Илья Тё - Война для Господа Бога
Идиоты должны дохнуть – это первое правило естественного отбора! Это правило, кстати, касается и викария. Надо бы давно сменить ублюдка, обнаглел, сволочь, до невозможности. Да, не на кого положиться – вокруг одни бездари. Святой Хепри, с кем приходится работать! Но незаменимых людей нет, – успокоил себя кардинал, – и сегодня он возглавит операцию сам. Он покажет негодяю-викарию, как проводятся захваты вражеских полководцев, а потом вообще отправит помощника в длительную ссылку куда-нибудь в отдаленный храм. Надо демонстрировать подчиненным, что глава курии может обойтись и без них.
Амир спустился вниз в обширный ангар, где уже стояли, вытягиваясь во фрунт, его лучшие секретные бойцы. Автоматическое стрелковое оружие было достоянием церкви, и только клерикальный спецназ мог использовать это смертоносное достижение неизвестных умельцев. Если эти падут, то заменить их до специального разрешения самого Господа будет некем. Хепри лично посвящал бойцов в свой спецназ и лично вручал им в руки оружие. Поэтому потеря каждого – это страшная потеря. Воскрешал спецназовцев также только сам Господь.
Спецназовцы выглядели браво – просторные пятнистые штаны со множеством карманов, такого же покроя куртки, высокие ботинки на шнуровке, бронированные каски, а на плечах короткие стволы автоматов с дисковым барабаном под пули.
Бойцов имелось ровно семьсот пятьдесят человек, поскольку кардинал собрал для проведения операции не только штатных стрелков специального назначения, но и весь обслуживающий персонал батальона, допущенный Господом к работе с автоматическим оружием. Повар, системник, электрик, старший механик, операторы видеонаблюдения, вестовые и десяток кадетов – все эти люди понадобятся сегодня. В качестве противника будет не две сотни мечников, как тогда под Бронвеной, а настоящий армейский корпус числом почти двадцать тысяч человек. В прошлый раз его викарий послал на захват Фехтовальщика слишком мало бойцов, за что и пострадал.
Он, кардинал Бургоса, такой ошибки не совершит.
После короткой разъяснительной речи Амир махнул рукой и лично со своего шунта активировал портал в ближайший храм. Дружно громыхая ботинками, семьсот пятьдесят автоматчиков выбежали на расстрел десяти тысяч мушкетеров и пушкарей.
Охота началась!
Глава 23
Дикая охота
Гордиан Рэкс посмотрел на солнце, прикрывая рукой уставшие глаза. Приближался полдень, беспощадное солнце выжигало лица беспощадным загаром, а тела изнурялись жаждой. Полки брели по дороге уже пять часов, следовало бы остановиться и дать людям роздых, но нельзя. Положение у Трэйта критическое, и с каждым часом оно будет ухудшаться.
Упряжки лошадей медленно влекли по грунтовке пушки, и кнут уже не помогал. Артиллеристы и мушкетеры старались давить на лафеты орудий, чтобы хоть как-то пособить взмыленным лошадкам. Если бы не артиллерия, походная колонна могла бы двигаться быстрее, покрывая в день по двадцать, а то и двадцать пять километров – такова была средняя норма для одного перехода в Армии Свободы, однако наличие тяжелых осадных орудий, мортир и кулеврин делало быстрый марш невозможным. В результате, несмотря на максимальные усилия людей, до пригородов Бургоса оставались еще почти сутки пути.
В начале похода Гордиан вместе с Рашимом, которого под Рионом ранило в предплечье, ехал в голове колонны под знаменем корпуса. Однако вскоре, когда люди стали изматываться от многочасового толкания тяжеленных кулеврин и возов, Гор по своему обыкновению, так восторгавшему подчиненных, спрыгнул с лошади, скинул мундир и принялся помогать бойцам. Рашим из-за своей раненой руки остался под знаменем.
Из бессмысленного ступора, в котором Гор с упорством ишака наваливался на лафет влекомого орудия, его вывел стук лошадиных копыт. К кулеврине подскакал Никий, отвечавший за конные разъезды, и что-то проорал, указывая рукой на восток. Гордиан оторвался от опостылевшего лафета и глянул в том направлении. Из-за ближайшего пригорка в полукилометре от тракта наперерез его артиллерийской колонне неслись всадники числом, как тут же прикинул Гордиан, около восьми сотен. Намерения всадников выглядели явно не мирными, поскольку неслись они с гиканьем, пришпоривая коней, как королевские кирасиры перед атакой, но ехали без знамен, что для обычного кавалерийского полка или эскадрона было неправильно.
«Идиоты», – спокойно подумал Гор. В его колонне насчитывалось почти двадцать тысяч бойцов, из которых три четверти составляли мушкетеры. На что они надеются, на хлеб-соль? А картечь из мушкетов не желаете?
– Изготовиться к бою! – бодро приказал он вестовым, и те живо разбежались по линии.
Команда пролетела назад и вперед по всему протяжению колонны. Люди даже как-то обрадованно останавливали измученных коняжек, срывали с возов мушкеты и, отирая пыльные лица рукавами, заряжали оружие пулями и картечью – все же какой-никакой, а передых. В огромной головной части колонны, находившейся далеко от пригорка, откуда летели нежданные кавалеристы, солдаты просто застыли у подвоз и орудий рядом с нераспряженными лошадками. Короткий же отрезок, на который нацеливалась атака конников, строился в боевом порядке.
Часть мушкетеров выбежала вперед и, припав на колено, тщательно выцеливала всадников, которые, впрочем, были еще слишком далеко, чтобы стрелять.
Вторая линия, хаотично разбросанная между стоящими в походном порядке орудиями, целилась стоя. Некоторые из особых выдумщиков взобрались даже на подводы и кулеврины, нарушая тем самым установленный порядок огневого боя, но оказавшись выше первых двух рядов почти на метр с соответствующим увеличением дальности стрельбы. Гор не возражал. Вместо мушкета он схватил подзорную трубу – стрелков и так хватало – и стал рассматривать всадников внимательнее.
В первое же мгновение что-то удивило его. Со вторым мгновением пришло осознание. Их форма! – мелькнула мысль. – Это не камзол и епанча, это… камуфляж! Вид одежды налетавших кавалеристов взбудоражил в его мозгу вполне конкретные воспоминания – поход на Бронвену, поместье Мии Брегорт. Эти воспоминания несколько не вязались с кавалерийской атакой, но вязались с другим элементом – с оружием нападавших!
Мушкеты атакующих были слишком коротки даже для кавалерийских обрезов, они имели компактные приклады, а на стыке ствола и приклада – короткие металлические бочки. Сомнений не осталось. В руках ублюдков были настоящие автоматы с барабанными или, как их еще называли, дисковыми магазинами!
Адреналин ударил Гордиану в кровь, и сердце бешено застучало.
– Ложись! – заорал он, что есть мочи, своим мушкетерам. – На землю! Огонь лежа! – но те не услышали его, а если и услышали, то не поняли команду, поскольку стрелять с земли в этом мире было не положено. Гор, продолжая орать, бросился к ближайшим стрелкам и руками стал валить их в дорожную глину. Вокруг его повозки до мушкетеров стал доходить смысл команды, и они начали падать на землю сами.
Слишком медленно! Расстояние до всадников было уже метров двести. Казалось, еще секунда – и грянет дружный залп мушкетов, а атакующие идиоты остановят свой резвый полет, захлебнувшись кровью, однако залпа не последовало. Точно рассчитав дистанцию, на самой грани дальности стрельбы примитивных мушкетов, кавалеристы осадили коней, рассеиваясь по полю широким каре, и начали расстрел.
Почти восемь сотен длинных автоматных очередей прошили воздух. Звенящие в раскаленном воздухе пули пронеслись две сотни метров, отделяющих каре от живых мишеней, и впились в тело походной колонны. Кавалеристы целились плохо, да и не особо прицелишься, паля с коня от бедра из трясущегося автомата. Однако скорострельность и плотность огня у их оружия была слишком велика.
Первый ряд мушкетеров, построенный, как положено, плотной шеренгой, свалился как линия из фишек домино, красивым ровным рядочком, от вида которого у Гора по позвоночнику пробежали мурашки.
«Как косой! – мелькнула мысль. – Их срезало как косой!» Он упал на землю, крича ближайшим бойцам и показывая им рукой – на землю! Делай, как я!
Очередь хлестнула над головой, и он вжался лицом в прохладный и влажный дерн, слыша, как рядом валятся тела.
Несколько десятков предприимчивых мушкетеров, вытянувшихся во весь рост на кулевринах и возах, снесло как бумажные фигурки ветром. Свинцовый вихрь пронесся по рядам, прошивая внутренности и дробя кости.
Вместе с людьми падали лошади, причем чаще и больше, чем их хозяева, поскольку стояли вдоль дороги, развернувшись к нападавшим боком. И редкая пуля, пронзив мушкетера или пушкаря, не находила свое успокоение внутри лошадиного крупа или груди. Гор оставался, пожалуй, единственным, кто упал живым, а не мертвым или раненым, поскольку имел неперешибаемый инстинкт пехотинца иного времени – заваливаться вниз при плотном огне скорострельного оружия.
