Федор Березин - Атака Скалистых гор
Сейчас условия для сборки, да и вообще для подрыва, были просто-таки идеальными. Поскольку могущие помешать чему-либо американцы оказались надежно отсечены, то Минаков распорядился установить атомную мину всего в десяти метрах от окончательной преграды. Наверное, это был перебор, ведь даже если бы бомбу поставили вплотную к четвертой створке, то и тогда бы наверняка ворота «пять» угодили в зону влияния огненного шара. Однако требовалось расплавить не только ворота сами по себе но и семи – или там пятиэтажный бункер за ними. Точное количество этажей Герман не знал, может, в связи с тем, что об этом не имел понятия и сам Центр, а возможно, потому, что такая информация являлась абсолютно лишней для данной операции. Правда, Минаков ведал – где-то на самых нижних уровнях помещен ядерный реактор «Прыща». Ну что ж, он собирался уничтожить и его тоже. Вдруг в результате такой акции одна из Скалистых гор станет вулканом? Наверное, очень приятно ощущать себя создателем настоящего, действующего вулкана. Кстати, он никогда не видел ни одного вулкана в натуре, только по TV. Жалко, а ведь на Дальнем Востоке побывал. Конечно, от места его учебы до Курильской гряды простирался еще солидный участок глобуса, но тем не менее…
Совершенно отвлеченные от служебных обязанностей, да и вообще от реальности, мысли прервал бешеный выкрик одного из часовых:
– Ворота! Ворота закрываются!
В первое мгновение Минакову подумалось, что речь идет о воротах «пять». Теперь вулканы улетучились, и мозг заработал с положенной для самого сложного во вселенной устройства скоростью. Герман вскинул плазменную винтовку, ибо теперь в любом случае придется отражать массированную атаку. Но ничего, главное, они успели собрать бомбу. О плановом отходе думать уже не следует, придется умирать, защищая боеприпас. Хорошо, что в бомбе столь простой механический таймер – будильник. Нужно выставить его на минимально возможную паузу, то есть на минуту. Уж минуту они как-нибудь продержатся – патроны еще есть.
Однако в действительности по направляющей двигалась вовсе не рельсовая створки ворот «пять». Оказывается, сами по себе закупоривались «четвертые».
– Лиза! – скомандовал Минаков и увидел, что отрядная радистка Кэт уже бежит к этим злосчастным воротам, на ходу вынимая из контейнера свою «ультразвуковую отмычку», и уже злосчастный контейнер падает из рук, и катится в сторону за ненужностью. Черт с ним, подумалось Герману. И вообще, зря он приказал Лизе проверять исправность робота, блокирующего «пятые», требовалось держать ее там, у «четвертых». Хотя кто мог знать? И вообще он действовал по разработанному плану, а по нему он должен был убедиться в надежности блокировки «пятых». Нет, Лизе совсем не надо было заходить в этот последний, отсекаемый аппендикс – ворота «четыре» она могла бы контролировать и с той, противоположной стороны. Зато…
Надо было действовать. Нельзя, совершенно нельзя было ждать результатов проверки. Всегда, всегда нужно готовиться к худшему.
– Все вон! – проорал он так, как будто прямо в челюсть не был встроен чувствительнейший микрофон. – Все за створку! Бегом! Скорость «Макс»!
Бомба была собрана, и теперь не оставалось времени выслушивать доклад Кошкарева. Требовалось проделать последний штрих – выставить будильник.
– Десять минут! – снова гаркнул он во всю мощь непонятно почему заработавших мехами легких. – Буду ставить на Десять Минут!
Отворачиваясь, он успел заметить, как очень маленькая на расстоянии восьмидесяти метров, хотя и облаченная в «панцирь» Лиза продолжает что-то делать со своей аппаратурой. Все это было зазря: проклятая воротная створка двигалась неумолимо.
– Лиза! Беги! – проорал он, уже повернувшись спиной; микрофону и радиотехнике было абсолютно единообразно, какой стороной он поворачивался к предмету общения. – Заберите Лизу! – крикнул он, обращаясь сразу ко всем.
Вообще напрасно я ее сюда притащил, очень напрасно, подумалось в отчаянии. Но в принципе ведь еще есть время, можно даже успеть самому. Что там особенного в выставлении будильника? Да с закрытыми глазами…
Непосредственно возле бомбы уже никого не наблюдалось. Она стояла торжественно, до лампочки ей были все эти примитивные людские волнения. Наверное, она по наивности считала, что простоит тут, под землей, в тиши и без катаклизмов, до нового ледникового периода. Она очень и очень ошибалась. Минаков бросился, протянул руку…
– Сейчас мы тебя милая, – сказал он вслух, но теперь совсем тихо.
«Лейтенант, створка уже на половине!», – пискнуло где-то в ухе. Надо же, о нем еще кто-то беспокоился. Он даже удивился, время почему-то текло странно – и очень быстро и очень медленно одновременно, – и ему казалось, что все должны находиться уже на добрый километр в стороне.
Все делалось просто-таки автоматически. Он ослабил, выдернул положенные усики. Взвел нужный рычажок, легко раздавил защитное стеклышко…
Все было так примитивно – простая добрая надежность – девятнадцатый, а может семнадцатый век – нет, скорее времена охоты на волосатых слоников с бивнями – присыпанная травкой надежнейшая яма…
Вроде бы он сделал абсолютно все. Удивительно!
Герман повернул голову и увидел перед собой длинный сужающийся тоннель. Но там, в бешеной дали этой утончающейся трубы до сей поры светило целое скопище фонарей. Это созвездие непрерывно перестраивалось, звездочки нашлемных ламп менялись местами. Это, в непрерывно сокращающемся отверстии, все еще суетились его братишки-солдатики, они садили, нещадно разряжали свои наспинные аккумуляторы «панцирей», пытаясь встречным, управляемым вздутием металлических мышц остановить движение этих двухсот, пятисот или скольких-то там, в действительности тонн.
Неужели ворота еще не захлопнулись? Неужели еще есть шанс?!
114. Люди подземелья
– Я знаю, что надо делать! – внезапно вскочил с места подполковник Эррол.
– Что? – спросил потерянно сидящий в кресле бригадный генерал Уошингтон. Вот уже добрые две минуты он с ужасом размышлял о прискорбности бытия, например, о том, что все эти годы вопросами обороны объекта «Прыщ» всегда занимался сам компьютер «Прыщ», но ведь для маскировки, на всех приказах о комплектации и прочем стояли имя и подпись Слима Уошингтона. Что же будет теперь, когда все наземные, да и воздушные оборонительные мероприятия показали свою неэффективность?
– Некогда толковать подробно, – отмахнулся от начальника подполковник ВВС. – В общем, нам надо забить пенобетоном промежуток между «пятыми» и «четвертыми» воротами. Мне кажется, аварийной ПАУС можно управлять не советуясь с «Прыщем».
– А что же потом? – спросил бригадный генерал, припоминая, что ПАУС это пожарно-антиударная система.
– Откопают, генерал Слим, если будет смысл, – подвел итоги Эррол Фросси.
– Что стоите! – рявкнул он на замерших вокруг подчиненных. – Снять блокиратор пульта «девять». Бегом! «Разогрев смеси» – «Вкл.»! «Подачу» на все восемь кранов! Сколько там тонн в бункере?
И споткнувшаяся было военная машина снова закрутилась, набирая разгон.
115. Прочность брони
Раскланиваться и расцеловываться с бомбой было абсолютно некогда, он на мгновение сконцентрировался, собираясь рванул с места, как древний спринтер Валерий Борзов. Но ведь нужно было не просто разогнаться как следует, требовалось попасть на скорости в сужающуюся щель. В общем, уподобиться наведенной кем-то пуле. Вообще-то при беге, наглазный лазер, естественно, выдавал данные спидометра, но разве сейчас имелось время засекать? Кроме того, никак нельзя совершать высокие прыжки: тоннель менее шести метров в высоту, увлекшись можно удариться о потолочные крепления. Однако какое значение могло иметь дальнее наведение, если в процессе приближения он мог корректировать свое попадание в цель? Там, впереди, через суженое более чем наполовину отверстие, уже подсвечивало только парочка фонарей – ему освободили место для пролета внутрь.
Он пробежал, точнее, пролетел уже около половины дистанции, когда мощный удар сбоку бросил его в сторону. Ему показалось, что он успел как-то среагировать, дать команду торможения мета-мышцам, но, скорее всего, было не так. Сработала автоматика «панциря», сенсоры радары сообщили набрюшному компу о приближающемся препятствии, выбросили вперед руки, точнее, только локти: пальцы и ладони считались программой очень ценными органами, почти такими же, как голова. Он даже не ударился шлемом, хотя, рикошетировав от бокового железобетонного тюбинга, проехался юзом вдоль железнодорожного рельса метров десять. Но еще до того как подняться, он сдернул с крепления на боку «плазмобой». Наверное, янки вскрыли какой-то тайный боковой лаз? Придется принимать бой. И зря он выставил на таймере целых десять минут: столько ему не продержаться – не хватит патронов.
