Агентство "Последний путь" 2 - Сергей Викторович Вишневский
БУ-ДУ-ДУМ!
Очередной удар белоснежных перьев снова разрыл землю, уничтожая всё живое. Снова земля вздыбилась от взрывов. Снова во все стороны полетели части тел, но участь многих миновала Бэка, прикрывшего собой лучницу.
Ещё не упали выброшенные в небо комья земли, а юнец уже несся вперёд, на поиски своего отца и Гары.
— ПАПА!!! — во все горло орал он, на ходу крутя головой в поисках родного человека. — ПАПА!!!
Все смешалось. Светлое заклинание не щадило никого и в последний раз накрыло не только порядки тёмных, но и первые ряды светлых. Трупы троллей, хрипящие и булькающие кровью гоблины, паладины, обычные воины света. Все вперемешку. Целиком, порванные пополам, валяющиеся отдельными фрагментами тел. В земле, крови и с жутким запахом палёной кожи и волос.
— ПАПА!!! — во все горло продолжал кричать Бэк, но ответа не было.
Трупы, раненые, кровь, земля и вонь.
Мальчишка в растерянности остановился. Он огляделся вокруг, но Верши нигде не было. Среди всего побоища он заметил закованного в сталь паладина, который с кряхтением поднялся и встал на колени.
Опираясь на свой клинок, он с чудовищными усилиями принял вертикальное положение. Из сочленений доспехов текла кровь, сам он едва держался на ногах и если бы не клинок, то точно бы упал.
Воин с трудом поднял руку и стянул с головы шлем, под которым оказалась чудовищная рана. Глаз, один глаз отсутствовал, и в кровавом месиве виднелись острые осколки костей.
Паладин взялся за клинок двумя руками, поднял его и сделал шаг вперед, но на этом силы его покинули, и он рухнул лицом вперёд, перестав подавать признаки жизни.
— ПАПА!!! НЕ СМЕЙ УМИРАТЬ!!! Я ЗАПРЕЩАЮ!!! — взревел ломающимся голосом Бэк.
Секунда, вторая, и недалеко от сумевшего умереть с оружием в руках паладина, поднялась перемазанная в крови рука.
— Папа! — тут же кинулся в ту сторону мальчишка.
Он подскочил к телу отца, покрытому глубокими ранами, и бегло его осмотрел. Правая рука висит на коже. Кости раздроблены. Левая нога в трех местах порублена, но видневшаяся белая кость в ранах была целой. На лице два глубоких пореза, через которые виднеются кости черепа.
— Сейчас... — засуетился Бэк. — Я сейчас...
Он приложил руки к груди отца и активировал умение, пытаясь вытащить отца.
Вершу выгнуло дугой.
Раны медленно начали затягиваться. Лицо было первым, за ним начали затягиваться раны на ноге. Кости в руке начали хрустеть, вставая на место, но тут небезграничная мана у мальчишки элементарно закончилась.
— Сейчас, — сглотнул побледневший Цветочный мастер. — Сейчас я...
— Гара... — прохрипел берсерк. — Гару...
Мальчишка взглянул на отца.
— Вытащи ее...
— Где она? — тут же встрепенулся сын.
Верша с трудом поднял уцелевшую руку и указал на светящуюся крылатую фигуру.
— Клирики... там...
* * *
Клирик в золотистой мантии с тревогой оглядел место битвы и процедил сквозь зубы:
— Победа такой ценой...
За его спиной ритуал призывая воплощения света поддерживал отряд из трех десятков сильнейших магов света церкви. В центре ритуала стоял с распростертыми объятиями командующий клириком и с трудом удерживал воплощение света в этом мире.
— Лиду! Лиду! — закричал один из охранявших клириков паладинов.
Маг света обернулся на крик и обнаружил, что паладин, державший с помощью артефактного щита, золотистый купол указал рукой чуть в сторону. Оттуда на них неслось полтора десятка гоблинов в лёгкой кожаной броне.
— Щит не опускать, — скомандовал он, понимая, что как только хоть один паладин сдвинется — золотистый щит упадёт. — Я сам разберусь.
Вытащив из-за пазухи небольшой молитвенник и четки, он сделал шаг вперёд и вышел за пределы золотистого купола. Подняв руку и прошептав под нос: «Да прибудет свет истинный», он активировал навык.
Из его руки ударил луч света, но вопреки ожиданиям, гоблины резво метнулись в стороны и обошли его. После этого они бросились в рассыпную и ускорились.
— Мелкие уродцы, — прошипел сквозь зубы клирик.
Он бросил молитвенник на землю, перехватил четки двумя руками, а затем хотел было активировать навык на площадь, но тут со спины, между лопаток пронзила боль, от которой маг света выгнулся и недоумевающе уставился на кончик лезвия, что торчал у него в груди.
За спиной Лиду стояла Гара. Она молча провернула клинок и резко выдернула его.
После этого она повернулась к паладину за золотистым куполом и взглянула в его глаза.
— Ты не пройдёшь, — прошипел паладин, удерживая щит и активный навык.
Убийца подошла к куполу и не обращая внимания на подбежавших гоблинов прикоснулась к куполу. От руки пошёл пар, и ладонь наполнилась теплом. Она надавила, но купол не поддался.
— Ты. Не. Пройдешь, — отчеканил паладин.
Гара сунула руку в карман и достала серую сферу размером с бусинку, от которой шел легкий серый дымок. Она молча приложила ее к защите и надавила.
Золотистый купол — лучшая защита инквизиции от тёмных сил и тёмных тварей дрогнул. Гара надавила сильнее, и он задрожал, словно осенний лист на ветру. В итоге девушка навалилась всем телом, и защита с оглушительным звоном рухнула. Больше половины паладинов откатом сбило с ног и отправило в беспамятство. Часть из них валялись на земле и махали руками и ногами, словно маленькие дети, но самые опытные смогли с трудом подняться и выхватить оружие.
Гоблины ринулись вперед.
Первых приняли на клинки устоявшие паладины, разрубая их мощными ударами попалам, но следующие уже поднырнули под удары и напрыгнули на воинов света. Они били кинжалами в сочленения брони, куда могли дотянуться. Их скидывали, рубили, но они делали свое дело. Всего пятеро паладинов смогли перебить полтора десятка гоблинов за двадцать секунд, но их роль была не в том, чтобы прорваться к клирикам. Они выигрывали время для Гары.
Девушка же в это время проскользнула к клирикам и не мешкая успела вспороть горло трем замершим в ритуале магам света.
Прерванный ритуал пошёл в разнос. Руны и артефакты на земле задрожали, треснула древняя священная амфора с мощами святого. Раскололась старая каменная табличка, во все стороны ударил свет и раздался глухой удар.
БУМ!
Удар чистой силой был настолько мощным, что сам ритуал и окрестности вогнуло, и на этом месте образовалась воронка, в центре которой находилось размазанное тело главного клирика церкви. Тут же находились и переломанные тела
