Евгений Прошкин - Смертники
Олег разжал кулак, и «венец» исчез у Михаила за пазухой. Столяров подхватил с подоконника автомат, надел на ремень специально приготовленный подсумок с рожками — у него действительно всё было продумано — и выскочил на лестницу в тот момент, когда снизу уже слышался топот тяжёлых ботинок.
Гарин с грустью посмотрел на распахнутую дверь и, задумчиво пройдясь от стены к стене, приблизился к окну. Несколько наёмников во дворе одновременно повели стволами: «Ты на мушке!». Олег равнодушно отвернулся и, встав посреди кухни, вяло поднял руки.
— Я безоружен! — объявил он.
В ту же секунду в прихожую влетели трое наёмников во главе с Кабаном. Командир, к его чести, не стал прятаться за спинами подчиненных, хотя Олег был уверен, что первыми войдут те, кого не жалко терять.
Гарина окружили с трёх сторон и бегло обыскали.
— Ну и где твой друг? — спросил Кабан.
— Он мне не друг. Смылся, опять подставил. Ищите где-нибудь здесь, на третьем или четвёртом этаже.
Один из наёмников бросился к двери и отдал распоряжение прочесать все квартиры в подъезде. Кабан остался на кухне, сверля Гарина взглядом. В его глазах Олег без труда прочел удивление, недоверие и ярость. И, конечно, страх. Этого было больше всего.
Выходивший боец вернулся и осмотрел подоконник со стопками книг, затем повозил ногой по полу гильзы. Катаясь по окаменевшему линолеуму, они звенели, как на асфальте.
— Кто отсюда стрелял? — спросил он.
— Тот, кто сбежал, — признался Олег. — Когда его поймаете — казните, как собаку. Он убил одного из ваших. Возможно, двоих.
— А остальные? — процедил Кабан. — Твоих рук дело?
— Это всё от нервов. Когда я начинаю бояться, я перестаю себя контролировать. Так что не пугайте меня, пожалуйста.
— А сейчас уже не боишься, что ли?
— Стараюсь сдерживаться.
Кабан вздохнул и сел на табуретку, но, услышав, как скрипнули под ним ножки, с досадой поднялся.
— Что же ты упустил-то его? — проговорил он. — Командира своего, друга-недруга, или кем он там тебе был.
Олег помедлил, подбирая слова.
— Я на вас отвлёкся. Слишком много народу, я столько удержать не могу.
В квартиру забежали ещё двое наёмников.
— Чисто, — доложили они.
— Вы хорошо проверили?
— Обошли весь дом.
— Смотался твой приятель, — сказал Кабан Гарину, хотя необходимости в этом не было. — И нам тоже пора идти. Как тебя звать-то, кстати?
— Олег.
— Это имя? А кличка есть?
— С первых дней не обзавёлся, а теперь уже вроде и поздно.
— Это точно, сынок. — Он хлопнул Гарина по спине, подталкивая к выходу. — И вот что, кудесник. Твои навыки я уже видел, доказывать мне ничего не надо. Но… — Он остановился и легонько взял Олега пальцами за шею. — Если ты сейчас, по пути, опять выкинешь какой-нибудь фокус… если у меня возникнет хотя бы тень сомнения…
— Я понимаю. — Гарин кивнул, с усилием высвобождаясь из захвата. — Всё будет нормально. А фокусы я и сам не люблю.
— Ну конечно! А то я как будто не понял, зачем вы в прошлый раз к нам на базу приходили.
— И зачем же? — осведомился Олег.
— Не знаю! — раздраженно бросил Кабан. — Но ясное дело, не просто так. Учти, гипнотизер долбаный, я тебя предупредил.
Из подъезда Гарина вывели, как опасного рецидивиста: наёмники, остававшиеся на улице, по-прежнему прятались за деревьями, а те, кто сопровождал его на лестнице, шли следом на полусогнутых, постоянно целясь Олегу в спину.
— «Лунный свет» у всех есть? — спросил Кабан, оглядывая бойцов. — Стройся коробкой, арестованного в центр. Без суеты, не дёргаемся. Двинули помалу. И Скрипача заберите кто-нибудь, помогите ему. Он идти-то может? Слышь, Олег… Паренёк наш, которого ты с лестницы пуганул, Скрипач. Его когда-нибудь отпустит, или всё, крест на человеке ставить? Может, антишок ему вколоть?
— Не надо никакой химии. Дайте ему водки побольше и уложите спать. Завтра должен оклематься.
Двое бойцов подхватили Скрипача под локти и бережно повели за отрядом. Не то чтобы пострадавший совсем не мог идти или был невменяем, но после пережитого испуга он впал в такой ступор, что перестал обращать внимание на команды. Хотя, как понял Гарин, наёмники имели при себе «лунный свет», ослабляющий пси-воздействие. И возможно, не по одной штуке. Но дополнительного сопротивления Олег даже не почувствовал.
Вряд ли сила «венца» выросла со времени первого использования артефакта. Гарин надеялся, что его способности тоже не изменились, и после всех контактов с «венцом» он по-прежнему оставался обычным человеком. Однако их взаимодействие — человека и артефакта — становилось всё более эффективным, их общая мощь постепенно росла, и отрицать это было невозможно.
Размышляя об этом, Олег невольно подумал о взаимопонимании. Да, это было самым точным названием тому, что происходило между ним и «венцом». Их взаимопонимание улучшалось с каждым разом: то ли артефакт подстраивался под носителя, то ли всё-таки сам Гарин превращался в подобие контролёра. Второй вариант Олег рассматривал как катастрофу и гибель собственной личности, но убедить в нём окружающих удалось довольно легко: наёмники, шагавшие позади, до сих пор не убрали оружие и, видимо, не собирались.
Гарин невольно начал фантазировать, смог бы он справиться с двумя десятками бойцов, если бы «венец» по-прежнему был при нём. Ответ выходил отрицательный: их было слишком много, чтобы взять под контроль всех сразу, одновременно. А глушить по очереди не имело смысла, поскольку у каждого были совершенно чёткие инструкции на случай каких-либо странностей.
Строй прошёл между прачечной и общежитием, Кабан выводил отряд к проспекту.
— Куда идём, если не секрет? — спросил Гарин, облизывая пересохшие губы.
— Ты же медиум, сам должен знать, — ответил командир.
— Да я знаю, что к речному порту. Просто поговорить хотелось.
— Считай, что поговорили.
Миновав газон, процессия вышла на середину проспекта и повернула к северо-востоку. Бойцы зашагали в ногу, и Олег подстроился под всех: в общем ритме идти было легче.
«Коробочку», как это назвал Кабан, построили хорошую, прочную. Трое наёмников двигались впереди, по трое находилось слева и справа от Гарина, и ещё две шеренги вышагивали сзади с автоматами наготове. Остальные произвольно рассредоточились вокруг этого прямоугольника и обеспечивали прикрытие.
У перевёрнутой квасной бочки, изнывая от нетерпения, готовилась к атаке большая группа снорков, и наёмники ещё издали открыли по ней огонь. Олег невольно начал мерить время шагами, это было удобно: левой, левой, раз… два… До счёта «четыре» бойцы уже превратили снорков в огромный суповой набор. Когда с бочкой поравнялся основной строй, от мутантов остались лишь кровавые лоскуты, словно их накрыло одним большим взрывом. Синхронная перезарядка, и снова вперёд, в ногу. Путь по проспекту Дружбы Народов, который Олег уже проходил, сейчас казался ему интересным и новым. И уж конечно, никогда раньше Гарин не чувствовал себя в такой безопасности. Слепые собаки, не успевшие скрыться, дырявыми шкурами висли на кустах. Тушканы визжащими клубками отлетали на тротуары. Дорогу зачищали так, что мутанты не могли задержать пеший эскорт ни на секунду.
У большого перекрёстка в трёхстах метрах от госпиталя снова показались собаки. Стая была огромной, не меньше двадцати особей. Чтобы не замедляться, наёмники метнули в мутантов несколько гранат. Половину собак разметало по мостовой, остальные в панике разбежались.
— Я же просил тебя не чудить, — вполголоса произнёс Кабан.
Гарин не сразу сообразил, что командир обращается к нему.
— Ты думаешь, это я их сюда позвал? — сказал Олег, гадливо ступая по мокрому от крови асфальту.
— А кто же ещё, — раздраженно бросил Кабан.
Гарин собирался возразить, но, поразмыслив, этого делать не стал. Он убил весь день на то, чтобы люди поверили в его пси-способности, так зачем же теперь душить эту песню? Олега лишь нёмного пугало, что если на дороге появится враг посерьёзней, например, химера, то бойцы, в соответствии с обещанием, сначала могли прикончить его самого, а уж потом заняться мутантом. К счастью, идти оставалось уже не много.
Перед госпиталем отряд встретила небольшая группа наёмников во главе с Капитаном. По левую руку от него стояли трое незнакомых мужчин, по правую — один Пельмень, отчего-то страшно довольный.
— Взяли голубчика? — начал он ещё издали. — А где кандалы? Я думал, вы его закуете.
— Кузнец в отпуске, — отшутился Кабан. — Примите Скрипача, эта падла ему все мозги покорёжила. Ну и посерьёзней потери имеются…
— Вижу, — обронил Капитан, пересчитав отряд по головам. — А я-то в прошлый раз к ним, к уродам, всей душой… Надо наказать.
— Точно! — подержал Пельмень.
