Воспитанник орков. Книга третья (СИ) - Евгений Васильевич Шалашов
Дружно, плечом к плечу,
Но орки сильнее, их сталь холодна,
И дрогнули мы тогда.
Бежать? Догонят! Позор и плен!
Сражаться ли, смерть избрав?
Но здесь нашелся отважный фолк,
Сказав, что смерть — ерунда!
Что мертвому слава на все времена,
Живого победа ждет!
В кронах деревьев ветер звучал,
Сталь холодила кровь!
И первым отважный фолк погиб!
Тот, кто повел вперед!
— И все-таки, почему его решили хоронить ночью? — спросил-таки Данут. — И как хоть звали храброго фолка?
— Как его звали, уже никто не помнит. И какая разница теперь? А ночью... Говорят, что после сражения слишком много жен, сестер и дочерей хоронили своих мужей, сыновей и братьев. От их плача даже ветки деревьев покачнулись, а кое-где даже и обломились от горя. Но по настоящему герою не положено плакать. Героя нужно отпускать легко. Потом и решили, что его похоронят ночью, когда никто не услышит, и никто не станет проливать слез. А вдруг, те слезы, что прольют по кому-то, будут оплакивать и героя?
— Забавно, — задумчиво изрек Данут. — И в преданиях, и в вашей песне говорят, что сражение у Синих вод было между Лигой и Шенком. Орки с одной стороны, а с другой — фолки, гворны и даже эльфы. Не знаю, поверите вы, или нет, но я был знаком с орком, которому довелось участвовать в этом сражении. Так он мне рассказывал, что сражались против ракшасов — не то синих, не то голубых демонов, которые прежде населяли эти земли.
Как это не странно, но старый гворн не удивился.
— Вполне возможно, — пожал плечами Бальтонус. — Есть и у нас «вечные гворны», которые едва ли не «начало всех начал» помнят, не говоря уже о переселении на Фаркрайн. Но они живут обособленно, сами в наш мир приходить могут, а к ним никто не вхож. Опять-таки, только слухи, да домыслы. Так почему бы не быть орку, который битву у Синих вод помнит? А то, что вы с ним лично встречались, я тоже не удивлюсь. Вы, особенный человек — не фолк, и не орк. Касательно же ракшасов... Ну, мне довелось встречаться с ними в Юдоли. Их осталось немного, да и не любят они выходить к людям, но все равно, иногда приходилось общаться. Ракшасы потому и считаются синими демонами, что живут рядом с медными рудниками, и вместо красной крови, как у нас, у которых гемоглобин, железо, то есть, в них синяя кровь бежит. Медь для них — все равно, что для нас вода. А в Юдоли-то как раз самые большие залежи меди. Вот и приходилось договариваться — какие залежи можно трогать, какие нет.
— Вы уж простите меня, господин Бальтонус, но с этой минуты я стану называть вас мэтром, — торжественно заявил Данут. — Ну, а если кто станет бурчать, можете ему сказать, что вас Данут Таггерт в личные профессора определил.
— Ну, господин Таггерт, какой из меня профессор, — засмущался пожилой гворн.
— Хороший из вас профессор. Просто отличный. Я, за сегодняшний вечер — ну, или ночь, если хотите, столько нового узнал, что никогда бы не подумал. Я от еще о чем думаю — а почему бы не свести все знания, что есть у орков, у гворнов, да и у фолков, в единую книгу? Ну, пусть это будет большая книга. Или даже целая библиотека. Сколько проблем можно бы избежать, если бы мы обменивались информацией.
— А кто этим заниматься станет? — поинтересовался Бальтонус. — Я вас послушал, так тут целый штат сотрудников нужен, помещения, и все такое прочее. Кто их содержать станет? В Скалленском металлургическом колледже когда-то историю — науку о прошлом преподавали. Да и мэтр Байн Периверт историей увлекался, старинное оружие собирал. А потом все как-то на нет сошло. Ну, практической пользы от «науки о прошлом» нет. Нет, кое-какие сведения по истории обязательно нужно давать. Скажем — кто и когда совершил открытие, когда начала работать та, или иная шахта. А все остальное пусть остается на уровне семейных преданий. Опять-таки, если мне интересно, сколько колен у моего рода, чем мои предки прославились, то зачем это нужно знать вам, фолку?
— А знаете, мэтр, мне это было бы интересно. И вообще, мне ужасно интересно все то, чем до нас жили все люди, как бы они сегодня себя не называли — гворны, орки или фолки. Вот вы сами, скажите, чем вам интересна химия?
— Ну, здесь просто, — воодушевился мэтр Бальтонус. — Все мои предки либо добывали, либо перерабатывали металлы. А как можно заниматься плавкой, если не будешь знать процентное соотношение металлов в бронзе?
— А что там про бронзу знать? — хмыкнул Данут. — Ну, берем олово и медь, соединяем в нужных пропорциях, вот тебе и бронза.
— Господин Таггерт, как хорошо, что вы не родились гворном! Иначе вам не доверили бы даже держать формы для выплавки. Ведь бронза — это не только сплав олова и меди — к слову, тут тоже важно знать множество тонкостей, а иначе вместо бронзы получим никуда не годный сплав, а есть еще бронзы многокомпонентные — с бериллием, кремнием, свинцом. А лигатура? Нет, господин Таггерт, я в вас даже разочарован.
— Ну, мэтр Бальтонус, — засмеялся Данут, картинно разводя руками. — Вы хотите невозможного от человека, что прожил на берегу моря семнадцать лет и только два последних года стал что-то изучать. Вот, если мне удастся прожить хотя бы лет пятьдесят, то может быть, я приближусь к знанию — нет, не вашему, а начинающего гворна.
— Подождите-ка, господин Таггерт, — оторопело сказал гворн. — Вы хотите сказать, что вам всего девятнадцать лет?
— Почти. Мне восемнадцать с половиной лет. А что вас смущает?
Кажется, гворн потерял дар речи. Немного придя в себя, мэтр Бальтонус хрипло проговорил:
— Я знал, что люди очень рано становятся взрослыми. Но вот, чтобы настолько рано, я никогда не думал. Глядя на вас, можно подумать, что вы командовали войсками лет сто. Ну, применительно к человеческими понятиям — лет двадцать.
— Ну, дорогой мэтр, я сам об этом не думал. Я раньше вообще никогда не думал, что стану воином. Жил себе, поживал. Но вы мне все равно не ответили, почему именно химия? Вы могли стать выдающимся инженером, механиком. Ну, на худой
