Девять смертных грехов. Часть третья - Антон Дмитриевич Емельянов
— Что ж, если ты дашь нам меч, то мы сможем выбраться и поддержать тебя.
— Поддержка не поможет, — я отмахнулся. — Если вы меня не убьете, а встанете рядом, то остальные разом объединятся, чтобы уничтожить нас. Для людей — вы враги, для нежити — конкурент.
— Может, нам тогда стоит получить меч и уйти? — Каркаданн усмехнулся.
— Я рассматривал, что вы можете так поступить, — и это правда. — Такой вариант меня тоже устроит. Но помните, так или иначе будьте готовы сразу действовать.
И я кинул меч своему похитителю, учителю, врагу и союзнику. Черная, словно обожженная, рука вытянулась из-под плаща, перехватила стальную рукоять, и в тот же миг пламя скверны вокруг нас успокоилось, открывая взглядам всех остальных.
— Ты еще жив! — яростно прошипел Адриан.
— Невозможно! — цзиньши смотрел на меч в руках Каркаданна.
— Склонитесь передо мной! — седьмая тень вытянул руку с флаконом, где в яростном водовороте закружилась кровь семи.
К несчастью для него, теперь офицеров скверны стало восемь. Магия цифр нарушилась. А еще у них был восьмой меч из серии смертных грехов, так что шансов перехватить контроль у братства просто не было.
* * *
— Отродье, предавшее род людской! — быстро сориентировался Карлос-Эдуард.
До этого принцу Астурийскому совсем не нравилось развитие ситуации. С одной стороны, он как никто другой знал и верил в способности первой принцессы, с другой, даже она была не всесильна. А если вспомнить, из-за кого он здесь очутился… Ведь это именно после разговоров с директором Карлом он задумался о том, чтобы лично подчинить себе новый меч смертных грехов.
И вот этот же самый директор стоит тут как один из его конкурентов. Случайность? А что, если он заранее рассчитывал под прикрытием горнов Кузни избавиться от наследника престола? Ведь если не будет его, то и отец окажется под ударом, а после него ближайший претендент на трон — это Диего, его младший брат. Скинуть такого и продавить церковь на коронацию Карла Арагонского будет совсем не сложно.
Принц покосился на присоединившихся к нему патриархов чистой церкви, отгоняя дурные мысли. Увы, те становились только навязчивее.
— Когда начнется схватка, — придержал он принцессу, склонившись к белокурой головке, — постарайся задеть директора Карла.
Карлос-Эдуард не был воином, но он умел чувствовать людей и сейчас видел в дяде одного из своих самых опасных соперников. Не только здесь и сейчас, но и потом, в королевстве. Братство, противостояние с грандами, игры с мечами — что еще он успел подготовить?
— Он мастер меча, — принцесса тем временем задумалась, как выполнить приказ. Никаких вопросов об этике или причинах, идеальный инструмент. — Если он враг, то будет ждать удара. Так просто его не достать.
— Я помогу, — криво усмехнулся принц. — От лица семьи откажусь от него, и пока он не подчинит себе заново свою силу — тогда и бей.
— Будет сделано, — первая принцесса почтительно кивнула.
А тем временем относительно спокойные переговоры скатились в хаос битвы, все против всех. Гвардейцы короля и убийцы чистой церкви по приказу Карлоса-Эдуарда бросились на недавних союзников, продавшихся скверне. Воины братства, которых идальго считали врагами, в этот раз временно оказались на их стороне. Но все равно никто не расслаблялся, опасаясь удара в спину, а заодно выжидая, когда же в бой включится нежить. Ни сами повелители, ни рыцари смерти, ни даже гули пока не сдвинулись с места.
Да и сам герцог Мирей с сыном — Карлос-Эдуард бросил быстрый взгляд на хозяина Кузни — вполне мог принять тут или иную сторону. А имперцы? Пусть от них осталась только рука императора, но и ее недооценивать не стоит. Слишком все неопределенно… Принц решил, что как только покончит с дядей, то отступит. Так будет надежнее, а новый меч или его повелитель — он еще получит их силу. Кому бы она ни досталась.
Как раз в этот момент первая принцесса схватилась с сестрами. Вторая и пятая были лишены титулов, но пока держались. Не страшно… Главное, совсем рядом оказался дядя, и на губах принца появилась улыбка.
— Будь готова, — предупредил он первую принцессу через связывающие их узы крови.
— Карл Арагонский, за заговор против его величества именем наследника престола отказываю тебе в праве использовать нашу родовую силу…
Карлос-Эдуард почувствовал, как связь с дядей натянулась, словно нить, а потом лопнула. В тот же миг меч принцессы вместо того, чтобы атаковать приоткрывшуюся Изабеллу, скользнул в сторону и почти пронзил ставшее таким ненавистным лицо.
Карл Арагонский не мог успеть прикрыться, но каким-то образом его меч словно перетек из одного положения в другое и отразил удар.
— Это невозможно! — принц пытался понять, что же происходит. Кто опять вмешался в его планы. Но никто не отвечал, все продолжали сражаться, словно ничего и не заметили, и только дядя криво улыбался, на мгновение повернувшись в его сторону.
* * *
Стоило мне с офицерами скверны вернуться, как на нас тут же набросились. Правда, как-то без энтузиазма… Первая принцесса легко теснила Луису с Изабеллой, но не больше. А потом все стало понятно: вместо очередного удара она попробовала достать директора Карла. А тот в последний момент отбил удар мечом жадности. И как только успел среагировать? Словно его кто-то предупредил…
— Кажется, его попытались лишить силы, — сердце нежити заметило еще один слой атаки.
— Наивно. Чтобы обладатель меча жадности хоть что-то отдал, — отмахнулся я.
Помимо идальго, принцессы и теней братства в бой вступила и нежить цзиньши. Эти, впрочем, лезли не только на нас, но и пытались достать любого, до кого могли дотянуться. Сразу стало больше хаоса, всем пришлось отвлечься от недавних врагов, и даже я опять скрестил меч с новым рыцарем смерти. Прошлый повелевал льдом, этот же, когда я попробовал его заморозить, только смыл лед потоками воды и так же плавно перешел в атаку.
— Ловкий, — я добавил чистоты в красную розу, разгоняя сердце, а вместе с ним и кровь. В висках заныло, но мир разом словно замедлился.
— Стоило ли так выкладываться? — король-лич следил за боем.
— Ты же слышал про скверну… — я покосился на Каркаданна и остальных, которые помогли мне сдержать первый натиск, а теперь неспешно отступали в сторону выхода. Не стали рисковать недавно обретенной свободой, понимаю. И в чем-то даже рад. Останься они со мной, ведь до последнего же был бы настороже, ожидая удара в спину.
Несмотря на подаренный меч, несмотря на все слова, я не собирался им доверять.
— Нас теснят! — из-за спины донесся сдавленный голос Карлоса Асторги. А вот к нему спиной я повернулся, и ничего не дрогнуло.
— Ничего! Справимся! — выжав все из ускорения красной розы, я пронзил сердце рыцаря смерти и задержал там меч. — Давай…
Я почувствовал, как сила короля-лича на мгновение покинула сердце, разорвала суть обездвиженной нежити, а потом вернулась обратно.
— И как это понимать? — дыхание сбилось, и я треснул по серебряному кошельку на поясе.
— Держи руки при себе, — возмутился в ответ король-лич. — Ради тебя я был готов принять столь слабое тело, но… Он просто не выдержал меня. Слишком быстро его подняли, слишком нестабильной получилась оболочка.
— Вот, значит, почему так просто получилось с ним расправиться… — вздохнул я, а потом двинулся в сторону цзиньши и Красной Баронессы.
Была надежда, что получится обойтись малой кровью, без сражения с сильнейшими из врагов, но не срослось. Меч из отражения клинка скверны ощущался как настоящий. Я несколько раз покрутил им, разминая кисть… Баронесса или цзиньши — меня устроит, если я смогу достать любого из них. Еще один оборот, и резко уйти в сторону.
— И куда это ты собрался? — меня догнала Мария. До этого она несколько долгих секунд стояла, пялясь на офицеров скверны. Но вот те собрались уходить, и девушка словно включилась.
— Рвать старые связи и создавать новые…
Второе движение офицерского стиля, чтобы удар прыгнувшего на меня рыцаря смерти застрял в вязкой обороне, а потом двадцать первый выпад зимнего — просто чтобы откинуть врага. Сражаться и убивать можно и потом, сначала надо добраться до той парочки.
— Сильный стал? — Баронесса вышла мне навстречу.
Под бледной кожей перекатывались мышцы, в камнях пола от касания мягких сапожек расходились трещины. Неожиданно женщина опустилась на четвереньки,
