Предначертанные - Анастасия Пименова
С меня сняли ограничитель, но лишь для того, чтобы приковать к электрическому стулу.
Двадцать второй век, а пытки так и остались из девятнадцатого.
Мне ни разу не доводилось наблюдать за тем, как пытают нарушителей. Нам лишь подробно объяснили, какой предмет интерьера в подобных комнатах за что именно отвечает. Например, через этот стул подаётся переменный ток с напряжением порядка 1800 В. Не смертельно. Сделано специально, чтобы человек смог прочувствовать всю боль и остаться жив. Обязательно один заряд по продолжительности не должен превышать тридцати секунд, иначе даже при таком заряде, может наступить летальный исход.
Лучше бы я всего этого не знала.
– Гидеон ещё спит, но для такого случая придется его разбудить и привести сюда, чтобы он не только чувствовал, но и наблюдал за всем процессом со стороны.
Она садистка.
Следующие пятнадцать минут прошли в ожидании прихода Гидеона, а я постаралась расслабиться и выровнять дыхание. Нам объяснили, что чем больше человек напряжен, тем больнее будет.
Я не увидела Гидеона по ту сторону зеркала, которое тоже здесь есть, но поняла, что он на месте, когда Алекса махнула рукой, давая знак, чтобы приступали.
Это будет больно. Но я всё равно выдавила из себя слабую улыбку, пока никто не видит, смотря на собственное отражение и почему-то уверенная, что парень смотрит на меня в этот момент.
Мне привязали только запястья рук и ноги, но и этого достаточно.
Первый удар получился резким и неожиданным. Все мои мышцы вмиг сократились.
Я захотела закричать, но вышло лишь мычание.
Всё продлилось не более десяти секунд, которые показались часами. Это не только больно, но и неприятно.
Дыхание сбилось. Я пошевелила кончиками пальцев рук и ног, потому что их свело.
– Как ощущения? – спросила Алекса.
Промолчала, ведь нужно экономить собственные силы.
– Продолжайте.
Во второй раз все продлилось на несколько секунд дольше. Сердце стало так грохотать, что кроме него я разучилась отличать какие-либо другие звуки.
Обувь у меня специально сняли, хотели и кофту, но мисс Браун передумала в последний момент. Понимая, что и в этот раз я ничего не скажу, то она дала знак рукой в третий раз.
Я начала потеть. Холодный пот медленными каплями стал скатываться и скрываться под одеждой.
После четвертого удара током, когда всё закончилось я выкрикнула, не в силах больше терпеть. Тело начало трясти.
– Тебе всё ещё нечего мне рассказать, Кьяра? – подойдя и склонившись надо мной, спросила женщина.
– Есть, – выдохнула слово, пытаясь сосредоточиться на её силуэте, который двоится перед глазами. Алекса улыбнулась. – Пошла ты!
Улыбка быстро превратилась в усмешку. Она отстранилась.
– Увеличьте напряжение.
Ток пускали ещё три раза с перерывами в несколько минут. После третьего раза Алекса что-то сказала, но я не поняла, потому что организм сдался, и отключилась.
Глава 29
Глаза разлепила с большим усилием, стараясь сфокусировать взгляд и понять, где нахожусь.
Слишком ярко. Хочется пить, во рту словно засуха.
Я облизнула пересохшие губы и приподнялась на локтях, осматриваясь. Камера. Конечно, я в камере. Недавние события вмиг врезались в память.
Ужасно болят запястья рук и щиколотки ног. На них виднеются следы от застежек, через которые пускали ток.
– Кьяра, – услышала я.
– Гидеон? – решила убедиться, думая, что мне показалось.
Парень стоит по ту сторону прозрачного стекла, находясь в своей камере.
– Они отключили шумоизоляцию на время, – ответил он на мой не озвученный вопрос.
Рядом с кроватью я обнаружила стакан с водой, который тут же взяла и жадно осушила его.
Гидеон всё то время, пока я пила, неотрывно наблюдал за мной. Его взгляд коснулся красных следов на руках и ногах, пробежался по телу и сосредоточился на лице.
– Почему отключили шумоизоляцию?
– Скорее всего, чтобы мы смогли поговорить, – ответил он не сразу, – и случайно в разговоре выдали какую-нибудь информацию.
При последних словах парень посмотрел прямо на наблюдающую за ним камеру.
Я отставила пустой бокал и поднялась, чувствуя, как ломит всё тело. Видимо, после того, как я отключилась, меня доставили сразу сюда, решив не класть в капсулу. Алекса специально хочет, чтобы я ощущала последствия пыток, как и Гидеон.
– Нечего выдавать, – прошептала я и выдала слабую улыбку, потому что мне не нравится его взгляд. Жалость. Ненавижу, когда жалеют. Потому что если тебя жалеют, то всё по-настоящему плохо.
– Как ты? – спросил Гидеон.
– Жить буду, – и ещё одна улыбка, подкрепляющая мои слова.
Я встала и подошла к стеклу, наблюдая за ним с противоположной стороны, и приложила руку к прозрачной стене. Парень приложил свою с другой стороны.
– Мы обязательно выберемся, – сказал он тихо.
Я же грустно усмехнулась, но выдала короткий кивок. Конечно, мы выберемся… вот только живыми или мертвыми…
– Я расскажу ей, – произнес он, заставляя взглянуть ему в глаза, – не всё, но начну рассказывать, чтобы выиграть время.
– Нет, Гидеон.
– Кьяра, ты не выдержишь то, что она приготовила для тебя.
– Выдержу.
Он прикрыл на секунду глаза и, кажется, выдохнул.
– Нет. Это не обсуждается. Я чувствую, что она делает с тобой и это… ужасно.
– Я всё выдержу, – настояла на своем.
В этот неподходящий момент закружилась голова, а саму даже затошнило. Я скрючилась, схватилась за живот и резко задышала. Видимо, последствия ударов током.
– Кьяра?! Ты как?
– Нормально, – пробормотала я, одной рукой держась за стенку, а другой за живот и смотря на белый пол.
Меня не вырвало, хотя и были позывы.
Я добралась до кровати, на которую завалилась и закрыла глаза.
– Кьяра, не отключайся, – позвал Гидеон, – иначе, она тебя заберет…
Куда? Не спросила, а лишь подумала.
Перед глазами начали мелькать картинки с воспоминаниями.
– Кьяра…
У меня не получилось. Я отключилась.
***
Пришла в себя через некоторое время, первым увидев слишком яркий свет от ламп. Такого в камерах не было.
– Мисс Рэдинс, – позвала мисс Браун, – я думала вы окажетесь сильнее.
– Где я? – прошептала, вновь чувствуя сухость во рту.
– Это не допросная и не пыточная. Можете не волноваться. Однако…
Силуэт женщины махнул рукой в очередной раз. Клянусь, я уже в какой раз представляю, как вырву ей эту руку и заставлю смотреть на сам процесс.
– Физическую боль вы прошли, не с успехом, но прошли. Знаете, я никогда не задумывалась… испытывал ли мой сын хотя бы раз душевную боль? Скучал ли по матери? Почувствовал ли что-то, когда потерял брата?
– А вы? – спросила у неё, вращая головой в разные стороны. – Вы почувствовали хоть что-то, когда отдали приказ убить Листэра?
– Не верьте
