Павел Стретович - Вернуться в осень
— Что такое? — немедленно встревожилась Эния. Как она не потеряла еще эту способность?
— Нет, ничего.
Вокруг мельтешила целая россыпь довольно ярких огоньков, но пока еще не в совершенной близости. Впереди тоже.
Они осторожно обогнули перевернутую телегу и двинулись по улице — Эния прижалась к его плечу, не отрывая испуганных глаз от окон проплывающих мимо домиков. Так идти было не совсем удобно, но зато очень приятно — если можно говорить о приятности в обстановке недоброго Роха. Волнение и дрожь в руках начали отступать, и сердце почти успокоилось. Он постоянно косил глазами на нее — как она? Вот ведь молодчина.
— Испугалась?
— Ага, — шепотом ответила она. — Но не так, как можно подумать… Я была уверена, что ты меня все равно выручишь.
— Оказалось — наоборот.
— Я справилась, да?
— Ты молодчина, — сказал он и неожиданно добавил: — У меня.
Она ничего не ответила, только… Только как будто что-то прибавилось к ее близости, мягкому касанию плеча, как будто она прижалась к нему уже не только из-за страха — перед давящим на волю туманом.
Улица и вместе с ней дома небольшой деревеньки кончились, и дорогу преградил обрушившийся мост — через нечто, что, возможно, когда-то было ручьем, а теперь заросло все теми же колючками и бурьяном. В густых зарослях что-то негромко шуршало.
Сергей взял вправо, через припавший к земле гнилой забор и огороды крайнего дома, и перебрался через овраг там, где кустов было поменьше, — Эния наступала на пятки. В маленькой ложбине под корнями вывороченного дерева переждали — совсем рядом прошел кто-то большой и невидимый, в мутных клубах мелькнула и исчезла широкая тень. Принцесса перестала дышать, вслушиваясь в эти негромкие шелестящие шаги, — блестящая капелька сбежала по гладкому лбу и запуталась в изогнутых бровях…
Потом осторожно двинулись дальше, чуть сдерживая себя, — фоновая стена границы в глазах Сергея мерцала совсем недалеко.
— Раньше я представляла себе это все немного по-другому, — тихо сказала Эния. — Что здесь кишмя кишат пауки и морги и прочая нечисть и что шагу ступить просто невозможно…
— Так и есть, — ответил Сергей. — Если сюда приходит человек посторонний, с непонятными помыслами и к тому же неподготовленный. Ну и еще там что-то, что я сам еще не знаю… В общем, твари тогда появляются отовсюду. Возможно, это — одно из предназначений мрак-шахт. Мобильность. Для моргов, например…
— Зачем им это? — задумчиво проговорила принцесса. — Роха и так все боятся…
— Ему мало того, что имеет. Я думаю, он готовится наступать.
Эния только вздохнула. Она явно не раз общалась с эдитором Гушаром.
— Осторожно.
Они притихли — в пределах видимости куда-то торопилась цепочка больших неповоротливых крабов, толстые панцири негромко постукивали друг о друга. «Что-то они все здесь какие-то активные, — подумалось Сергею. — Эдак мы будем еще выбираться год…»
Им пришлось пережидать еще два раза, а перед самым концом сделать большой крюк в сторону — у самой границы замер в засаде, растянувшись сразу на двух деревьях, четырехпалый.
Туман остался позади, когда солнце почти опустилось к горизонту, — оба одновременно глубоко вздохнули и рассмеялись от этого, довольные, что все кончилось и можно унять беспокойную голову и наконец-то хоть немного расслабиться. И сразу заспешили к видневшейся невдалеке рощице — пока еще светло, надо успеть собрать дрова для костра. И тогда Эния заметила на траве кровь.
— Сережа…
— Вижу. — Он наклонился, рассматривая поближе. — Похоже на кровь. Тут недавно кто-то прошел, раненый…
— Орден?
— Наверное. — Он разогнулся и внимательно оглядел деревья рощицы. — Пошли. Возможно, кому-то нужна помощь.
В леске никого не оказалось, только ветер мелко трепетал пожелтевшие листья деревьев. Сергей со вздохом глянул на почти спрятавшееся солнце и на молодую поросль вокруг — рощица совсем молодая, без старого сухостоя, и дров для костра практически никаких.
— Там дым. — Принцесса, прикрыв глаза от последних лучей, смотрела за широкий травянистый луг. — Вроде недалеко. Попросимся?
Высокая трава путалась под ногами, мешая идти, и к небольшому хуторку, спрятавшемуся под большими развесистыми вязами, они пришли почти в темноте. За высоким дощатым забором надрывалась собака, из небольших зашторенных окон пробивался неяркий свет.
Сергей нашел ворота — в темноте светлела изгибающаяся колея дороги — и громко постучал. Долгое время ничего не происходило — казалось, никто просто не мог поверить, что здесь кто-то еще может бродить ночью.
— Может, не услышали? — неуверенно сказала Эния.
Он собрался стукнуть еще раз, уже как следует, но тут открылась дверь и на пороге появился кто-то, вглядывающийся в темноту с фонарем в руках.
— Здравствуйте! Нам бы переночевать, — крикнул Сергей и почему-то добавил: — До утра…
— Случилось что? — спросил глухой пожилой голос.
— Случилось, — ответил Сергей. — Спать хотим.
— А чего не в Досте? Дост не так уж и далеко… — опять спросил голос, человек на крыльце совсем не хотел двигаться.
— Завтра будем и в Досте, — сказал Сергей. — Не сегодня же…
— Если идти прямо по дороге, — сообщил голос, — то…
— А если я сейчас прямо перепрыгну через забор? — поинтересовался Сергей. — И угомоню вашу собаку?
«Сережа…» — шепнула Эния.
— А если я позову сыновей? — проворчал голос, однако спустился по ступенькам и цыкнул на бушевавшего пса. — Все вокруг рубаки…
Лязгнул в темноте поднимаемый засов и приоткрылась створка ворот.
— Место есть только на чердаке…
— Спасибо. Мы не привередливые, — улыбнулась, проходя мимо него, Эния. Сергей протиснулся следом.
В небольшой комнатке их встретила приветливая хозяйка — не в пример мрачному хозяину, и увидев Энию, сразу засуетилась, доставая из печи какие-то чугунки и сковородки. Сразу вкусно запахло. Никаких сыновей, естественно, не было.
— Не обращайте внимания. — Она сверкнула глазами на вошедшего бородатого хозяина. — Мы люди мирные, а время сейчас такое… Здесь редко кто бывает. И правда, для одного дня даже непривычно…
Оказалось, сегодня здесь уже был путник, и не из ордена. Он ушел в сторону Роха. Сергей и Эния переглянулись.
— Мы заплатим, не беспокойтесь. — Принцесса протянула бородатому золотую монету.
Тот молча взял и, попробовав на зуб, опустил в широкий карман. И, так же не говоря ни слова, ушел наверх стелить постель. Хозяйка укоризненно посмотрела ему вслед, потом вздохнула:
— Не обессудьте. Вам, господам, — мелочь, а мы люди бедные…
Потом они, сытые и довольные, повалились на душистое сено на чердаке — уставшая Эния заснула практически сразу, а Сергей долго лежал, вперив в темноту беспокойный взгляд. «Эния… Принцесса. Спит на сене, рядом. Даже не верится. Надолго ли тебя хватит, девочка моя…»
Он открыл глаза на рассвете, когда из темноты начали выступать посеревшие стропила и солома крыши, тихо поднялся и, стараясь не разбудить девушку, начал осторожно пробираться к выходу.
— Сергей? — Так просто ее не проведешь, она приподнялась на локте, смотря на него тревожными глазами. — Ты куда?
— Спи еще. — Он оглянулся. — Я скоро буду.
— К Роху?
Он вздохнул. Ее действительно не проведешь, она как будто знает наперед все его мысли и даже действия…
— Я быстро. Понимаешь… Тот человек, который ушел к Роху… Мы видели кровь, он может быть где-то рядом, может, умирает без помощи…
— Я с тобой. — Она бодро вскочила. Они спали не раздеваясь.
— Спасибо, Эния. — Он благодарно улыбнулся. — Может, лучше поспишь?
— Я отлично выспалась. — Она выгнулась дугой, одновременно потягиваясь и разминаясь. — Никогда так не спала!
— …Зря вы все это. — Раненый поморщился, когда она разорвала набухший от крови рукав рубахи. — Мне все равно не жить. Я отлично понимаю, что не смогу ничего добыть в Рохе, — не тот я человек… И назад не вернусь — одна дорога в ад…
— Не распаляйся, если еще никто не умер. — Сергей надкусывал и затем отрывал от кружевного ночного платка длинные белые полосы. — Из любого положения всегда должен быть выход.
— Только не для меня… — Он опять поморщился — Эния смочила ромом кусок платка и начала осторожно обрабатывать рану.
Его звали Юрм. Они были беженцами — он, его жена Лаума и их маленькая пятилетняя дочка. Из… — Эния отшатнулась и побледнела, Сергей вскинул удивленные глаза — маркизата Тариды, того самого маркизата Тариды. Он рассказывал страшные веши — Эния молча слушала, продолжая бинтовать раненую руку и обрабатывать глубокие царапины на боку. Он рассказывал, запинаясь, искренне, из глубины выходило глубоко затаившееся и долго прятанное горе, в глазах стояли непривычные слезы. Он рассказывал, а Сергей взлохмачивал руками непокорные волосы и поглядывал на каменное лицо принцессы.
