Олег Верещагин - Чужая земля

Он повернул голову. Вот они. Катька лежала согнутая в дугу, голова между колен, совсем недалеко, у углу пульта. Лизка, постанывая, пыталась карабкаться по полу, превратившемуся в стену. Из носа у нее текла кровь, черная в свете ламп.

— Ты куда собралась? — поинтересовался Зигфрид, стараясь не шевелиться. Лизка обернулась, всхлипнула:

— Ты живой?! Кони… они…

— Там гироскопический подвес, — напомнил Зигфрид, — ничего с ними не случится. Катьке помоги.

— Что с тобой? — вгляделась девчонка. — Что у тебя с плечом??

— Ничего, — терпеливо отозвался Зигфрид, — помоги Катьке, — и одним рывком снял себя с обломка, подавив крик. Зажмурил глаза, зажал рану; в ушах шумело, в темноте медленно вращались огненные круги. Когда мальчишка открыл глаза — Лизка бинтовала ему плечо, а Катька, сидя на корточках, крутила шеей и всматривалась в экраны, по временам пытаясь их реанимировать.

— Больно? — руки Лизки действовали быстро и ловко, словно бы независимо от самой девчонки, которая шмыгала носом, потому что кровь у нее еще шла.

— Уже не очень, — Зигфрид сел удобнее. — Где мы, девчонки? Я ничего не понял.

— Я тоже, — призналась Катька. — Меня ударило об аппарат связи… и сейчас ничего не работает.

— Это потому что ты невероятно твердолобая, — Зигфрид покосился на руки Лизки. — Я не умру от потери крови?

— От трепливости ты умрешь, — сердито сказала та. — Мы куда-то провалились. Но я тоже не поняла, куда, просто ухнули, и все… Ну вот. Подвигай рукой.

— Спасибо, Лиззи, — Зигфрид поднялся на ноги. — Так… Посмотрим.

— Мне страшно, — неожиданно призналась Катька. — Это ловушка? Или что?

— Сейчас все узнаем, — уверенно (хотя он и не ощущал настоящей уверенности) обнадежил Зигфрид. — Хватит страдать, фроляйннен. Совсем ничего не работает?

— Совсем, — подтвердила Катька.

— Бери тестер и займись проверкой, — приказал Зигфрид. — Лизи, ты садись к пульту.

— Подожди, а ты что собираешься делать? — Катька подозрительно посмотрела на мальчишку, который полез по «стене» вверх. Зигфрид оглянулся через здоровое плечо:

— Всего лишь выйти наружу, красавица.

— Ты?! — возмутилась Катька. — Лучше я? — Зигфрид поднял брови. — Не гримасничай, я серьезно! Прекрати играть в благородство, ты же ранен?

— Даже раненый, я остаюсь мужчиной, — невозмутимо ответил Зигфрид, — а вы — девушки. Игра тут ни при чем.

— Зиг, не смей! — крикнула Катька.

— Не ори, — попросил германец и улыбнулся. — Девчонки, ну ничего же опасного нет. Мы скорее всего просто под землю провалились, в каверну. Я посмотрю, как и что, может быть, выберусь сразу наверх. Вот. Связь будем держать через браслеты, — он подмигнул: — Ну что вы, девчонки? Ничего там страшного нет. Вы займитесь ремонтом, а я скоро. Лиззи, говори со мной.

…Через верхний люк выйти не удалось — его не получалось открыть, и Зигфрид с опаской подумал, цел ли вертолет. Когда он пробирался через «хвост» (кони в своей люльке и в самом деле плевательски плевали на происходящее) — зажегся свет, и германец с облегчением ощутил, как откликнулась на разные голоса ожившая машина.

— Живем, — пробормотал он на родном языке и спросил: — Что там было?

— Шунт разорвало в первом блоке, — голос Катьки зазвучал удовлетворенно. — Сейчас все в норме…

— Зиг, мы в какой-то пещере, — вклинилась Лизка. — Большая, свежая совсем… даже яма, а не пещера. Зиг, это ловушка, не выходи.

Зигфрид остановился в задумчивости. Спросил:

— Прожектор вращается?

— Нет, — после короткого молчания огорченно ответила Лизка.

— Я выйду через погрузочный люк, — отозвался Зигфрид. — Надо, девчонки, мы ведь даже не видим, куда откапываться.

— Подожди, Зиг, — попросила Катька. Через несколько секунд она появилась, карабкаясь снизу и таща в левой руке переноску активированного света, а в правой — свой ТКЗ-94. — Я сяду в люке и не спорь, — сказала она таким тоном, что Зиг и в самом деле не стал спорить, только вырубил свет в грузовом отсеке, чтобы их фигуры не «светились» в проеме. Они посидели в темноте, потом Зигфрид осторожно разблокировал замок и распахнул дверь, а Катька включила переноску, полоснув мощным лучом вокруг, словно это был старинный огнемет. Зигфрид выбрался наружу и присел на наклонной плите брони, держа свой РПП наизготовку. Катька оседлала край люка, поводя то лучом, то стволом плазмомета.

"Индрик" не упал — он сполз в дыру. Те, кто выкопал эту пешерищу — с дьявольской точностью и хитростью! — не рассчитали. Лесоход должен был упасть камнем, отвесно — в этом случае находившихся в нем людей наверняка швырнуло бы о броню так, что они не остались бы в живых. Но своей непредставимой для лесовиков тяжестью чудовище продавило край ловушки и не упало, а съехало по очень крутому откосу, воткнувшись в землю носом и обрушив на себя несколько тонн ее. Все закрепленные грузы были целы, и переноска оказалась не так уж нужна — в дыру наверху лился свет.

— Я спрыгну, — Зигфрид примерился, — а ты принеси аварийную лестницу и закрепи ее тут.

Катька кивнула, пристроила переноску на краю люка и соскочила внутрь. Зигфрид сделал то же, только наружу и, присев, вслушался, держа ИПП наизготовку.

Тихо. Только наверху шумел лес. Потом щелкнули магнитные присоски, и сверху съехала лестница.

— Держи, — сказала Катька. — Ну что?

— Ничего, пусто, — Зигфрид осторожно выпрямился, поводя оружием. — Откопаемся, куда мы денемся… Сдадим назад и будем рыть… — он хотел добавить что-то еще, но замолк, напряженно вглядываясь вверх. Ему показалось, что там возникло какое-то шевеление.

— Катрин, осторожнее, — предупредил он спокойно, — голову не поднимай…

Она — умница — даже не моргнула глазом, продолжая смотреть на него. Наверху же выдвинулась хохлатая голова, потом — туловище по пояс; рука поднимала длинный пистолет для выстрела в спину девчонки.

Зигфрид выстрелил дважды — промазал, но вабиска дернулся, а Катька, пружинисто перекатившись назад через плечо и встав на колено, первым же выстрелом срезала его. Сверху послышались отрывистые выкрики, грохнуло несколько дымных выстрелов, полетели охотничьи копья — одно, скользнув над плечом Зигфрида, вонзилось в землю у ноги.

Наверху стало тихо,

— Давай сюда! — крикнула Катька. — Зиг, скорей!

Сверху с плеском и жирным хлюпаньем полилась резко пахнущая темная жидкость — масло! Его лили со всех сторон несколькими потоками, оно с тяжелыми брызгами разбивалось о броню и с чмоканьем падало на землю.

— В люк! — заорал Зигфрид, вскакивая на лестницу. — Они нас сейчас подожгут!

— Сюда! — Катька протянула руку и с неожиданной силой подтянула мальчишку на броню. Их окатило маслом. Отплевываясь, Катька свалилась в люк как раз в тот миг, когда вниз полетели, кувыркаясь и треща искрами, факелы. Зигфрид упал следом и, навалившись на рычаг всем телом, захлопнул двери перед самой стеной катящегося огня. Потом — поскользнулся в масле и слетел вниз, спиной ударившись в дверь спальника.

— Успел, — сказал он, улыбаясь перемазанным лицом. — Сколько эта пакость развивает температуры?

— Ну уж не пять тысяч, — Катька, припадая на ногу, осторожно слезла вниз

— Я колено ушибла.

— Да что там у вас?! — срывала голос Лизка. — Отвечайте же!

— Вабиска, Лиз! — отозвалась Катька. — Мы идем…

— Будем выкапываться, — добавил Зигфрид, — только помоемся сперва…

— Все, — Игорь потянул коня за узду, помогая ему выбраться на мелкое место, — дальше нельзя. Только на шагателе, даже лесоход не пройдет. Борька сплюнул в грязь и махнул рукой:

— Возвращаемся. Пойдем параллельно реке, ну и в дельте встретимся с Зигом и девчонками.

— Как мы рандеву-то им назначим? — Игорь запрыгнул на седло и сел там боком. — Связи нет, придется методом тыка…

— Придется, — согласился Борька. — Ну, мы с Раскидаем на это готовы, правда, Раскидай? — он потрепал конские уши, и Раскидай положил голову на плечо хозяину. — Знаешь что, Игорь? — Борька тоже вспрыгнул на седло, как на стул, — есть хорошая идея. Ты слушаешь?

— Угу, — кивнул Игорь. В ветвях, огромных деревьев странными голосами перекликались невидимые птицы. Неподалеку кто-то с хряском ломился через кусты, круша заодно невысокие деревца. — Я слушаю, — повторил Игорь.

— Почему бы тебе не взять латифундию? Тут или севернее… Вот честное слово, к тебе — пошел бы первым, хоть мы, казаки, в латифундиях почти никогда не селимся. И еще нашлось бы много желающих. Даже у нас в станице.