Где-то во времени. Часть первая. - Anthony Saimski
— Парнишка из шестидесятых, — улыбнулся Гарик, словно уловив ход моих мыслей и решив максимально усугубить ситуацию.
— Чего? — спросила девушка, доставая из пакетика несколько кусочков морковки. — Что это значит?
Я раздосадовано хмыкнул. Как не предостерегай Мезенцева о том, что нас могут банально не понимать, он всё равно продолжал говорить всё, что приходило в голову.
— Палыча так в девятом классе называли.
— Дразнили, — буркнул я, опустившись чтобы подложить ещё щепок.
— Ага, — продолжил Мезенцев весёлым тоном, доставая из кармана пачку «Мальборо». — У него были такие крутые джинсы... Зелёные. Рубашка в клеточку, а поверх тёмный пиджак. При этом ещё шевелюра такая...
— Хорош, Гарик. Думаю, это вот вообще никакого отношения к делу не имеет.
Я невольно скривился от неприятных воспоминаний. «Парнишка из шестидесятых» было одним из самых безобидных прозвищ, а вспоминать другие и вовсе не хотелось. К тому же я был не виноват, что кроме отцовского пиджака мне было попросту больше нечего надеть. И если уж Мезенцев взялся вываливать всю подноготную перед симпатичной брюнеткой, то стоило также упомянуть что пиджак был мне велик. И я смотрелся в нём как глиста в картинной раме.
— А какое дело? — поинтересовалась брюнетка, никак не прореагировав на историю из школы.
— А вон, Палыч сейчас обрисует. Он у нас отвечает за налаживание дипломатических связей с новыми людьми.
— Чего? — теперь уже я непонимающе заморгал, поднимаясь над костерком.
— Давай. Скажи чего хотел. Спроси чего хотел.
Мезенцев улыбнулся. По довольному выражению лица было понятно, что он очень доволен тем, как ловко у него получается надо мной подтрунивать.
— Слушаю, внимательно, — отозвалась брюнетка, похрустывая морковкой.
— А... — я попытался подобрать слова и тут они сами пришли на ум, потому что были более чем очевидны. — Большое спасибо за помощь. У нас опыта в этом деле нет, и я даже не знаю, что бы с Вовкиной раной было. Так что правда, спасибо большое.
— Не за что, — кивнула девушка. — Вам действительно повезло, что меня встретили. Предвосхищая второй вопрос — да, я училась на врача. Хирурга. Но не закончила в силу, скажем так, обстоятельств.
Мы с Гариком сделали умные лица и понимающе кивнули.
— Ну и как-то так странно получилось... — продолжил я. — Игорь нас всех представил, а мы даже не знаем, как тебя зовут.
— Нат, — тут же отозвалась брюнетка, доставая ещё кусочек морковки.
«Нат? — мысленно переспросил я. — Это какое-то сокращение от Натальи, что ли? Очень странное имя. Чёрт, главное вслух сейчас это не ляпнуть. Хотя, исходя из такой логики ей и наши имена тоже должны казаться весьма странными. Сложно это всё... И непонятно».
— Ну вот, Нат, будем знакомы, — кивнул Гарик, легко ударив по пачке так, чтобы одна сигарета выдвинулась выше других. — А ты куда идёшь?
— Не скажу, — спокойно ответила брюнетка.
— Совсем не скажешь? — Мезенцев на секунду замер в недоумении.
— Совсем.
— А сколько до ближайшего населённого пункта? — спросил я.
— Населённого... — задумчиво протянула Нат, посмотрев в ту сторону, из которой пришла. — Очень далеко, несколько дней. Если ты всё равно хочешь в больницу Вовку-Бабаха отвезти, то это плохая идея, говорю же.
— А как ты в такую даль забралась? — хитро прищурился Мезенцев, прихватив сигарету уголком рта.
Я тоже вопросительно посмотрел на девушку, порадовавшись за то, что тема с «парнишкой из шестидесятых» быстро сошла на нет.
— Ногами, — невозмутимо ответила она.
У меня начало складываться ощущение, что я общаюсь со вторым Вишняковым. Видимо своеобразная Бабахская логика была заразной. И передавалась при контакте с кровью.
— Огоньку не найдётся? — спросил Мезенцев, похлопывая себя по карманам.
Я тихо хмыкнул. Разыграно было так себе.
— Конечно.
В следующую секунду Нат перекинула пакет с морковкой в другую руку и, резким движением откинула куртку. Я ничего толком не успел сообразить, как девушка выхватила из узкого кармашка джинсов небольшой золотистый прямоугольник и рванула его вниз, навстречу поднимающейся ноге.
В холодном воздухе раздался стальной звон открывающейся крышечки. Вдоль бедра девушки вспыхнула дорожка из ярких искр и это же мгновение перед носом Гарика оказалась золотистая «Зиппо», или какой-то аналог, с дрожащим язычком пламени.
Проделано всё было настолько быстро, что я осознал увиденное с небольшим отставанием. Как раз в тот самый момент, когда девушка опустила ногу, не переставая жевать морковку. Впечатлён был не только я. Мезенцев так и продолжил улыбаться, глядя на протянутую зажигалку.
«Жалко Бабах не видел...» — подумал я.
— Прикуривать будешь, или нет?
— Конечно, — кивнул Гарик, словно выныривая из секундного оцепенения.
— Так вот для чего на джинсах эти дурацкие маленькие кармашки... — заключил я.
— А вообще, Гарик-Игорь, прикуривать от зажигалки, стоя у костра — это извращение, — заключила брюнетка.
Мезенцев тихо засмеялся. Я тоже невольно улыбнулся.
— Знаете, что, ребята? — продолжила девушка, убирая зажигалку на место. — Я вам честно скажу, предвосхищая все ваши вопросы. Мутные вы какие-то. В эту историю с медведем на охоте, я сделаю вид, что поверила. Но зашивала я сейчас далеко не укусы или царапины, а пулевое ранение. Я не знаю, с кем и что вы там не поделили, но можете не объяснять.
— А если мы всё же попробуем?
Гарик сделал затяжку и выпустил облачко синеватого дыма.
— Бесполезно, — пожала плечами Нат. — Даже слушать не буду.
— Ну ты тоже много чего не говоришь, — поспешно начал я.
— Чего например? Конкретно.
— Да всего, — хмыкнул я. — Глаза вот у тебя очень странного цвета...
«Что за бред ты несёшь?» — поинтересовался внутренний голос и замолчал, оставив меня с мыслью о том, что девушка сейчас может попросту забрать рюкзак и пойти дальше своей дорогой. А мне бы искренне этого не хотелось.
— Ну началось... — Нат всплеснула руками. — Что вам всем, мужикам, от меня надо, не могу понять?! Ну простите что радужка, недостаточно насыщенная как должна быть! Ну вот бывают такие исключения, представьте себе! Вы вот тоже, те ещё атлеты! Без слёз, пожалуй, можно только на Игоря-Гарика смотреть! Чего до глаз докопался? Вам парням везёт с тусклыми радужками. А мы недотягиваем, простите! Ну
