Пока не погаснут звёзды - Александр Вайс
— Не проблема. Нет того, что не излечит Архитектор Жизни, — он пожал плечами и думаю, назвал заклинание. Если это не преувеличение, то это сила богов.
— Мою жизнь спасла Хранитель Разрушения, послав того, убил тёмных магов. Я обязана отплатить именно ей.
Довлеющее присутствие Кирин, что молча слушала, пропало и вновь появилось жутковатое, мрачное ощущение Кармит, соседствующее с… весёлым голосом.
«Ты не пожалеешь. Арктур, давай подушку!»
Что, подушку?
— Она у Лаплас и очень ей нравится, не дам — моя.
«Ладно, расщедрюсь ещё на одну!»
Рядом со вспышкой света появилась…. Подушка. Чуть ли не с меня в высоту. С изображением девушки в одном фиолетовом белье, серые волосы волнами спадают набок, а алые глаза словно бы внимательно смотрят на меня.
— Знакомься, это Хранитель Кармит. А эта подушка по совместительству её божественный артефакт, что позволит установить предельно стабильный канал. Я помогу привязать её к твоей душе. Не волнуйся, ходить с ней не придётся… Можно сказать, она станет частью твой души, — человек откровенно смеялся. Вот так выглядит… богиня? А ведь она смотрит… и она же и прислала это!
— Куда… как… в смысле…
— Что совсем из колеи выбило? Но не волнуйся, скоро привыкнешь. Спустя десятки тысяч и миллионы лет разумные склонны смотреть на мир иначе, — говорил как будто бы… добродушно? Словно бы подшучивая над старым знакомым. — Ты готова? Прими это, как бы согласись на уровне души, никакого негативного эффекта.
— Да… готова.
Меня и… подушку — божественный артефакт окружили алые узоры, проникая в тело… нет, в душу. Как будто бы спрашивая, принимаю ли я, хочу ли служить… Отступать поздно. Они… выглядят удивительно дружелюбно.
Да.
Магия словно перешла в иную фазу. Засветилась ярче, подушка взлетела в воздух и полетела ко мне, неожиданно растворившись в воздухе, попросту исчезнув. И я сразу почувствовала изменения. Ещё одна сила внутри, ещё одна мана, текущая мимо души, чёрно-фиолетовая. И я могла бы при желании её коснуться, направить… но она столь безумно могущественна. Даже небольшое количество будет для меня тяжким бременем.
Вместе с тем давление Кармит на мгновение пропало и появилось снова, но теперь как будто бы шло от потока маны — связи. И теперь ощущалось намного слабее. Более… выносимым. И ещё: теперь душа связана неким контрактом, запрещающим многое… что я бы и сама никогда не совершила. И её приказу, если она действительно захочет, не смогу сопротивляться. Всё как в описаниях служения владыке Димитросу, лишь требования иные.
Я сразу опустилась на одно колено, низко кланяясь.
«А вот это не нужно. Так же, как и называть меня госпожой. Меня не волнуют формальности, хотя некоторые иначе не могут. Но пойди переубеди в чём-то древнего духа старше меня самой. А теперь в темпе, Арктур хочет к своей железке. Заберём твоих родных или хотя бы подлечим и начнём твою подготовку».
Насмешливый голос снова звучал в голове и требовал… идущее вразрез со всем, чему учили всю жизнь… Сестра… хотя бы попрощаюсь. Они ведь исполнят обещание вылечить руку?
— Покажи на карте, — коротко сказал он. Спешно вытряхнула поклажу, выудив карту и показав ему на город, где жила сестра. Он остановился и закрыл глаза, словно размышляя.
«О, к вам гость. Прикрой моего будущего апостола».
Появилось ещё одно присутствие, тяжеловесное, огненное, но… не такое довлеющее как Хранителя. Оно просто было.
В десятке метров от нас стояла высокая фигура в великолепных золотых доспехах с огромным мечом в руке. Артефакты, о которых ходит бесчисленное множество легенд. И держащий их. Такие же золотые с алым пламенем глаза мрачно взирали на нас с благородного лица.
Как на портретах. Как в рассказах — Димитрос. Фигура объята священным пламенем, смотрит на нас с презрением, вижу даже отсюда…
Тело сразу исполнило заученный порыв, падая на колени, но… Арктур схватил меня под руку, и я на ней повисла, как будто на стальном пруте.
— Зачем ты ему кланяться собралась? — спросил он удивлённо.
— На колени, твари и молите о пощаде! — прорычал Димитрос. Хотелось исполнить, но мне не дали опуститься. И страх от него… ничто — совершенно ничто. Даже внутренне… это влияние контракта с Разрушением?
— Да-да, старая история. Не вмешивайся в наши дела. Мы уже уходим, живи спокойно, — Арктуру было… всё равно. Словно у него что-то требовал назойливый ребёнок. Видимо так и есть.
— Умри же, — Димитрос поднял меч, запылавший божественным пламенем, но Арктур даже не шелохнулся, нас накрыла пелена тьмы. Как будто весь мир стал ещё темнее.
А с небес упала фиолетовая комета, чёрной вспышкой поглотив огненную фигуру и уже посланную атаку. Отголоски тьмы покатились и в нас, но волна словно истаивала, едва приблизившись. Вокруг виднелся отчётливый след снятого слоя земли и камня, пока мы оставались на нетронутом островке. Димитрос, непобедимый бог… лежал на земле и едва шевелился. Золотой доспех рассыпался, меч разбит.
«Ничего трогать моих подопечных, слабак. И как только смог победить в войне? Хитростью и уловками?» — насмешливо, со слышимой издёвкой в голосе сказала Кармит. Снова вспышка света и мы в родном городе, стоя на крыше замковой цитадели. Кармит перестала давить, отключилась. Видимо придётся привыкнуть к этому чувству.
Но лёгкость, с которой его победили. Если бы они захотели, то смели бы всё в этом мире без всякого сопротивления и шанса. И всё же не убили того, кто оскорбил и атаковал.
— Ох, дорогая, сильно ты его приложила… Ну да оклемается, показывай, где дом.
Дорогая… Безумие… как бы не скатиться в безумие в такой обстановке. Дом… указала в нужную сторону, ориентир — часовня с острой крышей. И мы оказались внизу. Я встретилась с сестрой, нельзя ей больше здесь оставаться. Моему роду этого не простят… и они это знали. Хотя они им не нужны, просто… милосердие. Аки отпрянула, увидев Арктура, ей пришлось всё быстро объяснять, пока он не потерял терпение, задумчиво оглядываясь.
К счастью согласилась пойти со мной. Поверила, несмотря на всё. Разбуженная посреди ночи и наверняка тоже ощутив это.
— Тебе ничего не понадобится там, только если памятные вещи, — сказал ей Арктур и посмотрел на меня льдисто-голубой бездной глаз. — Только сестра?
— Да, — тут же ответила я.
Аки было больно бросать всё, но она ничего не брала. Не осталось у нас ничего
