Анастасия Парфёнова - Город и ветер
— Да здравствует здоровая паранойя. — Слова, прозвучавшие почему-то подозрительно нездорово, пришлось выталкивать сквозь стиснутые зубы.
Голову маг держал так неподвижно, точно боялся расплескать то, что в ней находится, дышал осторожно, понимая, что, если его сейчас начнёт выворачивать наизнанку, будет только хуже. Маг чуть потянул носом воздух и поморщился. Представить себе «хуже» было трудно.
Тэйон направился к личным покоям. Двери, обычно распахивающиеся от прикосновения почти неосознанной мысли, на этот раз пришлось отпирать и открывать вручную. В спальне магистр на минуту замешкался в нерешительности.
Инстинкт кричал, что первым делом следовало позаботиться о безопасности — без спрятанного по рукавам и складкам оружия он чувствовал себя почти таким же уязвимым, как и без магии. Однако нос кричал ещё громче. Тэйон твёрдо приказал инстинкту заткнуться и, даже не взглянув в сторону стены, за которой скрывался арсенал, подлетел к гардеробу. Приоритеты в данный момент выстроились предельно чётко. Схватив первую попавшуюся чистую одежду, маг какое-то время рылся, пока не выудил с самого дна широкий пояс, сделанный для него более двух десятилетий назад мастером Ри. До того как Тэйон научился всегда поддерживать вязь контролирующих заклинаний вокруг нижней части своего тела, этот пояс выполнял те же функции. Теперь ему придётся послужить снова.
Резко отбросив мысль о том, что, возможно, ему теперь придётся служить всегда, Тэйон развернул кресло и с неподобающей поспешностью метнулся в сторону ванной комнаты. Он не заметил, как дверь сама захлопнулась за ним, заставив каменные стены содрогнуться от яростного грохота.
Влажные волосы лежали на подушках волнами, в которых стало заметно больше серебра по сравнению с последним разом, когда он смотрелся в зеркало. Ещё не высохшая под белым льном одежды кожа была почти магически чувствительной к малейшим изменениям в течении сквозняков. Тэйон прикрыл глаза, размышляя об этой иллюзии, притягательной, точно песня сирены, и столь же опасной. Ещё одна минута, и он узнает, доступна ли ему теперь истинная чувствительность к ветру.
Магистр, не знающий, имеет ли он отныне право на этот титул… Что ж, оттягивать дальше бессмысленно.
Мастер ветров лежал на кровати в своей спальне, чистый, расслабленный, с заряженным арбалетом, находящимся на расстоянии вытянутой руки. Тэйон уже успел проверить информационные кристаллы, куда ежедневно сбрасывала сводки событий педантичная Сааж, и примерно знал об обстановке во внешнем мире. Он провёл в темнице больше трёх дней, и ничего существенного за это время не произошло, не считая с каждым часом всё набирающего обороты упрочения королевской власти. Царственные близнецы всё ещё гостили в резиденции Алория под опекой — кто бы мог подумать? — Река ди Крия, приставленного к ним личным указом старшей сестры. Саму резиденцию мастера воздуха никто так и не попытался ни обыскивать, ни брать под охрану. Тоже, судя по всему, согласно приказу принцессы Шаэтанны.
Кейлонгцы блокировали бухту Лаэ, силы адмирала леди д’Алория блокировали кейлонгцев, а королевский Совет и посольство империи Кей танцевали бесконечные дипломатические танцы, втягивающие всё новых и новых участников. Исчезновение пленника, вокруг судьбы которого строилась эта странная партия, пока что не было замечено.
Прежде чем сделать свой ход в игре, Тэйон должен был узнать, что за фигуру он теперь собой представляет: могущественного ферзя или беспомощную, бессильную пешку. Медленный, несущий расслабление всем клеточкам истерзанного тела выдох. Уставший от сомнений, маг скользнул в транс легко и естественно, как перо сокола скользит по воздушным течениям. Всё его существо замкнулось на образе сферы, ровной, ничем не прерываемой окружности, вращающейся перед внутренним взором. Маг насладился её совершенством, её бесконечностью, её симметрией. Он рассмотрел концепцию шара с различных точек зрения, он восхитился её алгебраической безупречностью и геометрическим смыслом. А потом мысленным усилием, столь естественным и лёгким, что слово «усилие» даже казалось неподходящим, он разбил мерную непрерывность замкнутой плоскости.
Мысленная блокировка, установленная под давлением инстинкта самосохранения в тот момент, когда маг осознал, что не может коснуться своей магической силы, растаяла.
Беспомощность.
Бесполезность.
«Тот, кто теряет самообладание, теряет всё». Считалось, что это высказывание остаётся верным и в обратном порядке. Но как и тогда, когда халиссийские целители оказались бессильны залечить нанесённую отравленным болтом рану, Тэйон обнаружил, что воспринимает ситуацию со странной отстранённостью. Должно быть, запас отпущенного на эти дни страха из него, как и многое другое, выпил шерениз.
Его магическое восприятие было цело. Он всё ещё чувствовал ветер, он видел, слышал свою стихию, ощущал движение воздуха кожей и костями. Могущественные защитные силы, его собственной кровью впаянные в эти стены, были открыты взгляду, тонкие воздушные нити, протянутые через помещение, чтобы помочь ему передвигать парализованное тело, ощущались на вкус.
Более того, энергетическое истощение, которое накатило, после того как маг справился со штормом, прошло. Стихия наполняла его, близкая как никогда, могучая как никогда.
Но маг, ещё недавно с небрежной точностью передвигавший циклоны и атмосферные фронты, не мог заставить эту стихию повиноваться.
Его сродство с ветрами не пострадало, потому что даже душильник не мог уничтожить внутреннюю суть воздуха. Но вот хрупкая перемычка между человеческой волей и дикой магией, та ментальная лесенка, которая позволяла ему контролировать свою истинную природу, оказалась… нет, не разрушена. Искривлена, изранена, изменена, как будто из неё выдрали целые куски. Тэйон Алория всё ещё был воздухом. Но он потерял способность властвовать над той частью себя, которая называлась магией.
Осторожным усилием магистр попытался потоком ветра пошевелить кисточки, свисавшие с балдахина. И с едва слышным ругательством скатился на пол, когда тяжёлая кровать вдруг рванулась из-под него в сторону, сметённая резким, ураганным порывом ставшего вдруг почти твёрдым воздуха. Арбалет с приглушённым ковром грохотом упал рядом.
Что ж. Следовало дважды подумать, прежде чем скармливать жадной ненасытности Отчаяния Магов те воспоминания.
Беспомощность — невыносима.
Бесполезность — унизительна.
Но всё это не идёт ни в какое сравнение с опасностью, которую представляет для себя и для окружающих полный мастер стихийной магии, потерявший всякий контроль над подвластными ему силами.
Старейшины тотемных кланов до сих пор удивлялись, как юному Хозяину Ветров удалось пережить собственное детство. Однако теперь он не был маленьким ребёнком, чьи способности росли и развивались одновременно с волей и самоконтролем. Если то, что он мог теперь, после пятидесяти лет целенаправленного развития собственного магического дара, вырвется на свободу… Стихии не прощают небрежных и неосторожных. Судьба Ойны ди Шрингар была наглядным тому примером.
С другой стороны….
То, что однажды ему принадлежало, Тэйон Алория сможет вернуть обратно.
Но он совершенно отказывался заниматься этим, лёжа на полу. Даже если это и удобнее.
Через ножны, охватывающие правую руку, магистр подозвал к себе кресло. Садиться в него без помощи магии было процессом столь же унизительным, сколь и неудобным. Восстановив хотя бы иллюзию собственного достоинства, Тэйон вздохнул.
Дело не просто в медленном обретении недостающих навыков, как это было в детстве. При первой же неудачной попытке сколько-нибудь серьёзного контакта со стихией он просто сорвётся. И будет выжжен изнутри. Необходимо вмешательство извне, и немедленно, пока раны ещё не зарубцевались.
Обратиться к мастеру Ри? Это было бы самым разумным, но… Тэйон изогнул губы в усмешке, одновременно презирая ограничения, наложенные его воспитанием и признавая их справедливость. Чёрный целитель остаётся чёрным целителем. Слова «врачебная этика» к нему неприменимы. Да, Ри-лан мог бы помочь, пусть не сразу и не до конца, но мог бы. Однако для этого пришлось бы доверить ему… всё. Всё, что у Тэйона ещё осталось от самого себя.
Вот она, школа халиссийской политической паранойи. Никто не должен видеть уязвимости. Может быть, лишь Таш… но Таш была далеко, и на грани самоубийственной схватки. Ей самой впору просить его помощи, а не наоборот.
Что ж. Если нет клана, на который можно опереться — придётся опираться на самого себя.
У него были знания и мастерство, но не было доступа к силе. Значит, должен быть найден путь, на котором сила станет несущественным фактором. Тэйон знал только один такой путь.
