Алексей Евтушенко - Отряд
– Вот суки! – вырвалось у Шнайдера. На него строго посмотрели, и рыжий Курт притворно-испуганно зажал рот ладонью.
– Второй фронт, – повторил рассказчик. – Конечно, этим самым они приблизили конец войны. Я понимаю, что вам это интересно и важно, поэтому могу сказать, что хотя весь мир и осудил совершенно справедливо зверства фашистов – одно планомерное уничтожение евреев и славян чего стоит! – но союзнички тоже оказались отнюдь не ангелами. Запад всегда обвинял Россию в отсталости и варварстве. Но вспомним, к примеру, поход Наполеона в Россию в 1812 году. Что сделал Наполеон, когда понял, что из России надо уходить? Он приказал взорвать Московский Кремль! Сокровищницу русской культуры спасло только мужество москвичей, предотвративших взрыв. Интересно, что сказала бы просвещенная Европа, если бы Александр Второй, тогдашний русский царь, приказал взорвать Лувр, когда наша армия вошла в Париж? Так вот, насчет союзников. В начале сорок пятого года – не помню точно, в каком месяце, – объединенная англо-американская воздушная армада стерла с лица земли Дрезден. Погибло более 130 тысяч человек. В этом не было военной необходимости, так как… Что с вами?
Обер-лейтенант Хельмут Дитц помертвевшей рукой рванул ворот мундира. Ему внезапно перестало хватать воздуха, и фигура старшего лейтенанта Холода перед глазами стремительно начала терять четкость очертаний.
Что это? Кажется, я теряю сознание? Какая чепуха…
Горло обжег крепчайший русский самогон – он сразу узнал его специфический вкус.
Дитц закашлялся, открыл глаза и увидел склонившиеся к нему лица товарищей. Валерка Стихарь завинчивал флягу.
– Ну вот, – констатировал удовлетворенно ростовчанин, – я же говорил, что поможет.
– Ты где взял самогонку? – принюхавшись, строго поинтересовался Велга.
– Это… нашел в одном погребе. Там, вообще-то, еще есть. А то живем практически без всякой дезинфекции, товарищ лейтенант. Непорядок это на войне.
– Я к тому, – пояснил Александр, – что мог бы с товарищами поделиться.
– Так он и поделился, – заступился за Валерку Майер. – Я, например, тоже набрал.
– Самогон? – оживился Юрий Алексеевич. – А что, не хлебнуть ли и нам по глотку? Давненько, надо сказать, не пробовал я настоящего деревенского. А то, гляжу, нервы у всех… Да и мне веселее рассказывать бу-дет.
– Просто господин обер-лейтенант родом из Дрездена, – тихо пояснил Карл Хейниц.
– Вон оно что… понимаю. Потянулось неловкое молчание.
– Ладно! – махнул рукой Велга. – Давай, Валера, сюда флягу. Действительно, что за рассказ без глотка хмельного! – Он принял из рук Стихаря весело булькнувшую емкость и передал ее Юрию Алексеевичу. – Вы первый.
Двойной, а может, и тройной очистки самогон полетел пташечкой. Сердца согрелись, души помягчели, мысли прояснились. Можно было слушать дальше, тем более что и контакт с рассказчиком стал чуть ли не ося-заем. Закурили.
– Я почему упомянул о Дрездене, – продолжил некурящий Юрий Алексеевич. – Дело в том, что потом были японские города Хиросима и Нагасаки, на которые американцы же сбросили первые в мире атомные бомбы в том же сорок пятом. И тоже, с военной точки зрения, это было совершенно бессмысленно, так как Япония к тому времени практически проиграла войну благодаря мощным ударам Советской Армии Атомное оружие – по-настоящему страшная штука. Это – то самое оружие возмездия, о котором мечтал Гитлер в конце войны. Но немцы не успели. Успели американцы. Достаточно сказать, что от одной бомбы, сброшенной на Хиросиму, погибло более 70 тысяч мирных жителей. Это в два раза меньше, чем в Дрездене, но бомба-то была ОДНА! В общем-то можно сказать, что мир после сорок пятого года стал другим не только потому, что фашизм был побежден и самая страшная в истории человечества война закончилась, а потому, что была изобретена, изготовлена и даже испытана на живых и ни в чем не повинных людях атомная бомба. Позже, кажется, в сорок девятом, такая бомба появилась и у Советского Союза. И началась другая война.
– О боже! – вырвалось у Карла Хейница.
– Нет, не то, что вы подумали. Эту войну назвали "холодной". В ней не сражались армии и не гибли десятками и сотнями тысяч солдаты. У этой войны не было фронта. Но это была самая настоящая война. Война передовых технологий; война разведок и контрразведок; война экономик и – самое главное – война идеологий, война мировоззренческих систем.
Главными соперниками в этой войне выступали, как вы уже, вероятно, догадались, Соединенные Штаты Америки и Советский Союз. А вообще-то выступали друг против друга два, как мы тогда говорили, лагеря: социалистический и капиталистический. После войны пол-Европы встало на социалистический путь развития, а именно: Польша, Болгария, Венгрия, Румыния, Чехословакия, Югославия. Германия разделилась на два государства: Федеративную Республику Германия и Германскую Демократическую Республику. И эти две Германии оказались по разные стороны баррикад. Позже к соцлагерю присоединились такие страны, как Северная Корея, Китай, Куба, Вьетнам. Шло постоянное и бешеное наращивание вооружений, совершенствование военных технологий. Американцы первыми стали развивать электронно-вычислительную технику, а мы запустили в 1957 году первый искусственный спутник Земли, а в мае 1961 года русский летчик Юрий Алексеевич Гагарин стал первым космонавтом планеты Земля. Да, забыл сказать, что Сталин умер не то в 53-м, не то в 54-м году. Точно не помню.
– Как можно не помнить дату смерти товарища Сталина?! – вслух поразился, не сдержавшись, Веш-няк. – Может, вы еще скажете, что не помните, когда умер Владимир Ильич Ленин?!
– Прекрати, Сергей, – обернулся к сержанту Велга. – Если ты еще ничего не понял, то просто подчиняйся приказу. А приказ таков: молчи и слушай.
– А чего он… – Вешняк прервал сам себя, длинно прерывисто вздохнул и жестом показал, что он подчиняется.
– После смерти товарища Сталина, – продолжил Юрий Алексеевич, – выяснились прелюбопытные и странные вещи. Оказывается, за время, что он был у власти, в тюрьмах и концентрационных лагерях побывало столько народу, что… миллионы ни в чем не повинных советских людей погибли. Фактически все это время товарищ Сталин вел войну против собственного народа. Войну за абсолютную власть. Позднейшие историки оценили его действия как преступление против человечества, а коммунизм, который мы все так самозабвенно строили, был практически приравнен к фашизму по тому вреду, который он нанес народам. Дело в том, что, как только какая-нибудь страна становилась на так называемый социалистический путь развития, тут же начинались репрессии. Недовольных просто убивали… Ладно, об этом долго можно говорить, и мы еще, я думаю, к этой теме неоднократно вернемся. В общем, после смерти Сталина стало полегче. Лаврентия Берию расстреляли. Появилось некое подобие свободы. Можно было смело говорить о том, за что в тридцатые или сороковые годы отправляли в лагерь или даже ставили к стенке. Наступило даже нечто вроде расцвета науки, экономики, искусства. Во всяком случае, 60-е годы, по мнению многих, были лучшими годами за всю историю Советского Союза. Да и во всем мире тоже шло какое-то обновление, что ли. Свежие идеи, фантастические технологии, научные открытия следовали одно за другим; родилась и завоевала мир рок-музыка. О ней трудно рассказать – нужно слушать. Доберемся до базы, я вам поставлю пару кассет… впрочем, это неважно. Человечество рвалось в космос. После полета Гагарина американцы запустили своего Джона Гленна. У нас полетели Титов, Николаев, Быковский, первая в мире женщина-космонавт Валентина Терешкова. Запустили автоматические исследовательские станции к Луне, Марсу и Венере. В то же время ракеты оснащались ядерными боеголовками, и весь мир постоянно жил в страхе перед ядерной войной. А ядерная война – это такая война, что, если она случится, у человечества просто не станет будущего. Атомное оружие уничтожает все живое. После взрывов на всей планете наступает "ядерная зима", тогда гибнут те, кто сумел выжить в самой войне. И это оружие стремительно накапливалось и нами, и американцами. Вскоре оно появилось у Англии, Франции, Китая… В общем, мир колебался на самой грани. Глобальная война не начиналась лишь потому, что каждый знал – возмездие неотвратимо и победителей не будет. Юрий Алексеевич сделал паузу и спросил:
– А нет ли у кого-нибудь просто воды, а не самогона? Что-то в горле с непривычки пересохло – давно так долго не говорил.
Велга подал ему флягу с водой, а принцесса Стана сказала:
– Удивительное дело, как мы похожи, оказывается. Ведь у нас, сварогов, та же самая ситуация сейчас. "Северные" против "южных". И никто не начинает войну, потому что понимает: силы равны, и вряд ли кому-нибудь достанется победа.
– А вот вейны атомное оружие у себя применили, – заметил Карсс. – И кончилось это печально. У нас тоже есть ядерное оружие, и мы тоже стояли перед подобной проблемой. Видимо, перед ней становится любая гуманоидная цивилизация, дошедшая в своем развитии до определенного уровня. Вейны, к сожалению, это страшное искушение преодолеть не смогли и погубили себя.
