Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф
Белозерский всей своей позой попытался изобразить почтительное внимание.
— Первый вопрос, — объявил император. — Вы его найдете, Москва — большой город, но долго прятаться в нем он не сможет. Но что вы будете делать после этого?
По счастью, у Белозерского был ответ.
— Мы уже сформировали группу быстрого реагирования, в которую, в том числе, вошли двое князей и разработали несколько схем взаимодействия, — сказал он. — По нашим расчетам, суммарной силы это группы хватит для того, чтобы нейтрализовать угрозу колебателя.
— Сколько всего бойцов?
— Восемь, сир, и это лучшие люди империи. Группа сбалансирована по уровню силы, и математическая модель показывает, что у Пулоса против нее шансов нет.
— Как вы оцениваете сопутствующий ущерб?
— Это сложный комплексный вопрос, который зависит от того, в какой части города произойдет… взаимодействие…
— Худший вариант? — спросил император. — Так, навскидку.
— Тысячи, сир.
— Иными словами, нас ждет повторение бойни в императорском госпитале для ветеранов, — задумчиво произнес император. — Потеряем пару городских кварталов… Впрочем, эти приемлемая цена, когда речь идет о вопросах национальной безопасности. А город мы отстроим быстро, нес па? Зато никто не помешает нам сделать империю еще более великой…
— Конечно, сир. Мы постараемся минимизировать ущерб и готовы выпустить его из города, но…
— Но вы не знаете, собирается ли он бежать, — сказал император. — И, судя по тому, что из Австралии он направился прямиком сюда, не собирается.
— Да, сир. Предсказать действия этого человека мы пока не можем… Тем не менее, я осмелился бы предложить вам покинуть столицу на время… урегулирования этого кризиса.
— Накануне Дня Основателя? Как вы это себе представляете, князь?
— Можно организовать трансляцию на большой экран возле Кремля, — сказал Белозерский. — Или воспользоваться иллюзией…
— И в любом случае, это будет выглядеть так, будто я сбежал, — сказал император. — Нет, это не вариант.
— Никто не узнает… — но Белозерский знал, что лукавит. Такого рода шила в мешке не утаишь, и те, кому это надо, получат сигнал.
Император не должен выказывать слабости.
Подданные не должны испытывать и тени сомнений.
— Я знаю, и этого достаточно, — отрезал император. — Бегство мы больше не обсуждаем. А теперь второй вопрос. Я понимаю, что человеческий фактор, что система распознавания лиц начинает работать только тогда, когда перед ней стоишь задачу, что все это сложно и никто не предполагал, что Пулос направится сюда… А что случилось с вашими астральными наблюдателями? Которые следят за сигнатурами целей, фиксируют выбросы силы и все в том же духе? Как они его проворонили?
К сожалению, у Белозерского был ответ.
— Наша основная лаборатория в Сколково подверглась нападению, — сказал он. — Несколько ведущих специалистов мертвы, повреждена часть оборудования, без которой оставшиеся… не так эффективны.
— Когда было совершено нападение?
— Четыре дня назад.
— То есть, примерно тогда же, когда Пулос объявился в городе, нес па? И вы никак не сопоставили эти два факта?
— Это выглядело, как несчастный случай. Несоблюдение элементарных техник безопасности, сир. Мы вели расследование, но поскольку нам было неизвестно о прибытии Пулоса…
— Вели вы его не слишком усердно, — констатировал император. — Иными словами, так нам его не найти?
— Нужно еще около недели, чтобы запустить все по-новой, сир. Новое оборудование уже монтируют, но настройка, калибровка…
— Три дня, — сказал император. — Или будут последствия. Можете ссылаться на эти мои слова, князь.
— Конечно, сир.
— И вот что я вам скажу, князь, — задумчиво проговорил император. — Сейчас лезть в ваше ведомство я не буду, худо-бедно, но оно работает, и с текущим кризисом как-нибудь справится. Однако, меня очень беспокоит эффективность этой работы, и в дальнейшем я буду вынужден пересмотреть всю структуру. И относительно нашего с вами грядущего разговора… Место свое вы не сохраните в любом случае. Вопрос о том, сохраните ли вы титул, будет зависеть от ваших результатов.
И от них же будет зависеть, сохраните ли вы саму жизнь. Этих слов император не произнес, но они все равно повисли в воздухе.
— Вы позволите мне уйти, сир?
— Да. Нет. Стойте, — сказал император. — У меня что-то не бьется. Этот вот человек в кафе, с которого все началось… Почему он умер?
— Его сердце…
— Нет, это понятно, — сказал император. — Но почему? Он знал Ломтева, и я готов допустить, что у Ломтева могли быть причины его убить, у него, насколько я успел заметить, было очень своеобразное отношение к чужим жизням. Но зачем его убивать внуку? Они же до этого никогда в жизни не контактировали.
К сожалению, у Белозерского не было ответа, и он чувствовал, что его шансы на выживание после разрешения этого кризиса стремительно уменьшаются.
А может быть, и шансы выйти из этого кабинета на своих двоих.
Он уже успел подняться со стула и шагнуть к двери, а сейчас замер посреди кабинета, не зная, что делать дальше. Снова сесть? Продолжать стоять? Попытаться дать императору хоть какой-то ответ, суть которого в любом случае сводится к банальному «не знаю»?
— Возможно, они случайно столкнулись в кафе и Дорохов его узнал…
— Там нет фамильного сходства, — сказал император. — Там по определению не может быть фамильного сходства.
— Но…
— Молчите, вы мешаете мне думать, — сказал император, а несколькими мгновениями позже карандаш сломался в его пальцах. — Его сила, его приезд в Москву, эта постоянная эскалация конфликта, когда ситуация вроде бы и не требует… Это не его внук. Это он сам. Вуаля. И тогда все встает на свои места, и понятно, почему убит Дорохов. Наверняка они не слишком ладили, когда он работал санитаром…
— Но Ломтев мертв, — возразил Белозерский. — Я сам видел тело. То, что от него осталось.
— Значит, он каким-то образом вернулся, — сказал император. — Как те индусы.
— Со всем моим уважением, но индуистская мифология — это сказки, сир, — сказал князь. — Нет ни единого подтвержденного факта, что все правители Индии являются реинкарнациями одного и того же человека…
— Сказки не сочиняются на пустом месте, — сказал император. — А этот почерк кажется мне знакомым… Молодой человек в бегах не смог бы сотворить такое. Даже если предположить, что его ведут наши враги.
— Если это он, то…
—
