Александр Бауров - Сумерки Эрафии
— Что иначе? Они нападут на нас?! — Король от волнения даже перестал забивать свою маленькую блестящую курительную трубку.
— Если Крагу Хаку удастся быстро сбросить правительство Гирда, то весь Кревланд будет объединен опытным и воинственным вождем. Прежде он неоднократно высказывался о необходимости «пощупать королевскую мантию». Если он захватит власть и удержит ее, мы окажемся на линии огня!
Эдрик повел бровью и, закурив, довольно долго молчал. Дипломат не решался продолжать, ожидая высочайшего мнения.
— Ашди, ты драматизируешь, — наконец ответил король и пустил струйку дыма. Терпкий запах карнского табака, ценившегося втрое против чистого золотого песка, наполнил шатер.
— То, что я сказал, — лишь стратегическая оценка ситуации. Но нам стоит сделать выводы, если Краг Хак сядет на Боосский трон. Восточная армия должна быть серьезно усилена, а оборона укреплена. Но хватит об орках, там все будет ясно через несколько месяцев, а вот на юге…
— Что, на нас войной собирается весь свет? — расхохотался король.
— Не на нас и не целый, но из весьма достоверных источников я узнал: Таталия скоро начнет наступление на город Тайшет и южные предгорные степи Фолии. Вчера утром Эй-той со мной согласился.
— Но зачем? Войны просто так не начинают…
— Конечно, неспроста. Разведка говорит, что правительство Таталии в глубоком кризисе. Вот к чему приводят их наивные суждения о том, что можно управлять страной всеобщим голосованием. Отказавшись от монархии, они сделали огромный шаг назад и потому за столетия не смогли не то что превзойти нас, но просто встать рядом. Их так называемый выборный совет хочет смести консулов, подозревая их окружение в невиданных прежде хищениях.
— Король тоже может быть сметен, как ты недавно мог убедиться. И тоже по большому счету из-за денег! — усмехнулся Эдрик. — Не такие уж мы и разные. Так что ты предлагаешь?
— Ваша фигура священна для подданных. Семью Грифонхатов стерегут глаза Арагона и их воля суть белая длань и воля Велеса. Своей дерзостью Рейнхард и заговорщики оскорбили Велеса — и где они сейчас? Мое предложение касательно юга таково: если боевые действия не только станут реальностью, но и затянутся, то в Фолии начнется раскол и разброд. Окрестности Дидфалпа и все побережье населено в основном людьми, а не гноллами. К ним, особенно в последнее время, относятся неважно. Да и их губернатор недолюбливает власть в Эджвотере.
— О, — король отложил трубку и приосанился, — я понимаю, к чему ты клонишь…
— Да, вы все верно поняли, и это действительно так. Если таталийцы одержат победу на западных рубежах Фолии, то мы можем воспользоваться этим и присоединить к Эрафии все побережье вплоть до Малаккского залива. Расширить свои границы до времен правления вашего прадеда и даже превзойти их! Такая удача выпадает редко. Велес любит опытных, по-настоящему мудрых правителей!
Бэдивер заискивающе смотрел в глаза Эдрика.
— Ашди, ты знаешь, что привело моего брата в монастырь?
— Да, поражение в той досадной ситуации с эльфами, но…
— Это была не досадная ситуация, а война. Война из-за пустякового дела, кстати. И ты предлагаешь мне пожать плоды его славы? Втянуть еще не оправившийся народ в новый кошмар?
— Одно дело — война с жестокими, посвященными в магию эльфами, и совсем другое — воспользоваться слабостью гноллов. Очистить от оккупантов наши исконные земли и вернуть их себе!
— Ты страшный человек, Ашди! Но говоришь мне то, что думаешь, поэтому я тебя и люблю. Мы еще с тобой все это сто раз обсудим. Нам бы завтра Харлхорст взять, а ты заглядываешь так далеко.
— В Фолии, скорее всего, будет раскол, поверьте мне. А в Таталии при благоприятном исходе войны, конечно, власть сохранит Артур Локхед, первый консул республики.
— При личной встрече два года назад этот Артур показался мне не совсем порядочным человеком.
— Возможно, впечатление испортил организатор встречи, купец Йодль. Он вел себя слишком дерзко, а теперь от Рууда мы знаем, что именно он был основным золотым мешком заговорщиков! Я уверен, брат таталийского консула Мадивьяр — человек, которому можно верить. Это видно по всему. Он настоящий дворянин и мудрый дипломат. Еще этой зимой при моем визите в Асанну он начал проговариваться о Фолии, выясняя мою и вашу позицию.
— А послушай-ка, Ашди… Если таталийцы внутри не очень сплочены, то не будут ли они просить помощи со стороны в этом деле? Например, у своего южного соседа, по-настоящему могучего и изощренного. Нойоны в деле интриг сильны, а?
— Мне кажется это невозможным. Былая сила нойонов — миф! Белый Круг следит за ними. Это не церковная проповедь, это факт, помните случай в Азахарее несколько лет назад? Белые маги не дадут им высунуть носа! И если таталийцы решат тайно связываться с нежитью, я им не завидую. Это сразу превратит их в изгоев. Отбросит все достижения в дипломатии и торговле на сто лет назад. Чем можно торговать с нойонами? Остывшими трупами? Нет, это маловероятно.
— Ну вот и славно. — Эдрик встал и подошел к кровати. Тучи уже давно закрыли небо. Воздух снаружи был необычайно сух, как перед скорой грозой.
— Оставь меня. Я немного подремлю, после ужина позови ко мне Кристиана, но не болтай ему лишнего. Парень готовится к настоящему боевому крещению. Нечего ему забивать голову всякой ерундой.
— Да, сир, все сделаю, а вы подумайте насчет Фолии!
— Хорошо, иди.
Когда Бэдивер исчез и стража закрыла доступ к шатру, объявив час тишины, король повалился на широкую походную кровать, всю в позолоте, одеялах и шкурах, и принялся раскрывать письмо из столицы, переданное дипломатом.
«Ну и советник у меня, и все такие… А вот Анна не написала…» — бормотал он, и взгляд его блуждал по строкам, написанным красивым каллиграфическим почерком.
Западная Эрафия, Мельде,
6 путь Лун, 987 год н. э.
Рууд вместе с эскортом, в который теперь входили Толин и Гримли, под вечер достиг окраины города. Конечно, они не успели в поставленный вице-канцлером срок, но герцог прекрасно понимал, что быстрее прорваться с александретских дорог было просто невозможно. Повезло с этими проводниками! Однако мысли о случайных встречных быстро его покинули. Вице-канцлера волновало совсем другое.
Во-первых, несмотря на все усилия, он все равно опаздывал. Едва ли они поспеют в Харлхорст завтра к вечеру. А штурм могут начать прямо на рассвете. Король не любит ждать, он наверняка атакует с ходу и может дать бунтовщикам улизнуть. Если хоть один из них уйдет, это может кончиться большой бедой. Они попытаются отомстить, это самое простое и глупое решение. Или сдадутся Эдрику и обвинят его в соучастии. Это хуже и опаснее. Но в наилучшем раскладе Гхондра и Рейнхарда убьют, как уже убили Ридле, Йодля, Лакамрэ и Хаарта. Говорят, парня удавили в Энрофе, но точно пока никто ничего не знает. Самый молодой был, и чего он полез? Хотя… Герцог вспомнил слова ведущего: «О Хаарте можешь не беспокоиться. Ты не одинок при дворе». В этих словах таилось предупреждение…
Карета остановилась перед постоялым двором «Оттийский лев». Венк расплатился с проводниками, и те, поблагодарив, растворились в толпе оживленной улицы. Мысли о Хаарте никак не покидали Рууда. «Так ведь и меня однажды могут списать, и не убежишь ведь никуда. А эти парни ничего, порядочные, — подумал о проводниках герцог. — Одного я, кажется, где-то видел. Таким можно многое поручить». Его мысли прервал появившийся из ворот Фош.
— Лошадей найдут только через пару часов, да и возок надо осмотреть. Мы едва добрались по этой лесной глухомани! Вам нужно передохнуть, хозяин!
— Да, Фош. Ты прав, надо отдохнуть.
— Хозяин местной гостиницы сказал, что подготовил номер специально для вас, с ним оказалось очень легко договориться.
— Спасибо, Фош, ты иди за мной, а Венка заставь все сделать до полуночи. Когда мы поедем? Надеюсь, несколько часов сна мне не повредят.
Вместе с Фошем они вошли на постоялый двор, где почему-то не было обычного для таких заведений столпотворения пьяниц, сплетников и любителей почесать кулаки. «Венк тут здорово всех разогнал, — подумал герцог. — Если Йонсон оправится от ранений, его надо также вызвать в столицу, не отпускать далеко. Братья Орханси знают слишком много».
На него налетел хозяин гостиницы, его речь была сплошным потоком сумбурного чинопочитания. Он обещал сам найти лучших в городе лошадей и рассказывать своим внукам о том, что видел самого Рууда, вице-канцлера Эрафии! Лесть была неприятна герцогу, и он хотел резко осадить настырного хозяина, когда тот указал на дверь, сообщив, что это их номер. «Там все готово! Это моя лучшая комната, лучшая во всем городе!» — не унимался хозяин.
