Воля рода - Александр Изотов
Глава 22. Импровизирующий
Чистый воздух подействовал ещё более отрезвляюще, опасность подстегнула разум, и я понял, что на задворках сознания давно зудит мысль. Оракул, тело которого я украл… Он ведь сказал про пойманных наследников и самозванку!
Вот теперь паззл окончательно сложился, память полностью замкнула энергоконтуры, и я всё вспомнил. Так, твою псину, где эта дура Эвелина, из-за которой у меня теперь проблем выше крыши?
Точнее, одна, две, три… Три проблемы.
И эти проблемы уверенно шли в мою сторону. Хотя Стражи Душ смотрели больше не на меня, а на приземистое здание, из которого я вышел.
Они не расталкивали чернолунников, оказывая им гораздо больше уважения, чем студентам тогда в Маловратской Академии. Странно всё это, ведь чернолунники, по сути, должны быть обычными безлунными.
Тим, не о том думаешь.
Если использую свой кокон при ментальной атаке Стражей Душ, и перескочу в них, кто останется в теле? Никто…
«Мы, мы!»
— Заткнитесь, псы вы толчковые, — прошипел я, заметив, как прищурился один из Стражей.
А ещё использование кокона опять всплеснёт Пульсары, и другие оракулы вокруг Храма точно почуют, где я.
Если только… В этот момент я обернулся назад, на дверь в темницу. Да, если только не заглушить это всё тхэлусом. Ну что, псы толчковые, сыграем в другую игру?
Глядя на Стражей Душ, я картинно состроил испуганную гримасу, выпучил глаза и стал тыкать пальцем в дверь за своей спиной. Потом, открыв от страха рот, замахал руками, чтобы они следовали за мной. А сам нырнул обратно, в темницу.
Я успел заметить, что Стражи Душ переглянулись, а потом прибавили шаг, но на бег не перешли.
Едва вернувшись внутрь, я поспешил выругаться:
— Жжёный ты псарь! Лишь бы получилось.
Потом уверенно пошёл вперёд, в тот тамбур, где встретил картёжников. Да уж, бедняги, всё-таки вы будете наказаны за нарушение устава.
Я толкнул дверь…
Картёжники уже не резались в карты. Они стояли посреди помещения ко мне спиной, подняв магострелы, и подозрительно смотрели на вход, ведущий дальше в темницу. На тот самый вход, в коридоре за которым оставался стул, усыпанный «порошком счастья».
Едва скрипнули петли, они испуганно обернулись, дёрнув магострелами в мою сторону.
— Ваше великолуние… — облегчённо выдавил один из охранников, — Напугали.
Я едва удержался, чтобы не съязвить, но надо было играть роль дальше. Сделав круглые глаза и мигом затворив за собой дверь, я прижался к ней и осенил себя круглым знамением.
Душонки во мне заверещали:
«Ты что делаешь?!»
На охранников же мой маленький спектакль произвёл должное впечатление. Их без того испуганные глаза наполнились ещё большим страхом.
— Да осветит вас Чёрная Луна, де… де… дети мои! — я снова сделал круг пальцами перед лицом и затрясся.
Хотя дрожь была скорее не моя, а от истерики, которую устроили две душонки. На них знамение Чёрной Луны действовало, как электрошок.
— Беда! — со свистом прошептал я, — Весь Храм… мы все…
— Что?! — охранники неуверенно опустили винтовки, переглянулись, — Что там?!
Тут раздался выстрел, приглушённый длинными коридорами, из самой глубины темницы. Кажется, посланный мной наркоман успешно справился с заданием.
Охранники снова вскинули магострелы, опять направили на тот вход, вглядываясь в смотровое окошко.
— Ваше великолуние, там ещё стреляли до этого. Что-то происходит в темнице, — прошептали они, не оборачиваясь, — Надо идти проверить.
Я едва справился с искушением, глядя на их спины. Даже способностей этого тела, которому я пока не сильно доверял, хватило бы, чтоб завалить двух солдат. Но от основной проблемы это не избавляло, и я решил продолжать концерт.
Эх, Тимофей Зайцев, а ты ведь мог играть на сцене Главного драмтеатра Свободной Федерации. Такой актёр в Пробоине сгинул.
— Происходит в темнице?! Вы серьёзно?! — я упал на колени, изображая истерику, и стал тыкать пальцем за спину, — Это везде!!! Весь Храм… Мы все умрём! Иные вселяются в нас! В Перволунника, в Стражей, в наших братьев, во всех! Настали последние дни!!! Апокалипсис!
— В перво… перво… Перволунника? Чёртова Пробоина, да как же так?! — охранники в панике переглянулись.
— И самое страшное… — я выдержал эпичную секундную паузу, — Чёрная Луна не пришла.
Они вздрогнули при этих словах, а я пополз по полу, забубнив под нос всякую чушь из обрывков знаний, полученных ещё Василием в Академии:
— И луны встанут в ряд, три дня, два дня, синяя, красная, Коккино-Арлекино, уголёк да снежок, капитский должок, мой сапожок… — я старался, чтобы шёпот было не разобрать, но общий мотив очень напоминал напевы чернолунных церковников.
Как и ожидалось, эти двое оболтусов точно не знали чернолунных текстов, но мои песнопения произвели нужный эффект.
В этот же момент послышались голоса и шаги за дверью, от которой я с таким эффектом отползал.
— Они идут, — я обречённо обхватил голову, воздел глаза к потолку, — Чёрная Луна, я не отдам свою душу Иным!
Магострелы в руках солдат задрожали. Массивная створка со скрипом стала открываться…
— Стреляй!!! — заорал я, падая на пол.
Мне удалось достичь нужного эффекта. Охранники были взвинчены настолько, что один из них нажал на спуск, даже не посмотрев, кто там вошёл. Однозначно, у моего оракула раньше было большое влияние.
Как всегда, время потекло медленнее, все краски вокруг потускнели — мозг работал на всю, давая телу шанс спасти себя.
Выстрел, грохнув в таком замкнутом пространстве, ощутимо дал по ушам. Я моментально прекращаю спектакль и перекатываюсь назад, в угол между открытой дверной створкой и стеной. Правда, больно долбаюсь при этом локтем и затылком, но это всё мелочи — очевидно, этот оракул просто не уделял времени физподготовке.
Качнув массивное полотно двери, в тамбур падает Страж Душ, с его головы катится чёрная фуражка.
— Лунная гниль, вы чего тво… — второй крик обрывается огнём другого охранника.
Наконец, раздаётся ответный выстрел, с той особой тональностью, присущей огнестрельному оружию оракулов.
Охранник хватается за живот, магострел выскальзывает из его рук. Под пальцами сразу появляется кровь, и бедняга валится, воткнувшись лбом в грязный пол.
— А-а-а!!! Нечисть! — второй солдат, приседая на колено, пропускает следующую оракульскую пулю над головой.
Заученным движением гвардеец перезаряжается и всаживает в дверной проём ещё одну пирусную пулю. Одновременно с этим у него во лбу
