Александр Быченин - Последний билет в рай

Варька, дурачась, заложила несколько кругов вокруг надувнушки, потом пристроилась у правого борта и сообщила:

— Большой черный Денисов плыть не туда.

— А куда? Показывай!

— Варька показывать! Догонять!

Афалина скрылась в толще воды, напоследок плеснув хвостом, потом вынырнула в десятке метров от нас и припустила по волнам, отклоняясь чуть восточнее от моего первоначального курса. Ничего себе «не устать»! Я поддал газу, и надувнушка, постепенно ускоряясь, начала понемногу сокращать расстояние между нами и непоседливой проводницей, но догнать Варьку мы так и не сумели — она сама вернулась, едва убедившись, что направление я выдерживаю правильное. Впрочем, теперь это не составляло труда — я уже понял, что афалина ориентировалась на видневшийся вдалеке клочок суши. Его даже островком назвать было нельзя — так, одинокая скала, торчащая из воды посреди довольно широкого для местных лабиринтов пролива. Ближайший берег виднелся километрах в пяти-семи справа. Конечно, если не считать оставшийся за спиной Пятачок…

До скалы добрались достаточно быстро — за какую-то четверть часа, а потом Варька резко сбросила темп и повела нас почти строго на юго-восток, между двумя близко лежащими островами. Кстати, насчет одинокой скалы я ошибся: первоначальным ориентиром нам служил утес на северной оконечности острова, узким мысом выдававшейся далеко в море. Следующие два часа мы передвигались довольно неспешно, правда, если верить программе-маршрутизатору, которой я сумел задать первоначальные координаты, воспользовавшись трехмерной картой и элементарно определив ближайший островок по рельефу, за это время покрыли двадцать три километра. Давешние острова давно уже остались далеко за кормой, по левому борту промелькнуло еще несколько, и наконец мы выбрались на настоящий простор — еще примерно через полчаса и без малого десяток километров исчезли всякие признаки суши. Со всех сторон до самого горизонта лениво перекатывались привычные мелкие волны, и лишь по светилу можно было худо-бедно определиться с направлением. Впрочем, Варьке это совершенно не мешало, и она продолжала уверенно двигаться к одной ей ведомой цели, забирая теперь уже почти строго на юг.

Снова земля появилась лишь на исходе четвертого часа пути. Мне уже порядком осточертело торчать на неудобной задней банке, неустанно удерживая рвущийся из рук румпель, к тому же изрядно утомил постоянный гул, но неутомимая Варька, казалось, о таких мелочах не задумывалась вовсе и уверенно покрывала километр за километром. Утомленный не столько неподвижностью, сколько неприятной вибрацией корпуса и близостью воды, Петрович под конец не выдержал и начал тихонько подвывать, да так тоскливо, что мне тоже захотелось составить ему компанию, даже ментальный «блок» не помог. Добитая нашим дружным мысленным посылом, афалина в конце концов сжалилась, вывела нас к самому берегу крошечного островка, украшенному узкой полосой пляжа, и объявила:

— Отдыхать! Ловить рыбу! Маленький рыжий хотеть рыба?

Петрович ощерился было, но сразу же сменил гнев на милость: Варька популярно «объяснила» моему напарнику, что она имела в виду, и тот с готовностью сиганул на берег, едва лишь лодка заскребла днищем по песку. Ободряюще свистнув напоследок, наша проводница исчезла в глубине, и я поспешил выволочь надувнушку на пляж, в процессе даже не замочив ног — вода доходила едва до щиколоток.

Оказавшись на относительно твердой поверхности, я облегченно содрал с головы шлем и с огромным удовольствием растянулся прямо на песке. Мелкая рябь, разбиваясь о пологий берег, лизала подошвы сапог, но мне было плевать — наконец-то я смог вытянуться во весь рост. Вот уж не думал, что путешествие на надувной лодчонке окажется столь утомительным! И это я даже веслами не махал! Никакой из меня морячок, однозначно… Расслабившись, сам не заметил, как глаза мои сомкнулись, и я провалился в тревожную полудрему, нарушаемую лишь смутными абстрактными видениями.

Очнулся я от радостного афалиньего писка. Резко сев, протер глаза, едва не запорошив их песком, от души зевнул и чертыхнулся, наткнувшись взглядом на валявшийся рядом шлем: судя по таймеру на внутренней стороне забрала, в отключке я был около сорока минут! Вот это ни фига себе! Черт, так мы и до темноты до места не доберемся…

Нехотя поднявшись на ноги, я отряхнулся, как охотничий пес, избавляясь от остатков наваждения, и скривился от противного вкуса сырой рыбы на языке. Торопливо поставив ментальный «блок», мазнул взглядом по пляжу — так и есть, чертов Петрович, устроившись в теньке под пузатым лодочным бортом, с животным урчанием чуть ли не давился какой-то местной рыбиной. Ну, Варька, удружила! Выход тут только один — перебить вкус. Непрестанно отплевываясь, я полез за собственными харчами. Торопливо сжевав очередную порцию опостылевших бутербродов, я столкнул лодку на воду, вызвав тем самым недовольный мяв Петровича, закинул в нее шлем и приглашающе махнул рукой:

— Пассажир первого класса Петрович, прошу на борт!

Тот меня самым наглым образом проигнорировал, продолжая терзать добычу. На его фоне рыба выглядела не очень крупной, но, если на глаз, тянула этак килограмма на полтора живого веса — нормальному коту хватит обожраться до полной потери подвижности. Петрович же явно вознамерился схарчить ее целиком, дабы не оставлять врагу, и ответил мне стандартным мыслеобразом, дескать, отвали подобру-поздорову. Покачав головой, я пробормотал себе под нос что-то типа «Варька-Варька, ну зачем ты так со мной?» и предложил напарнику альтернативный вариант:

— Так и быть, залезай с рыбой! По дороге сожрешь.

Не знаю, что больше убедило: разумность предложения или сопровождавшее оное мысленное обещание всяческих репрессий от смачного «волшебного пенделя» до угрозы затащить на борт за шкирку, но Петрович зову внял и запрыгнул в лодку, по пути извозив баллон чешуей и сырым песком. Выдав мысленно «молодец!», я нахлобучил шлем, активировал коннектор и запустил водомет, на самом малом ходу срывая лодку с мели. Оказавшись на глубокой воде, позвал афалину:

— Варька, далеко еще?

— Близко! — заверила та, танцуя на хвосте. — Плыть, не уставать!

Тьфу на тебя! Мы и так уже «плыть, не уставать» тридцать с лишним километров. А сколько осталось? Н-да, бесполезное это дело — у псевдодельфина расстояние уточнять.

— Ладно, показывай дорогу!

Система тау Кита, планета Нереида, 22 февраля 2538 года, ближе к вечеру.

На сей раз Варька не подвела — устать я не успел. Искомый берег возник на горизонте чуть больше чем через полчаса. Сначала показалась вершина горы, венчавшей остров и придававшей ему сходство со сказочным замком — обиталищем великанов, а чуть позже и изломанная береговая линия, подходы к которой почти намертво перекрывались нагромождениями камней и проступающими сквозь прозрачную воду отмелями. Афалина рванула было к паре здоровенных утесов, образовывавших этакие ворота в хитросплетении рифов, но я поспешил изменить курс почти на сто восемьдесят градусов, сбавив ход до малого.