Алексей Корепанов - Прорыв
— Значит, он не здесь? — вновь подала голос Маркасса.
— Если имеется в виду эта планета, то он действительно не здесь, — ответил предохранитель. — Но как бы рядом.
— Что это значит? — удивился Тангейзер. — Спутника у Пятки вроде нет.
Барбовер взглянул на него.
— Вы недавно говорили об измерениях. Так вот, Хорригор находится в одном из таких измерений. Точнее, в одном из так называемых «карманов» одного из таких измерений. Вы называете это измерение подпространством, или Серостью. Хочу заметить, что эта Серость вовсе не такая серая, как вам кажется. Точнее, не вам кажется, а вашим приборам. Да, приборы ничего не видят в этом измерении. Кстати, в далекие времена его называли иначе: Авалон.
— Но Авалон — это же что-то типа рая! — воскликнул супертанк. — Мифический остров из земных легенд, этакая страна блаженства.
— А у нас на Яблочке есть космопорт «Авалон», — добавила Маркасса.
— Да-да, я знаю, что еще в Темные века было у землян такое понятие, — сказал барбовер. — Вероятно, какие-то отголоски просочились… или же это простое совпадение. Как и в случае с барбоверами — погонщиками на Джаджедже. Так вот, приборы ваших космических кораблей ничего там не видят. А невооруженным глазом все там видно очень хорошо. Не через стекло, не на экране, а простым глазом. Хоть я там никогда и не бывал, но знаю от тех, древних, пандигиев. Это неоспоримый факт.
— Авалон… — пробормотал Дарий. — Значит, он где-то рядом…
— Да, — кивнул предохранитель, используя очередной человеческий жест. — Вход в него находится именно в той точке, куда вы стремитесь, — он показал рукой себе за спину, на северо-восток. — Именно оттуда появляются Простыни. Именно там заточен Хорригор. Но без меня вам не удалось бы его отыскать, даже с учетом великолепных возможностей Бенедикта. Вход в Авалон скрывает поставленная лично Аллатоном иллюзия, причем иллюзия вполне материальная — в данном случае, уместно применить это слово по отношению к иллюзии. И Хорригор, и Аллатон не совсем обычные существа, они относятся к тем, кого вы называете мутантами, — без негативной окраски, зачастую присущей этому определению… Я, опять же, пользуюсь информацией, которая имеется у Бенедикта. Возможно, именно тут кроется причина поразительного долгожительства вожака темной силы Ирг. Попасть отсюда в Авалон можно, только если точно знать, в каком месте иллюзии находится проход, и набрать определенную скорость. Причем нужно не ехать, а лететь. Это место я вам укажу, такая скорость для Спинозы не проблема, и летать он умеет, пусть и не очень высоко… Но требуется и еще кое-что, без чего проход никогда не откроется.
— Что?! — в четыре голоса воскликнули Дарий, Тангейзер, Маркасса и танк.
Барбовер улыбнулся с хитрецой и ответил:
— Присутствие среди тех, кто намерен попасть в Авалон, потомков древних пандигиев. Причем обязательно разного пола, причем родственников, причем матери и сына!
— Ох ты! — всплеснул руками Дарий и резко повернулся к Тангейзеру и госпоже Диони. Они, кажется, еще не поняли, что сказал предохранитель. — Маркасса, я уж и не знаю, какими словами вас хвалить. У меня просто слов так много не найдется! Вот это везение!
— Везение? — прогрохотал с пригорка танк. — Да нет, это не простое везение. Видимо, прав был древний земной мудрец Гераклит, считавший, что миром правит Логос. Это закономерность! Детерминизм в чистом виде!
Дарий обернулся к нему.
— Не знаю Логос или не Логос, но факт остается фактом: у нас есть все, чтобы пробраться в Авалон!
— Вот это да!.. — восхитился Тангейзер. — Ма, ты слышишь? Без нас с тобой хода в Авалон нет!
— Спасибо кафе «Маяк» за то, что оно не было закрыто в тот вечер, — сказала Маркасса. — Иначе я не узнала бы о шавьерском транспортнике…
— Логос! — вновь провозгласил танк.
Силва взглянул на барбовера.
— А вы с нами не желаете прокатиться?
— У меня другая задача, — ответил предохранитель. — А вы со своей, думаю, и сами справитесь. Поговорите с Хорригором, объясните, в чем дело. Главное — найти нужные слова…
— Если от человека пахнет потом, следует сказать ему об этом, — Силва практически повторил то, что уже говорил при первом общении с танком. — Чтобы он почаще мылся или пользовался дезодорантом. — Он помолчал и зловеще добавил: — Или сделать так, чтобы он вообще не потел.
— Ну зачем так? — возразил барбовер. — Хорригора приговорили к пожизненному заточению, но не к смертной казни. Повторяю: найдите нужные слова, и он сумеет избавиться от Простыней, возможностей у него предостаточно. — Он встрепенулся: — О, можете сказать, что прах его предков используется при производстве боевых машин! Это должно ему понравиться.
— А я скажу, что память об иргариях не исчезла, — добавила Маркасса. — Я действительно о нем никогда уже не забуду. Это ему тоже понравится.
— А я скажу, что архамассу добывают тоже пожизненно осужденные, — внес и свою лепту Тангейзер.
— А я скажу, что без архамассы я бы никогда не смог сочинять стихи, — заявил танк. — И о нем что-нибудь сочиню. А такое просто не может не понравиться. Имя у него довольно удачное, рифм можно напридумывать кучу: Хорригор — живи судьбе наперекор… Придет свобода из-за гор… Ешь устрицы и пей кагор… Тебя бы мог воспеть Алькор… Вот я взобрался на бугор, тебя рифмую, Хорригор… И плачет по тебе топор… Стоп, что-то не в тему. В общем, сориентируюсь…
— Ну, вот и славненько, — улыбнулся барбовер, отчего морщины на его лице превратились в складки. — Откровенно говоря, будь моя воля, я бы его уже выпустил. Да, конечно, много жизней он погубил, но и срок отсидел тоже немалый. Пусть бы доживал на свободе.
— А что ему мешает выбраться из этого кармана? — спросил Дарий. — Его же там не на привязи держат?
— Заклятие Аллатона, — пояснил предохранитель. — Слово может воздействовать на действительность гораздо эффективнее, чем обычно считается.
— Да, это мы уже испытали на себе, — сказал Дарий. — Только благодаря словам из ловушки и выбрались.
— С чем вас и поздравляю, — вновь улыбнулся барбовер. — Этим словом Аллатон лишил Хорригора свободы, и это же слово может ему свободу вернуть. Только никто не знает, что это за слово.
— Миром правит Логос, — повторил танк. — Заключение Хорригора закономерно, и будет так, как и положено быть. Против Логоса не попрешь.
— Да мы ведь и не собираемся, — пожал плечами Силва. — Поговорим по душам, Простыни он свои уберет, и дело сделано.
— Значит, никто больше не погибнет, — сказал Тангейзер. — Добыча архамассы будет вестись беспрепятственно, и отпадет необходимость держать здесь столько войск. А ведь ее, наверное, и в других местах добывают. Значит, и там опасность исчезнет. И все это благодаря нам и Хорригору. Правильно? — он посмотрел на Дария.
— Ну? Думаешь, нас тут же досрочно освободят да еще и произведут сразу в генералы? Я бы возражать не стал. Но я уже, к сожалению, не ребенок и в сказки не верю…
— Благодаря и Хорригору, — повторил Тангейзер. — И тогда, если уж ему не суждено вылезти из этого кармана, то, может, там, в верхах, примут решение… Если мы попросим…
— Ну? — повторил Силва.
— Чтобы его можно было навещать! И мы у него еще раз побываем, и, думаю, много других желающих найдется. Чтобы он не чувствовал себя изолированным, был, так сказать, в курсе.
— А ведь он еще и мутант! — подхватила Маркасса. — И кто знает, какими секретами владеет. И знаниями, и воспоминаниями о древней истории Галактики… Это же просто клад, за него должны руками и ногами уцепиться!
— Точно! — воскликнул танк. — И будет жить полноценной жизнью!
Барбовер уперся руками в колени и встал с бревна.
— Молодцы! — сказал он с одобрением. — Я о таком даже не подумал. Действительно, столько пользы может принести… Если, конечно, захочет. Все-таки бывший темный властелин…
— Просидишь за решеткой столько лет — станешь гораздо светлее и мягче, — убежденно произнес Дарий.
Предохранитель хмыкнул.
— Возможно. Хочется верить, что так оно и есть…
— Да, а как мы с ним будем говорить? — спохватился Тангейзер. — Кто бы его там учил нашему языку?
— Одно из свойств древних рас, которыми не обладают новые, это способность понимать любые языки, — сказал барбовер. — Дело тут не в телепатии, как у меня, а в чем-то другом. Просто врожденное умение. Он вас не только прекрасно поймет, но и будет говорить с вами на вашем языке, на росиане. У меня на его изучение ушло какое-то время, а Хорригору и учить ничего не надо. — Предохранитель помолчал, окинул взглядом собеседников. — Ну, что, представители новых времен, запоминайте приметы входа… Да, вот еще какая деталь: вы, Бенедикт, после прорыва постарайтесь как можно скорее остановиться, иначе вас занесет далеко от места пребывания Хорригора.
