Владимир Брайт - Вечность в объятиях смерти
Я сделал глубокий вдох, и морозный поток чистого ледяного воздуха ворвался в легкие. Придя в себя и осмотревшись, понял, что стою на вершине горы, с которой открывается потрясающий вид на безбрежный океан. Не только простирающийся во все стороны, но заполняющий все закоулки вселенной.
Чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего, я нагнулся и взял горсть настоящего обжигающе холодного снега. Растер в руках. Все верно. Сомнений не осталось. Я вновь на Алагоне — Пике мироздания. В странном месте, где нет прошлого и будущего. Жизни и смерти. Хорошего и плохого. А есть лишь настоящее и встреча с теми, кого не надеялся встретить.
— Да вот он! Я же говорил, что появится! А вы сомневались!
Обернувшись на звук знакомого голоса, я увидел старых знакомых, удобно расположившихся за карточным столом.
В центре возвышался гигантский паук в солнцезащитных очках, лихо заломленной набекрень соломенной шляпе и кричащего цвета гавайской рубахе. Широко улыбаясь, он курил большую сигару. Было очевидно — именно он в этой компании главный.
Слева от него расположилась злобная Гончая. Человеческое тело женщины венчала голова борзой. Мы дважды встречались. Не могу сказать, что эти встречи доставили мне удовольствие.
Справа от Паука сидел Кай. Старый проверенный друг.
— Где Герда? — с ходу спросил я, даже не поздоровавшись.
— С ней все в порядке. — Судя по беззаботному виду, он говорил правду.
— А Карусель?
— Тоже.
— Про Чарли что-нибудь слышал?
— Вроде где-то летает. — Неопределенный взмах руки указывал на небо.
— А почему их здесь нет? — Трудно было поверить в реальность происходящего.
— Лимит игроков. Крупье и трое за столом, — благодушно сощурился Паук.
— Если лимит, какого черта она здесь ошивается? — Я махнул рукой в сторону Гончей.
— Захотелось ей взглянуть на твою королеву. Стоит ли она звезды? Или режиссер ошибался?[35]
— А больше тебе ничего не хочется?
— Сбросить мистера Обмороженный Член в пропасть вместе с его заносчивой шлюшкой. — По крайней мере, она не кривила душой.
Судя по всему, с прошлого раза здесь ничего не изменилось. Если бы не отсутствие Темного, я мог бы подумать, что очутился в прошлом.
— Кай, она говорит о Герде. Ты слышишь?
— Мистер Обмороженный Член с продырявленным брюхом решил пожаловаться? — хищно оскалилась сука.
— Не обращай внимания… Она того… С приветом. — Я первый раз видел брата Герды в столь благодушном расположении духа.
— Конечно, не обращай внимания. Здоровяк, а на твоем месте я бы выбирала выражения. Мой друг Темный страшно не любит тупорылых мясистых быков. Понимаешь, о чем я?
— Давайте не будем ссориться, — доброжелательно улыбнулся Паук. — Всему свое место и время. Сейчас мы играем.
В противовес истеричной собаке он смягчал атмосферу.
— Как обычно? — уточнил я.
— Да. Надеюсь, на этот раз никаких сюрпризов не будет.
— С моей стороны их давно нет, — осклабилась Гончая.
Двадцать семь дырок в моем теле говорили сами за себя.
— Я вроде тоже… Того… Все время забываю, как эта хрень называется…
— Coma depasse.
— Точно. Она самая.
— А там вообще было чему умирать? — как ни в чем не бывало поинтересовалась женщина с мордой собаки, выразительно постучав кулаком полбу.
— Знаешь… — вздохнул Кай, — честное слово, не резон мне с тобой связываться. Герде это не понравится.
— А что так? — сочувственно прищурилась Гончая.
— Ей самой страсть как хочется с тобой обсудить кое-что. «Шлюховатых королев», — начал загибать пальцы Кай, — умственные способности брата, обмороженные члены, тупорылое бычье… И все остальное.
— А…
— Время игры. — Паук перестал улыбаться.
Ему надоела словесная перепалка.
— Крупье опять я?
— Ты же в прошлый раз не доиграл[36].— Забыв о «быке», злобная стерва переключилась на новый объект. — Не задавай идиотских вопросов, сладенький.
— Ладно. — Кай был прав: Герда сама поставит на место зарвавшуюся дрянь. — Я не против. Последний вопрос — условия не изменились? Проигравший прыгает в пропасть?
— Нет, получает сахарный крендель…
— Да, правила клуба остаются неизменными, — кивнул Паук.
— Ты все так же берешь на шестнадцать? — Я старался бьггь предельно вежливым, но это давалось с трудом.
— Неважно, как и что я БЕРУ, главное, я неизменно в плюсе. Потому что умею играть. — Она не лезла за словом в карман. — А ты можешь похвастаться чем-нибудь, кроме своих дырок?
— Кай, я искренне надеюсь, что Герда научит ее хорошим манерам.
Я оставил без внимания пошлый вопрос.
— Не сомневаюсь! — коротко хохотнул он. Сестра кого хочешь научит.
— Давать налево и направо всяким хлыщам…
— Хватит! — Мохнатая лапа стукнула по столу. — Играем. Сдавай.
Меньше всего мне хотелось продолжать бессмысленный спор.
— Играем так играем.
Я начал раздачу.
Десятка.
Восьмерка.
Туз…
— ЧТО ЭТО? — одновременно вскинулись три игрока.
— Не знаю, — честно признался я. — Похоже на джокера.
— Опять начал мудрить? — Глаза женщины-собаки превратились в узкие щелки.
— Зачем?
— Тебе лучше знать.
— Я не в курсе. Правда. Это же ваша колода.
— Он не виноват. — В отличие от истеричной соседки, Паук сохранял чуть ли не олимпийское спокойствие. — Д авайте продолжим игру и посмотрим.
Но и в первой, и во второй, и в третьей раздаче крупье неизменно сдавал себе джокера — карту, не имеющую никакого отношения к игре в «Блэк Джек».
— Ерунда какая-то! — Не выдержав, Гончая бросила карты на стол. — Обмороженный Член нагло блефует.
— Сдавая себе джокера? Ты хоть иногда думаешь, о чем говоришь?
— Я-то как раз думаю, а у тебя, судя по всему, смерть мозга, как у братца этой самой, как ее…
— Герда. Мою сестру зовут Герда. Настоятельно рекомендую запомнить. Пока я не решил разобраться с тобой сам. — Кай одарил женщину-сфинкса своей лучшей улыбкой. От вида которой обычному человеку, как правило, становилось не по себе.
— Хоть Герда, хоть потаск…
Мохнатая лапа огромного Паука легла на тонкую женскую кисть:
— Хватит. Пожалуйста. Ты не такая плохая, как пытаешься выглядеть. Я знаю.
— Ты ничего не знаешь! — Она резко отдернула руку. — Если кто меня и знает, так это Темный.
— Все это очень интересно, но не могли бы вы объяснить…
— Не могли бы. — Создавалось такое впечатление, что у этой женщины масса проблем.
— Могли бы. — Четыре пары глаз Паука уставились на меня. — На Алагоне ничего не случается просто так. Раз ты неизменно сдаешь себе джокера, значит, имеется веская причина.
— Какая, например?
— Ну, не знаю. Может быть все, что угодно. Начиная от совсем уж фантастической сделки с дьяволом и заканчивая…
— Стоп.
— Что?
— Я действительно заключил договор с демоном.
— Поздравляю! — хрипло рассмеялась Гончая. — У тебя и правда нет мозгов.
— Какую? — Подавшийся вперед Паук не обратил внимания на ее смех.
— Мы договорились, — неуверенно начал я, — что после смерти… То есть остановки сердца… Он сольется со мной…
— Трахнет!!! — взвизгнула от восторга истеричная сука, захлопав в ладоши.
— Нет. Он сказал: «Считай, что завещал свои останки медицинскому институту. Или банку доноров. С той лишь разницей, что ни то ни другое заведение не поможет тебе отомстить».
— И ты согласился?
— Да.
— Это многое объясняет, — пробормотал Паук.
— Что, например?
— То, — ответила за него Гончая, что в твоей глупой башке нет ни единой дырки, в то время как тело напоминает дуршлаг. Ты не мертв, сладенький. И не жив. Как дерьмо в проруби мотаешься между небом и землей.
— Не может быть. Он же сказал…
— Может, еще как может! Больше верь демонам! Нет, это же надо, — от избытка эмоций она хлопнула себя рукой по колену, — заключил сделку с демоном. Какая глупость!
Не уверен насчет остального, но в этом она была абсолютно права. Сделка и правда оказалась самой большой ошибкой в моей прошлой жизни.
* * *Ронд и Керфт (курирующие «дело» В. Вилли) с интересом изучали труп, распластанный на мостовой.
— Изрешетили полностью, а голову не тронули. Думаешь, сделали это специально?
— Вряд ли.
— Почему?
— Смотри. — Керфт приставил пистолет к виску и нажал на спуск.
— Мимо…
— Попал.
— Я понял. А где дырка?
— Нет.
— Странно.
— Не то слово.
— Что предлагаешь?
— Отправим голову в лабораторию, пусть разбираются. У нас остался куб с кислородосодержащим раствором?
— Да.
— Положим ее туда.
— Зачем? Мозг не мог выжить. С момента смерти прошло минимум десять минут.
