Наталья Игнатова - Змееборец
– Нет уж, не надо. Яга? Ты сама способна распутать то, что наделала?
Жрица покачала головой.
– Нельзя плести обратно. Легче мне самой упасть на твой меч.
– Вот и ответ на твой вопрос, – Хасг вновь первым обратился к Легенде, второй раз за сегодняшний вечер.
– На какой вопрос? – Легенда более-менее успевала за событиями, хотя ей казалось, что многое проскальзывает мимо ее зрения и слуха, остается между Хасгом и Эльриком. Между Эльриком и Ягой… и она не помнила, чтобы спрашивала о чем-то.
– Она человек, – Хасг кивнул на жрицу. – Люди не умеют давать обратный ход подобным чарам и заклятьям, и не умеют уничтожать их.
– Умеют, – вмешался Эльрик, – но только ценой жизни или дара, о чем и речь. Но мы поступим проще. Командор, ты перенесешь чары с Легенды на нашу хозяйку. А ты, – холодный мертвый взгляд уперся в Ягу, – исцелишь ее душу. – Он чуть изогнул губы в намеке на улыбку, – наворожишь счастье, так вы это называете. И верь мне, женщина, за каждым витком твоей ворожбы будет следить чародей, обманывать которого не рискну даже я.
– Пощади меня, Змееборец, – с неподдельной тоской взмолилась Яга, – ты не знаешь, какой ценой дается такая ворожба.
– И знать не хочу, – Эльрик пожал плечами, – Дхис…
Змей метнулся с его руки, как живая молния. Обернулся вокруг шеи жрицы, раскрыв пасть зашипел ей в лицо.
– Можешь выбрать смерть, – сказал шефанго, – или отдать свой дар, чтобы распутать наложенные чары. Тебе решать. Только решай быстрее, не заставляй меня ждать и сердиться.
Легенда не знала его – такого. Не узнавала. Своенравный мальчишка, лишенный жалости убийца, заносчивый мерзавец без совести и души – разве Эльрик может быть таким? Без малейших колебаний он под угрозой смерти вынуждает женщину – женщину! – делать нечто, сравнимое для нее со смертью.
– Она приняла нас в своем доме, – тихо напомнила Легенда на эльфийском.
– Вот именно, – подтвердил Эльрик. – Она приняла нас как гостей, чтобы преступить правила гостеприимства. Ты знаешь, что она делает с теми, кто умирает под ее крышей? Ты понимаешь, что она попыталась проделать с тобой?
Он резко развернулся к застывшей у стены хозяйке:
– Ты определилась? Что бы ты ни решила, иди к себе и начинай ворожбу. Йорик…
– Я прослежу, – кивнул Хасг.
На глазах у растерянной Легенды Яга шагнула в стену и словно растворилась в живых узорах деревянных панелей, а спустя миг точно так же исчез из горницы Хасг. Кем бы он ни был, орочьим шаманом, черным колдуном, или – да простит Владыка за ересь – эльфийским жрецом из рода Нур, он понимал, что происходит, и мог что-то предпринимать.
А еще он, кажется, был единственным, кто реально способен противостоять хозяйке этого дома. Несмотря на то, что Эльрика та боялась больше. Гораздо больше.
– Ты не убил бы ее, – сказала Легенда, когда решила, что никто их не слышит.
Эльрик вздохнул и вышел из горницы. Не сквозь стену, а по-людски, через дверь. Ту самую, из которой они с Хасгом появились так вовремя. Там, за дверью, был коридор и несколько спален и лестница на первый этаж…
И Легенда не могла отделаться от мысли, что полчаса назад ее не случайно оставили наедине со жрицей.
Шефанго вернулся с кувшином горячего вина и деревянным подносом, на котором горками была уложена разная еда. Совсем разная. Нарезанные яблоки соседствовали с копченым мясом, а рыбная строганина – с кусочками сотового меда. Что-то там было еще, так же вперемешку, и во всех продуктах Легенда опознала их собственные припасы.
– Подержи.
Эльрик сунул поднос Легенде в руки. Сдвинул расставленные на столе блюда, сдвинул даже скатерть. В гостях у Яги лучше не принимать угощения. Он тоже знает это. И Хасг наверняка знает. И они, все трое, все же, пришли сюда и останутся здесь ночевать.
– У меня был повод убить ее, – сказал Эльрик, водружая на стол кувшин, и усаживаясь напротив Легенды, – а когда доходит до убийства, я не делаю разницы между мужчинами и женщинами.
– Нас что подслушивают? – уточнила Легенда, обмакивая в мед белую яблочную дольку.
– Нет.
– Тогда почему бы тебе не сказать правду?
– Ну, – Эльрик улыбнулся, – я ведь не говорю, что смог бы ее убить. Я всего лишь говорю, что у меня был для этого повод.
– Причем, дважды.
– Да.
– В первый раз она пыталась опоить тебя?
– В первый раз она скормила мне такую дозу яда, что хватило бы десятку эльфов. И мне еще повезло, что она не попыталась зачаровать меня, как поступила с тобой. Яды меня не берут, а вот чары – запросто. Тогда я разозлился, а Яга испугалась. Очень сильно испугалась, потому что я от злости убрал личину. И еще потому, что ее зелье не подействовало. Не знаю, что она вообразила, и за кого меня приняла. Полагаю, решила, будто у нас с Двуликой какие-то дела, вмешиваться в которые себе дороже.
– Так и есть.
Легенда предположила, что брошенный на нее взгляд был вопросительным, но не стала объяснять, что она имеет в виду. Только спросила:
– Откуда ей знать, подействовало ли зелье, если умереть тебе предстояло только спустя лет шестьдесят или семьдесят?
– А откуда ей знать, что к ней в гости заглянул бессмертный? – Эльрик пожал плечами, – я понятия не имею.
– Что она хотела сделать со мной?
– Отравить твою душу. Хотела, чтобы ты пожалела о своем бессмертии и сама попросила у нее зелье.
– Ты знал, что она попытается?
– Да. Она обязательно попробовала бы зачаровать тебя или Йорика, но с командором это бы не прошло, он видит и знает гораздо больше, чем Яга способна вообразить. А с тобой могло получиться.
– И получилось.
– Нет, – Эльрик покачал головой, – мы ждали и мы успели вовремя. Она ведь не плетет чары, это мы так говорим: плести, заплетать, потому что мы видим… а она ориентируется только на слух, и поэтому действует очень медленно. Яга только и смогла, что сплести основу, первый, одноцветный слой.
– А я поверила, что ты рассердился на нее по-настоящему.
– Правда? – он усмехнулся, – а в то, что Йорик на нее рассердился, ты тоже поверила? Забавно. Я ведь говорил, что он ненавидит тебя.
– А я ненавижу его.
– Вот и не забывай об этом.
– Иди ты к бесам, – устало произнесла Легенда. И залпом допила вино.
– Это зароллаш, королева. Мой родной язык. Он идеально подходит для выражения самых разных эмоций, он идеально подходит для имитации этих эмоций. И я вправе говорить на своем языке так, как считаю нужным. А ты вправе помнить, что для здравой оценки ситуации, надо учитывать взаимные чувства всех действующих лиц. О чем ты хочешь спросить? О том, ради чего я рисковал тобой?
– Я знаю ради чего. Тебе что-то нужно было от этой ведьмы, что-то, о чем нельзя просто договориться, нельзя купить… – она запнулась, вспомнив, чего потребовал Эльрик. Какую виру он пожелал получить. – Что-то для меня? Зачем? И почему без моего согласия?
– Счастье для тебя, – серьезно ответил шефанго, – жизнь, которой ты достойна.
Он нахмурился и вдруг потер пальцами виски, как будто от боли.
– Зеш… прости. Я как-то замешан во все это, во все, что случилось с тобой, с самого начала, с того дня, когда ты в последний раз видела своего возлюбленного. Но я не знаю как.
Сейчас Легенда снова видела своего Эльрика, такого, каким она любила его больше всего – юного, красивого, напрочь лишившейся своей самоуверенности. Раньше ей удавалось увидеть его таким только, когда он спал, да и то ненадолго.
Вот и сейчас.
– Чудные дела творятся, – резко бросил Хасг, появляясь из стены и в два шага оказавшись за спиной у шефанго. – Сдается мне, я скоро буду знать о тебе больше, чем ты сам, а, де Фокс? И все равно не получу ответов на все вопросы.
Он прямо на пол выплеснул какое-то питье из круглой серебряной чаши, со стуком поставил ее перед Эльриком. Повел носом, принюхиваясь, став при этом до жути похож на чистокровного орка, но, будь все проклято, оставаясь при этом эльфом, эльфом!!! выбрал кувшин с чем-то…
– Вода, – кувшин был поставлен рядом с чашей, – серебро, – тонкий палец постучал по черненому узору. – Ты знаешь, что делать?
– Охренел? – спросил Эльрик, наконец-то соизволив обернуться.
– Еще нет, – ответил Хасг, – но боюсь, что вот-вот охренею. Лей воду в чашку.
Рычание было низким, ниже предела слышимости, но деревянный пол отозвался противной дрожью, и так же противно задрожали все кости Легенды. Фу. Ну и гадость! Однако, несмотря на мерзкое ощущение, она порадовалась тому, что на нее Эльрик не рычал никогда. Ни разу! Что бы она ни говорила, что бы ни делала.
– Я все объясню, – мягко и серьезно сказал Хасг, – мне просто нужно быть уверенным. Гэллэ* , дэира.
Последние слова, похоже, были заклинанием, чарами для умиротворения злых шефанго. И чары подействовали. Без единого возражения, Эльрик взял кувшин и перевернул его над чашей.
