Виктор Тюрин - Чужой - Свой
— Вы вернулись? Где вы были все это время?
— Я рад приветствовать вас… муркоки!
Что говорить дальше я не знал, хотя в запасе у меня был десяток общих фраз, из которых можно было сложить приветственная речь, но я все же решил оставить инициативу за "усатыми — полосатыми". Пока аборигены недоуменно меня рассматривали, я попытался понять, нет ли чего общего у местных жителей с земными… родственниками. Но сравнительный анализ пришлось срочно отложить, так как вокруг меня воцарялось все более гнетущее молчание.
"Прогадал я с приветствием. И что теперь? Бить будут?".
Молчание нарушил их предводитель, "черный с серебром" кот, не отводивший с меня, все это время, жесткого прищура своих глаз.
— Ты геонец?!
Если бы мне перевести его тон на человеческие эмоции, то я бы определил так: сказано было резко и отрывисто. Не зная особенностей их поведения, я сделал подобный вывод по короткому рыку и широко раскрытой пасти с оскаленными во всю длину клыками. Причем на любезную улыбку этот оскал явно не тянул, да и горловой рык не вязался с деликатностью и обходительностью. Но как ответить на заданный вопрос, когда я сам для себя окончательно не решил, кто я есть. Землянин или геонец? Они являлись детьми одной планеты, но разных, не похожих друг на друга матерей — цивилизаций. К сожалению для раздумий времени не было, обстановка требовала немедленного ответа, и я решил стать геонцем для упрощения ситуации. Мне сейчас просто было нужно, чтобы меня приняли и выслушали, тем более что Кори, в свое время, говорила о муркоках, как о расе, на поддержку которой можно рассчитывать. Мои колебания заняли от силы несколько секунд, но и их вполне хватило, чтобы насторожить аборигенов. Поэтому, даже после моих слов: "Да. Я геонец", недоверие продолжало висеть между нами темным плотным облаком.
— Если ты уверен в сказанном, то нам, наверно, есть о чем поговорить.
От тона кота явно веяло холодом. Меня опять охватили сомнения: принесет ли мне эта встреча, то, что я от нее ожидаю? Мои колебания прервал жест, широкий и плавный, указавший мне направление в глубину зала.
Разговор, как я и думал, состоялся в узком кругу. Я и четверо представителей кошачьей породы. После того как я представился, вслед за мной представились мои собеседники. Все они имели звание военных советников в их правительстве во время мира, а в случае войны получали звание "клыков", автоматически становясь Военным Советом планеты. Собрание их всех вместе в здании представительств было вызвано недельными сборами вооруженных сил, которые раз в полгода охватывали этот, как оказалось, довольно воинственный мир. Ровно на неделю власть в мире хищников переходила в руки военных. Так что в этом мне очень сильно повезло, ведь мою проблему могли разрешить только военные.
Мы сидели в небольшом зале, с отделкой в золотисто — зеленых тонах. Неяркий рассеянный свет, мягкие кресла, все это было удобной прелюдией к долгому разговору. Четыре "главных клыка планеты" удобно развалившись в мягких удобных креслах, тут же прикрыли свои глаза. Казалось, они приготовились спать, а не слушать меня, но, честно говоря, я не удивился, зная привычки земных котов, поэтому, не обращая внимания, начал свое повествование.
Начал свою историю издалека и степенно, предварительно обкатывая фразы, но, увлекшись, сбивался на живую и яркую речь, при этом, ловя себя на том, что местами говорю лишнее, затем снова следовал переход на ровные, отточенные фразы, и все начиналось снова. Говорил о себе, о своих переживаниях, о Кори. Видно я давно хотел с кем-нибудь поделиться своими сомнениями и переживаниями, выговориться, облегчить душу. Скоро я перестал обращать внимания на шерсть, кожаные заплатки носов, остроконечные уши, торчащие на макушке, сейчас мои слушатели стали своеобразной отдушиной для накопившихся в душе вопросов и сомнений. Их позы все это время были неизменны, но я чувствовал, что меня внимательно слушают. Рассказывая, я открыто излагал свои мысли и взгляды на прошедшие события. Закончив, я откинулся на его спинку, в ожидании приговора. Коты, полуприкрыв глаза, все так же продолжали оставаться в том же неподвижном состоянии. Молчание длилось уже две минуты. Я уже не знал, что думать, по поводу столь продолжительного молчания, как один из "клыков" неожиданно открыл глаза.
— По твоим словам выходит, что Гео не погибла, а просто переродилась.
Теперь на меня смотрели все четыре пары глаз. Хотя первые резкие и негативные по большей части впечатления от встречи с ними сгладились, тем не менее, демонстрация клыков меня немного нервировала.
— Не погибла, — подтвердил я, чуть промедлив с ответом.
— Временные пространства… — протянул другой кот, фыркнув при этом, себе в короткие усы. — Столько нового и необычного ты нам рассказал, что…. Нет, нет. Мы верим тебе. В твоих словах нет ни слова лжи, тем более что сказанное тобой о бое на станции, а уж о гибели семнадцатого звездного флота совсем не трудно проверить. Так же, как и твои способности. Но все равно твой рассказ необычен. Очень необычен. Нам надо подумать.
— Значит так, — подвел итог совещания главный военный вождь. — Отдыхай. Сутки. Двое. А мы пока соберем информацию. Проверим. Подумаем. Потом будем решать, что делать. Ты у друзей. Отдыхай спокойно.
Я спал целые сутки, сказывалось физическая и нервная нагрузка предыдущих дней. Вторые двадцать четыре часа я также провел в кровати, в легком полусне, правда, теперь уже с перерывами на еду. Лишь на третий день я снова почувствовал себя человеком. С аппетитом позавтракав, я сидел в мягком кресле, подумывая о том, что, не пришло ли время снова окунуться в окружающий мир, а для начала собрать информацию через свою личную инфор — разведку. На время отдыха я сознательно отрезал себя от окружающего мира, но сейчас мне хотелось знать, что твориться вокруг меня. Я находился на раздумье, когда двери отворились. В комнату вошел "клык", с которым я встретился тогда, в центре солнечного круга, в зале представительств. Теперь я уже знал его имя, которое он получил уже, будучи довольно взрослым котом, за личные и военные заслуги. Так же, как знал, что муркоки получают свои имена, как у нас ордена, за заслуги перед обществом, перед родиной. Его имя звучало приблизительно так: Кииприаносс. Только мы сели в кресла напротив друг друга, как я неожиданно вспомнил, так же напротив меня на станции "Земля" сидел "сыщик Коля".
— Ты странно посмотрел на меня. Что-то вспомнил?
— Да. Я тебе о нем говорил. Морф по имени "Коля". Мы часто сидели так, друг против друга. Впрочем, не о нем сейчас речь. К какому вы пришли решению?
Кот еле слышно пофыркал в свои жесткие усы и неожиданно спросил:
— Как нам тебя теперь называть? Геонцом или землянином? Или не тем и не другим, а просто по имени.
— Хм. Даже не знаю, — я некоторое время помолчал, пытаясь понять, чем вызван этот вопрос. Простым интересом или в нем было заключено что-то особенное. Не придя ни к какому выводу, сказал. — Наверно… все-таки геонцем. Все-таки Гео была проматерью нашей цивилизации. А еще лучше, зови меня просто Владом.
— Ф-флат-т, — кот исказив мое имя, смягчив его, попробовал словно на вкус, прокатав в горле, потом, словно выстрелил им, произнеся его коротко и жестко. — Флат!
Снова прислушался к нему и откровенно сказал: — Ваше пристрастие обозначать любую личность именем, стоит ли она этого или не стоит, общеизвестна. Лично мне оно никогда не нравилась. И имя твое мне не нравиться. В нем нет внутренней твердости, обозначающей тебя. Оно какое-то полумягкое, скользкое. Буду звать тебя, как и раньше звал твоих соплеменников: геонец. Ты у нас в единственном числе, поэтому путаницы не предвидеться.
Я тут же понял: коты приняли меня. Но что-то в его словах меня насторожило. Прокрутив его слова обратно в своей памяти, до меня вдруг дошло: он знал геонцев и говорил с ними.
— Послушай! Ты хочешь сказать…
Тут я замолчал, пытаясь сообразить, все ли я действительно правильно понял. Кот сильно фыркнул в усы, и я понял, что это значит: он ухмыльнулся.
— Что? Теперь до тебя дошло? Знаешь, мы тоже сильно удивились, когда услышали от тебя про "врата времени". У вас проскочило около полумиллиона лет, а у нас не прошло и трехсот. К рубежу смерти мы подходим в шестисотлетнем возрасте, в чем немаловажная заслуга вашего народа. Поэтому то, что произошло с твоей расой, еще лежит в нашей памяти. Мой народ ничего не забыл и надеюсь, будет помнить всегда. Теперь перейдем к делу. Семнадцатый звездный флот уничтожен. Как, мы пока не знаем. Но его гибель — состоявшийся факт. Совет это держит в величайшем секрете, готовя для общественности официальную версию со смертельным вирусом, занесенном с космической станции на корабли. Умно, но не совсем. Слишком многие знают о том, что произошло на самом деле. Мы тут подумали и решили: другого такого момента опробовать свои когти на Союзе нам может больше и не представиться.
