Валерий Вайнин - Четвертое правило Мангуста

– Язык, что ли, проглотил? – нахмурил он зеленые брови. – Свалить вздумал, гнида?

Взвизгнув, как поросенок, ЛСД чесанул по скверу. Я – за ним. Досужий люд стал издавать панические возгласы, ибо, когда удирающий Внушатель оглянулся, его преследовали трое одинаковых министров – зелененьких, мокреньких и взбешенных.

Вероятно, ни разу в жизни ЛСД еще так не бегал. Стрелой промчался он сквозь ватагу людей, желающих перейти дорогу. Горел красный свет. Внушатель выскочил на проезжую часть и моментально был раздавлен трейлером с надписью «Продукты». Лишь черный кейс каким-то чудом отлетел на тротуар. Заскрипели тормоза, послышались крики, движение застопорилось. Однако никто больше не пострадал, и автомобили в неразберихе даже не задели друг друга. Три зелененьких министра МВД, конечно же, мигом пропали, но сохранились, надо полагать, в памяти зевак. Прости, учитель: грешен. Все же я осуществил свой план и в этом не раскаиваюсь.

Пользуясь суматохой, я сделался видимым и, огибая обездвиженный транспорт, перешел дорогу. «Жигуленок» мой стоял рядом с бесхозным теперь «Лексусом». Я сел в машину, развернулся и в объезд направился домой.

На душе, признаться, было муторно. Не то чтоб я жалел Внушателя, но от побед подобного рода счастья как-то не прибавлялось. Разве что утешало, как принято говорить, сознанье выполненного долга. И разумеется, одной проблемой стало меньше.

ГЛАВА 47

Выйдя из лифта, я увидел их у моей двери: Зою из «Вечернего курьера» и парнишку с видеокамерой. Они сидели на корточках, подпирая стену. Оба в шортах и майках-безрукавках, матерые газетные волки. Только их, блин, мне сейчас не хватало. При моем появлении они воинственно отделились от стены. Я попытался взять инициативу:

– Где тебя носит, Зоя?! Звоню тебе, звоню…

– Гоняю по твоей наводке! – Журналистка пнула мою дверь. – А эта, твоя… на порог нас не пустила!

– Она может, – вздохнул я.

Зоя взялась за дверную ручку.

– Давай зайдем.

Я мотнул головой.

– Она меня прибьет.

– Зачем тогда женился?

– Думал, у нее связи в журналистике.

Подобный ход мысли, похоже, Зое был близок.

– Какие у Лосевой связи? – скривила она губы. – Как отец ее погиб, так разом все и гукнулось.

Я огорченно развел руками:

– Кто ж мог знать? Зоя, у меня горящий сюжет…

– Погоди! – перебила она. – Где бы нам поговорить?

Я указал пальцем себе под ноги.

– Здесь.

Она посмотрела на меня изучающе.

– Должна тебя огорчить…

– Камеру включать? – встрял оператор.

– Не надо, – отмахнулась Зоя и повторила, глядя на меня: – Должна тебя огорчить: пленку с Хлыстиным ты не получишь.

Я жутко нахмурился:

– Что за игры?

– Никаких игр. Сперва интервью шло идеально: я задавала вопросы про бизнес – Хлыст токовал, как тетерев. Но стоило мне заикнуться про список предприятий, подлежащих уничтожению…

– Ведь я предупреждал тебя, дорогуша!

– Предупреждал, но я… Каюсь. Стоило мне упомянуть этот список… – Зоя закатила глаза. – Что тут началось! Камеру чуть не сломали, кассету разбили вдребезги – хорошо, ноги унесли. Короче так вываливай что есть. Контакты, зацепки, источники. С козла этого теперь не слезу…

– Камеру включать? – осведомился оператор.

– Не наигрался еще?! – рявкнула журналистка.

– Зоя! – гаркнул я. – Наплюй на Хлыстина! У меня сюжет – закачаешься!

Помолчав, она спросила как бы из вежливости:

– Что именно? «Альфа-банк» накрылся медным тазом или шлюхи на Тверской взбунтовались?

Я воровато осмотрелся:

– Только представь: в бассейне купаются наш премьер и министр МВД. В данную минуту они еще там. И, как утверждает мой источник… – Я выдержал эффектную паузу.

– Ну?! – подалась ко мне Зоя.

Оператор едва не выронил камеру.

– Как утверждает мой источник, – повторил я шепотом, – в бассейне плавает труп. Никто из газетчиков и телевизионщиков еще ни сном ни духом.

– Где?! – выдохнула Зоя.

– Что «где»? Угадай, чей там труп!

Она взревела:

– Где этот чертов бассейн?!

Я сказал адрес, и они ломанулись в лифт.

– Копию пленки – мне! – потребовал я.

– По обстоятельствам! – отозвалась Зоя, опускаясь.

Я с облегчением помахал ей вслед.

Дашка, одетая лишь в трусики и лифчик, встретила меня с телефоном в руке, чмокнула в губы и произнесла в трубку:

– Шеф явился. Лик непроницаем. – И обратилась ко мне: – Привет от Илюшки.

Я обозначил поклон:

– А тебе – от Зои.

Она состроила гримаску:

– Мать ее… Гольдберг требует отчета.

– Телеграфирую, – ответил я. – Конец Внушателю. Подробности письмом.

Дашка погладила меня по щеке.

– Слыхал, Илюшка? Двойники подали в отставку. Подробности, говорит, письмом… Ага, щас! – Она обратила на меня смеющийся взгляд. – Этот ковбоец требует, чтоб Остапчука брали с его участием.

– Заметано. – Я достал из холодильника пакет кефира. – Если сумеет его отыскать.

Дашка вздохнула в трубку:

– Шеф твою просьбу отклонил. Без мотивировки… Чтоб я так жила. Говорит, пусть не сует свой шнобель в мою запеканку… Все, Гольдберг! Никого ты брать не будешь! – Отключившись, она положила телефон на холодильник.

Хлебнув кефира, я полюбопытствовал:

– Куда принарядилась?

– Вариантов у меня два. – Дашка щелкнула резинкой своих трусиков. – Пойти купаться в шкаф или…

Развить эту мысль ей не пришлось: зазвонил телефон. Я взял с холодильника трубку.

– Мать вашу! – прозвучал голос Стаса. – Дозвониться не могу! Повисли, как…

– Тихо, Рыжий. – Я хлебнул кефира. – Ты вроде должен быть в школе.

В трубке громыхнуло. Вероятно, Стас врезал кулачищем по какой-то деревяшке.

– Откуда, по-твоему, я звоню?! Зинаиду похитили!

Я тупо произнес:

– Как это?

– Внаглую! Четверо громил средь бела дня! И тебе записку оставили!

– Погоди, погоди. – Я опустился на табурет. – Спокойно и по порядку.

Дашка в тревоге села мне на колени и прислушалась.

Выровняв дыхание, Стас обрисовал ситуацию:

– Прихожу в школу. Тишина. Спортзал закрыт. Одна тетя Галя, уборщица, шваброй шурует. Поднимаюсь к Зинаиде. Кабинет распахнут – и никого. Смотрю на часы: по нашему уговору, должна быть на месте. Прошелся по этажам – пусто. Тетя Галя вдруг спрашивает: «Не Зинаиду Павловну ищете?» – «Кого же еще?» – отвечаю. «Ее четыре мужика увели, – говорит, – под руки. Сказали передать Глебу Михайловичу… Вы его случайно не увидите?» – «Увижу! – ору. – Что передать?!» – «В кабинете для него записка». Бегу в кабинет. На столе клочок бумаги: «Французу. Хочешь увидеть свою кралю живой, работай по списку». Без подписи.

Я сдавил пакет, и кефир брызнул фонтаном.

– Подпись ни к чему.

– Хлыст! – озвучил мою мысль Стас.

Дашка взглянула на меня в недоумении.

– Почему там написано «твою кралю»?

– Этот кретин вообразил, что Зинаида – моя любовница.

Дашка прыснула.

Я процедил сквозь зубы:

– Это заблуждение может дорого обойтись Зинаиде.

Зеленые глаза Дашки вспыхнули.

– Черт!

Из трубки донесся рык Стаса:

– Что делаем, говори!

Я снял Дарью с колен.

– Сам управлюсь.

– На-кось, выкуси! – взревел Рыжий. – Заеду за Светкой, и с ней – к тебе!

– Не путайтесь под ногами! – гаркнул я.

– А в рыло не хочешь?! Мы со Светкой едем к тебе!

Я вдохнул и выдохнул:

– Светка без меня из дома не выйдет. Поезжай к ней, и ждите меня там.

Помолчав, Стас буркнул:

– Точно приедешь?

– А вот за это – по рогам!

– Ладно, – хмыкнул Рыжий, отключаясь.

Дашка, в трусиках и лифчике, с королевским величием объявила:

– И я с вами. Вякни хоть слово.

Вякать я не стал, лишь торопливо набрал номер.

Криминальный мой друг Вася отозвался сонным голосом:

– Ну, че?

– Хер через плечо! – рявкнул я. – До полудня спишь, лодырь!

– Француз… Глеб Михайлович! – встрепенулся Василий. – Смотрю, номер знакомый высветился…

– Хлыст похитил мою директрису, – оборвал я его. – Узнай, где он ее держит. Даю час.

– Какую, блин, директрису?

– Начальницу мою. В школе, где твой брат учится. Усек?

– Во, блин… На кой она Хлысту?

Входить в подробности я не стал.

– Жду звонка ровно час. Время пошло.

– Француз, ты че?! – всполошился Вася. – Дай хоть полсуток…

Я отключился.

Дарья меряла шагами кухню. Ее пепельная грива развевалась, будто на ветру.

Положив телефон на подоконник, я взял тряпку и вытер пролитый кефир. Дашка, отобрав у меня тряпку, указала на свою переносицу:

– Смотри сюда.

Я покачал головой.

– Даже не думай.

– Поеду.

– Черта с два.

Телефон зазвонил на подоконнике. Быстро же Вася расстарался. Я схватил трубку. Это оказался генерал ФСБ.

– День добрый, Глеб Михайлович! Не отрываю, надеюсь, от дел?

Я с трудом скрыл разочарование.