Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)
Арамис поднял руку, Моджахед кивнул молча. Хорошо, «рабы» здесь. Сначала надо бармена расспросить, потом – «раба».
Артур протирал бокалы и развешивал их над стойкой. На леске ждали своей участи три леща, таких же, как вчерашний.
– Привет, – проговорил Арамис, заказал себе заварной кофе, уселся за стойку и поздоровался со вторым «рабом».
Артур засыпал кофе в турку и поставил ее на электроплиту.
– Скажи мне, друг, – заговорил Арамис, улыбаясь и стараясь скрыть волнение. – Четыре дня назад мой друг Сокол ушел в Зону и не вернулся. Говорят, с ним была Яна по прозвищу Пани. Ты случайно не знаешь, правда это или нет?
– Видел его, да. С Панночкой, – подтвердил Артур. – Но три дня назад Панночка тут была, а Сокол – нет. Наверное, не дала, она никому не дает, а Сокол парень горячий, приставать начал, вот она и сбежала… Говоришь, не вернулся? – бармен повесил последний бокал и вздохнул: – В последнее время это часто. Месяц назад появилась сталкерша Сова, – он прищелкнул языком. – Красивая, капец. Просто фотомодель. Блондинка, губастенькая, сиськи – во, – он явно преувеличил, жестом изображая округлости на груди. – Она с Панночкой знакомство водила, тоже хохлушка, кстати, – он погрустнел. – Пропала две недели как.
– Почему они пропадают? Версии есть? – навострил уши Арамис и приготовился отделять зерна от плевел.
Но армянин повел плечом и качнул головой:
– Разное говорят. Одни – что аномалия новая появилась и они попадают в другой мир, другие – что и раньше так было, сталкеров стало больше, потому и пропадают они чаще. Но в это я не верю, понимаешь, почему?
– Конечно. Раньше погибали в основном новички, сейчас процент опытных и новичков одинаков.
– Все они исчезают на северо-западе, – продолжил Артур.
Арамис сжал челюсти. Лесопилка находилась именно там.
– Больше ничего не знаю. Сочувствую и надеюсь, что Сокол найдется.
Армянин поставил на стойку исходящий паром кофе, Арамис расплатился и подсел к напарнику «раба», разговаривающего на улице.
– Привет, как хабар? – поинтересовался он.
Рябой безусый парень с аккуратной рыжей бородкой окинул его взглядом, вздернул бровь – вспомнил рубаху-парня Арамиса – и скривился:
– С хабаром в последнее время кисло. Как проклял кто.
Арамис поддакнул и добавил:
– Еще и люди пропадают. Сталкеры и раньше гибли, но сейчас это ведь другое.
– Не думаю, что есть связь, – ответил «раб», глянул за спину Арамиса, и на скамью рядом с ним опустился Моджахед. Рыжий продолжил: – Но исчезновения странные. У нас один человек из группировки пропал, причем недалеко от базы. Там и пропадать-то негде: лес, дорога и сосняк, даже болот нет, и аномалии сплошь дружелюбные. Правда, псы повадились туда ходить и кабаны. Ни упырей, ни норушников отродясь не водилось. Но когда мутант убивает человека, остаются кровь и снаряга. Если он в аномалии гибнет – тоже кровь и снаряга. Тут же – ничего. Он как под землю провалился.
– Вы уже в курсе, что Сокол пропал? – спросил Арамис.
– Хреново, – заключил рыжий.
Арамис поерзал на скамье, скрестил руки и предложил:
– Мне надо его поискать. Вдруг он жив, просто попал в передрягу? Только предложить мне нечего, – он развел руками. – Разве что если вы поможете мне в долг. Любые условия приму.
– Где он пропал? – спросил рыжий.
– На лесопилке, – ответил Арамис. – Говорят, его с Пани видели.
Моджахед смерил его взглядом, склонил голову набок, раздумывая, наконец проговорил:
– Толковый ты мужик, грех тебе не помочь. Смотри, какое дело. В том районе скрывается отряд рецидивистов. Очень опасных отморозков. Все они убийцы, насильники и маньяки. Насколько мне известно, огнестрела у них нет. Так вот, военные набирают отряды добровольцев, за вознаграждение, конечно. Скорее всего, зэки передохли уже, Зоны-то они не знают. Но ты получишь, что тебе нужно – команду дадут, даже заплатят.
– Спасибо, – просиял Арамис. – Когда выдвигаться? Так понимаю, дело срочное?
– Через два часа сбор здесь же, так что немного времени у тебя есть.
Арамис вскочил, пожал руку Моджахеду и рванул к выходу. Он рассчитывал найти Пани Яну, а если нет, расспросить о ней хозяина второго бара и завсегдатаев.
Когда он шагал мимо «Дома у дороги», чуть не столкнулся с вывалившими на улицу анархистами.
– Куда несешься? – спросил Боров, пожимая руку. – Сокол нашелся?
– Нет. Мне нужно найти Пани, желательно – сегодня.
– В поселке вряд ли найдешь, она обычно в баре ошивается, мужиков снимает, чтобы надлюбить и не дать, феминистка хренова.
В голову закралась дельная мысль, Арамис приложил палец к виску, подумал пару мгновений и выдал:
– Мне работу предложили. Сколько дадут, не знаю. Сбор через два часа возле «Челнока».
Чукча шумно поскреб в затылке:
– Я бы тоже не отказался, хабар мы не нашли, на снарягу потратились…
Его перебил Боров:
– Ближе к делу: кто предложил, на каких условиях?
Арамис от нетерпения топтался на месте. С одной стороны, надо и расспросить жителей Челноков о Пани, с другой – и анархистов неплохо было бы завербовать: команда будет надежная.
– Предложили вчерашние «рабы», – признался он. – Сбор через два часа, там подробности и расскажут.
Чукча сплюнул на землю. Боров, напротив, заинтересовался:
– Мудрый ты человек, Арамис, мы придем.
– Скорее, хитрый, – Арамис ему подмигнул и помчался дальше, к хижине дяди Тома.
Дяде Тому на вид было лет сто: сморщенный старикашка с лысым черепом, обтянутым пергаментной желтоватой кожей. В Зону ходить ему было не по возрасту, но, сохранив тягу ко всему аномальному, он кормился байками, перепродавал артефакты и тем жил. А еще он все про всех знал.
Но даже назойливому старикану ничего не было известно ни о Пани, ни об исчезновениях сталкеров. Одно он сказал: «Не нравится мне эта Яна, в наше время таких баб называли плоскодонками».
Глава 2
Эскадрон смерти
Что есть милосердие судьбы – смерть в мясорубке или такая жизнь?
Вот уже двадцать с лишним лет Дыма мучил этот сон – иногда раз в месяц, иногда раз в неделю. Менялись декорации, но события оставались неизменными. Утром он просыпался в холодном поту, долго смотрел в потолок.
Тикали на стене часы, на кухне Анна стучала ножом, нарезая салат. Прогудел самолет, Дым перевел взгляд за окно, заметил на небе длинный белый след.
Из темноты подсознания многолико скалилось прошлое. Прошлое волочилось тенью, не исчезающей даже в полдень, перечеркивало настоящее.
Вот и сегодня Дыму приснилось: «трешка» в Грозном, отец и мама, им тогда было столько, сколько Дыму сейчас. За окном привычно стреляли, доносились крики. Аня сидела на кровати, поджав ноги и обхватив колени руками. Мама ходила по комнате взад-вперед, баюкая маленького Егорку, у которого резались зубы.
Все лампочки выключили, чтобы люди на улице думали: квартира пуста; лишь голубоватый свет фар бросал тревожные блики на испуганное лицо матери. Большинство русских осталось, заперлось в квартирах, отказываясь верить, что беда уже поднимается по лестнице, замирает у дверей, прислушивается. Все думали, война не коснется тех, у кого хата с краю, но никто не думал о том, что крайняя хата горит первой.
Диме двенадцать, но взрослый мужчина, видящий этот сон, знает, что будет через пятнадцать минут, но не может сдвинуться с места, чтобы предупредить: бегите! Бессилие убивает его, ведь если сейчас он крикнет, вытолкает родителей на лестницу, и они побегут дальше – вверх, то он не станет тем, кем стал.
Тело отказывается слушаться. Дима смотрит на часы, мысленно пытается оттянуть стрелку, разум захлебывается от бессилия.
На лестнице слышны шаги и гортанная речь. Он смотрит в глаза матери: от ужаса ее зрачок расширяется на всю радужку, и там, как в зеркале, отражается часть соседней пятиэтажки.
Шаги замирают, родители стоят, затаив дыхание. Дмитрию хочется рвануть к матери, зажать Егорке рот рукой, но сознание заперто в теле его прошлого. Чужаки переговариваются, топают наверх…
Неужели хотя бы на этот раз…
Взгляд Дмитрия прикован к Егорке. Вот он дергает ручонками, кривит полумесяц рта и поднимает вой. Мать спохватывается, прижимает младшего сына к груди, чтобы он замолчал, и отступает, с ужасом глядя на дверь.
Отец матерится. За дверью матерятся тоже, щелкает взведенный курок. Отец бросается к Ане, хватает ее и подсаживает наверх, в антресоль над входом в кухню. Затем за шкирку поднимает Дыма, заталкивает следом за сестрой, напутствуя:
– Что бы ни было – молчите. Димка, прижмись к правой стене, Аня – к левой стенке. – Дым становится на четвереньки, отползает дальше, заматывается одеялом, которое накрывало банки с компотами.
