БЕСсильный чемпион - Григорий Володин
Молчу. Мне нечего сказать – слишком мало информации, чтобы дать оценку. В этом мире Шприц может быть кем угодно, даже насильником и убийцей.
– После того, что ты сделал… это огромная милость, – содрогается Света.
Глеб закидывает ногу на ногу.
– Подумаешь, разнес пару борделей до основания. И двадцати жертв не наберется. Зато как отжег – на весь центр светило, – подмигивает он.
Над нашим столом повисает могильная тишина. Кали и Кира непроизвольно отступают за мою спину. Одна Лена самозабвенно наяривает свой пломбир, не вникая в сказанные признания в убийствах.
«Глазами Жамбы» изучаю носителя возможной угрозы. Не вижу в Глебе ни «колодцев», ни русла живы. Он что, тупо маньяк, не знающий боевых искусств?
– Уходи, – говорит Света. – Пожалуйста.
Брат и сестра взирают друг на друга золотистыми глазами.
– Мне очень плохо, сестра, – вдруг признается Шприц. – Без близости Осколка – родовой геном истощает мое тело. Отец прогнал меня, прекрасно зная, что, не посещая алтарный зал, я не проживу и три года. Вся жива исчезла, саммо недоступно мне. Даже мои глаза видят смутно.
Под длинными ресницами Светы блестят слезы, но она лишь повторяет:
– Уходи, брат.
– Ты вообще слушала?! – резко вскакивает со стула Шприц. – Твой любимый братик умирает к чертям собачьим! Помоги мне, эгоистичная сука!
Он не успевает сделать и шага к ней, как от моего толчка отлетает на метр. Валится на пол. Немногочисленные посетители оборачиваются на сцену.
– Тебе сказали уйти, – перегораживаю дорогу Глебу, пока он поднимается на ноги. – Не пугай девочек и просто выметайся.
Парень изучает меня.
– Да, сказали. Что же, вызову такси, ты не против? – но он даже не достает кнопочный телефон из нагрудного кармана – просто говорит громко: – План «Б».
И в следующее мгновение понимаю, что телефон включен на громкую связь. Потому что в кафе на полном ходу врывается фургон. Лифтованный, в полном обвесе. Кузов спереди защищает кенгурятник из толстых труб. Проломив стену и окна, «Кавказ-Бездорожье» летит прямо на меня. Визжат покрышки по плитке пола, железные бока кузова сминают столики на пути. Ловкость Мурки бы выручила, но отступить я не имею права – за моей спиной Лена и Кали.
Летят вокруг обломки штукатурки, осколки стекла усыпают пол. Ревя двигателем, машина врезается в меня. Мои ладони вминаются в капот, продавливают кузов, в то время как грохот мотора бьет по ушам с каждой секундой все сильнее. Напрягаю бицепсы, и передок фургона слегка поднимается. Лопается стекло со стороны водителя.
– Что за горилла?! – слышу крик из машины.
Шины буксуют, разбрасывая облако стеклянных осколков и комья разбитого кафеля, двигатель ревет, перекрывая крики девушек за моей спиной.
Фара горит прямо перед моим носом, как глаз чудовища. Выпускаю нити, и крючья лесок разбивают дурацкие огни, а заодно и зеркала, влетают в салон сквозь окна. Слышен звук лопающегося стекла, затем пронзительный крик перекрывает шум сдыхающего мотора.
Я почти остановил фургон. Колеса в бессилии вспахивают пол, словно культиватор землю. Подача газа больше не поможет набрать скорость.
А в следующий миг наружу, над капотом, высовывается автомат. На черном дуле вспыхивают искры. Прямо мне в грудь летит горячий свинец…
Глава 31
Поиск безумца
Автомат грохочет. Пули прожигают насквозь мою грудь. Простреленные мышцы перестают сокращаться и слабеют, и фургон, словно почуяв это, резко газует, врезав кенгурятником мне в бок.
Отлетаю, кувыркаясь через себя. После удара о стену воздух покидает легкие. Медленно сползаю на пол, окутанный облаком выбитой краски и штукатурки. Рядом кричат девушки, слышу гром пальбы. Но ни фига не вижу. Перед глазами лишь потолок. Пока не заживут мышцы шеи, пока не встанут на место позвонки – даже не повернуть головы.
Считаю секунды, будто это ускорит регенерацию. Раз, два, три… Да быстрее же! Моя сестренка – там, с этим маньяком! Шевелись, ящеродемон!
Гиба будто услышал. Мешок с костями под названием тело наконец-то изволит слушаться. Вскакиваю, волоча по полу еще не полностью зажившую ногу. По пути из затягивающихся ран вылезают пули и теряются среди гильз на полу.
Налетчики практически сбежали. Передние колеса фургона уже за витриной кафе, мятый бампер на прощание мигает разбитой фарой – и машина с ревом уносится в проулок.
Вместе с братом Белоснежки.
Оглядываю девушек – они лежат на полу. Нахожу только каштановую и розовую головы.
Бешеная злость вскипает в сердце. Нападавшие забрали Белоснежку и Лену. Забрали мою сестру!
Сдерживая себя, смотрю на уменьшающийся фургон. Запоминаю номера. В заднем окне застывает ошеломленное лицо Шприца. Чувствую, как ссадины на лице заживают, а Глеб прекрасно это видит. Его губы растягиваются в весело-сумасшедшем оскале.
– Ты такой же, как я! – кричит. – Ты такой же!
– Это вряд ли! – звериный рев раздирает мне горло. – Ведь только ты из нас двоих ПОКОЙНИК!
Его ухмылка пропадает, Шприц бледнеет и отступает в глубину фургона прочь от моего взгляда.
Ярость застилает мне глаза, едва удерживаюсь, чтобы не броситься вдогонку на своих двоих. Но включаю голову. Фургон уже не догнать. Зато найти возможно – есть мысли. Сначала надо позаботиться об оставшихся.
– Артем, – трясет головой лежащая на полу Кали. Рядом раскинулась Кира, розовые волосы поблекли от поднявшейся пыли. Обе пришли в сознание.
– Как себя чувствуешь? – наклоняюсь к Кали.
– Я… нормально… Они похитили княжну и Лену.
– Вижу.
Времени нет. Быстро прощупываю пальцами ее ребра и суставы. Переломов нет. Оттягиваю правое веко Кали, изучаю глазное яблоко. Выпячивания не вижу, сосуды не расширены.
– Закрой глаза.
Она слушается. Опускаю палец на веко – не пульсирует. Значит, мозг не поврежден.
– Сотрясения нет. – Рывком ставлю ее на ноги и придерживаю девушку.
– Киру тоже проверь, – оборачивается к подруге моя девушка.
– Киру проверят врачи «скорой», – смотрю, как розововолосая по стенке поднимается. Координация вроде в порядке, а больше одной минуты потратить на нее не могу. – Дождись их, поняла?
– Да, не беспокойся обо мне… спасибо… – кивает девушка, резко покраснев и не отводя взгляда от моего лица.
– А ты со мной, – тяну Кали за собой из разгромленного кафе.
Снаружи сразу подхожу к водителю лимузина. Мужик стоит у тонированного заднего окна, теребя мобильник, с лысины пот стекает градом. Видимо, представляет во всех подробностях, что с ним сделают Бородовы за потерю Белоснежки.
– Сообщили князю?
– Ч-что?.. – разевает рот.
– Что небо голубое, – рычу я. – Быстрее соображай, кретин! Князь в курсе, что его дочь похитили?
