и энергия, чтобы измениться. Разница между зародышем и гулем существенна, но не столь велика. Ты ощутишь слабость и другие побочные эффекты, но останешься в сознании. Мало того, что разница в изменениях не столь велика, так и твой организм теперь намного сильнее, а значит легче выдержит.
— Будем на это надеяться.
— Но полчаса — это всё равно мало, — Кирилл помотал головой. — Разговор может затянуться на несколько часов. Особенно, если он хочет посвятить тебя в какую-то тайну. А может он вообще решит поговорить с тобой об этом завтра, когда ты окончательно… ну ты понял.
— Ты его недооцениваешь. Игнат слишком нетерпелив и слишком болтлив. Мне нужно будет лишь закинуть удочку.
— И через тридцать минут ты просто встанешь и уйдёшь?
— Нет. Кто-то должен будет нас прервать, — я помассировал лицо руками.
— Допустим получится. А дальше?
— Дальше я расскажу всё Зимину и буду молиться, чтобы он от меня отстал. А с Игнатом… Не знаю… пропаду на время под предлогом поиска себя. Он верит в это. Там уже буду думать.
— Звучит слабенько, — Кирилл помотал головой.
— Как и твоё пойло, — сказал я и взял со стола бутылку. — Спасибо.
— Пожалуйста. Надеюсь ты не захочешь меня сожрать, после всего того…, — Кирилл замолчал и посмотрел в пол. — Мне нужно поспать.
— Отдыхай.
Покинув научный центр, я позвонил Марку и попросил, чтобы тот прислал ко мне Теплого. Через час мы встретились в кафешке неподалёку от научного центра. Ещё через час я ехал в такси к логову Игната.
Глава 22
Съел что-то не то
Таксист остановился возле покрасочной, дождался, когда я выйду, и уехал. С рюкзаком на плечах я пошел к логову, но перед этим спрятался возле забора и достал бутылку. Выставив на браслете таймер на тридцать минут, я открыл бутылку и последовал инструкциям Кирилла. Набрал жидкость в рот, прополоскал и выпил мелкими глотками. Онемение во рту наступило быстро. А вот внутри ничего похожего я не заметил, хотя чувствовал, как жидкость медленно скатывается по пищевому каналу в желудок. Когда в бутылке оставалось на пару глотков, я понял, что блокатор работает. Я пил и ощущал прохладу напитка, а ведь он был теплым. Значит прохлада — эффект, которого добился Кирилл. Допив блокатор, я нажал кнопку «старт» на таймере, и быстрым шагом пошел к логову. Время пошло.
Ворота открылись заранее. Я прошел по уже знакомой территории и остановился перед новой дверью. Между коробкой и стеной виднелись свежие следы монтажной пены. Я вошел внутрь, прошел по коридору, открыл вторую дверь и оказался в пустом складском помещении. Там меня встретил широкий в плечах гуль в олимпийке и спортивных штанах. В щеке и над глазом у него виднелись белые отметины — заросшие шрамы от пулевых ранений. Они были едва заметными. И я разглядел их только потому, что знал где искать.
— Пойдём, — с совершенно невозмутимым видом, будто это не я стрелял ему в лицо, сказал он и повёл меня в логово.
На этот раз сдерживаться было труднее. Запахи еды усилились. Они доносились со всех сторон, отчего временами у меня кружилась голова. Но это было приятное головокружение, будто я выпил самую малость и уже почувствовал облегчение после тяжелого дня.
Как и в прошлый раз, гули стояли вдоль стен. Их было пятеро, шестой — мой конвоир-спортсмен. По запаху я не смог различить, кто из них кем являлся: зародышем, гулем или альгулем. Хотя догадаться было несложно. Зародышем в логове был только я, чем и удостоился приглашения. А других альгулей тут быть не могло. Альгули были слишком сильными, независимыми и властными, чтобы делить территорию и еду между собой. Мохнатый рассказывал, что иногда альгули объединяются, но эти союзы служат только для выполнения совместных задач. Двум альгулям никогда не ужиться на одной земле. Отсюда я сделал вывод, что шестеро других — гули. Впрочем, это были особые гули. Гули, которых подобрал Игнат.
Заметив меня, альгуль поднялся со своего деревянного трона и вскинул руки:
— Приветствую, Тимофей!
— Где Борис?! — крикнул я, но через секунду увидел его лежащим на диване в дальнем углу логова.
— Тише-тише!
Я побежал к Борису. Девка в красной куртке хотела преградить мне путь, но Игнат приказал ей отойти. Борис лежал на диване и был… мертв?!
— Он живой, не переживай! — сказал Игнат, приближаясь к нам.
Лицо Бориса было бледным, с синевой. Он лежал в неестественной позе. Ноги упирались в дальний подлокотник, руки прижаты по швам, а тело согнуто почти на девяносто градусов. Казалось, будто Борис умер и застыл, вытянувшись по стойке смирно, а потом его положили на диван и ударили в живот, чтобы он туда вместился. Я потрогал руку — пульса не было. Поднёс палец к ноздре — не дышит. Я сжал кулаки и медленно
