Тимур Туров - Империя смерти
Больше вопросов никто задавать не стал.
Олег занял указанное место, Ардиэль расположился с другой стороны от альва, а Дмитрий подошел к нему вплотную. Провидец глубоко вздохнул, Турнов почувствовал холодное прикосновение ко лбу…
И обнаружил, что смотрит на площадь Лядова.
Олег знал ее хорошо, как и всякий студент Нижегородского политеха, – тут размещались его общаги. Сейчас он мог видеть одну из них, первую, островок деревьев посреди площади, а также тротуары и проезжую часть, неестественно пустынные, погруженные в полутьму и безмолвие.
Затем на площадь со всех сторон начали выходить люди, да и нелюди тоже.
Среди механически, неспешно ковыляющих фигур были уроженцы десяти сфер, представленных в Нижнем. Часовщики, дейвона, Наблюдатели, сатра, оборотни, верог, элохим и даже слаш выходили с улиц и переулков, точно возникали из мрака, и шагали к центру площади.
Достигнув его, они останавливались и замирали, тупо глядя перед собой.
Никто не пытался разговаривать, не смотрел на соседей, будто не видел их. Слышно было только шарканье ног по асфальту, цокот копыт и каблучков и отдаленный, приглушенный рокот.
Толпа росла, ее составляли уже многие тысячи существ, стоявших плотно, плечом к плечу.
Приглядевшись, Олег обнаружил, что у всех собравшихся на площади черные, мертвые глаза. Это непонятно почему показалось жутким, и он задергался, попытался вырваться из видения.
Мало-помалу потоки разумных существ, текущие со всех сторон, иссякли. Наступила тишина, и по рядам собравшихся прошла короткая судорога, за ней вторая, третья…
С ужасом Олег увидел, как у высокой красивой женщины лопнули глаза, как темный пар ударил из глазниц, а тело, истончившееся, будто сдувшееся, упало на асфальт. То же самое произошло с расположившимся по соседству с ней альвом, с пожилым сатра… с тремя Часовщиками…
Те, кто только что стоял, валились, подобно колосьям под серпом, а черное облако над площадью густело, становилось больше. Бока его выпячивались комьями и спазматически дергались, словно облако получало удовольствие, впитывая чужие жизни.
Рухнул последний, приземистый и могучий маах’керу, и облако потекло сразу во все стороны.
Оно залило первое общежитие политеха, изнутри донеслись истошные вопли, и Олег понял, что там умирают люди. Поползло далее, к жилым домам, и криков стало больше.
Картинка сменилась, Турнова подняло, он увидел город с высоты, пересекающую его Оку, ныне спрятанную подо льдом, площадь Лядова – крохотное пятнышко, и черную кляксу, неспешно увеличивающуюся, поглощающую квартал за кварталом, убивающую тысячу за тысячей.
Перед Олегом предстало невообразимой мощи самоподдерживающееся заклинание, основанное на смерти и питающееся энергией тех, кого оно убивало. Там, внизу, в залитой мраком области, не осталось ничего живого – лишь страшные, высушенные трупы.
Он не мог этого видеть, он просто знал.
Чернота растеклась до самых границ Нижнего и только на них остановилась. Небо на востоке начало светлеть – там всходило солнце. Утренние лучи упали на город, осветили его пустынные улицы. И Олегу показалось, что где-то в районе Московского вокзала он видит силуэт пирамиды из жуткого сна и что перед ним – империя смерти из далекого прошлого.
Империя смерти, которой стал Нижний Новгород.
Сердце бешено забилось, он закричал и обнаружил себя на кухне в особняке Ардиэля.
– Вот мать твою за ногу… – сказал элохим, ссутулившийся, дрожащий, вроде бы даже ставший меньше ростом, и после этого выдал матерную фразу, достойную боцмана с пиратского корабля.
– О нет… нет… – прошептал Дмитрий. – Это будет?
На этот раз все трое увидели одно и то же.
– Да, – ответил провидец, чьи глаза были полны боли. – Я заглянул в него… там, на вышке, и увидел это. И видение это… я ненавижу подобные вещи! Когда мой дар берет власть надо мной… Это мерзко! Оно набило мою душу горькой трухой… превратило меня в пену на гребне волны… Я чуть не сдох… Но это будет, это будет, – и он обхватил голову руками.
– Давайте разберемся, – сказал Олег, сжимая кулаки и едва сдерживаясь, чтобы с размаху не врезать по ближайшей стене – до крови в разбитых костяшках. – Надо успокоиться… Заклинание на телевышке начало работать по-иному, и виной тому то, что мы тронули яйцо. Так?
– Да, это верно. – Наблюдатель почесал кончик носа.
– Заклинание начало собирать на площади Лядова… кого оно начало собирать?
– Всех, кто находится под его контролем. Тех, кто заражен недоразвитыми эмбрионами слаш, и самих «черных», – ответил Глазастый, оглядываясь. – Кстати, а где это мы?
Ужас и страх ушли из взгляда альва, он стал выглядеть более-менее нормально.
– У меня, – отозвался Ардиэль и горделиво выпрямился. – Думаю, что ты узнал, кто я такой.
– Погоди, не до похвальбы сейчас, – голос Дмитрия прозвучал напряженно. – Так что, по всему выходит, что и меня потащит на Лядова? Ведь во мне сидит этот… это, – он сбился. – Но я пока ничего не чувствую.
– Думаю, что и не почувствуешь, – элохим прищурился, светлые глаза его полыхнули белым пламенем, Олег уловил невероятно быстро брошенное заклинание. На миг показалось, что Наблюдатель очутился в коконе из огненных нитей. – Ваши старшие ведь пытались воздействовать на эмбрион? Убить его они не смогли, но способности размножаться лишили, а заодно и разорвали связь с той хреновиной, что на вышке крутится.
– Да? Вот уж удружили, хе-хе, – Дмитрий поднял руку, вытер выступивший на лбу пот. – Да, кстати, – он посмотрел на альва, – когда это будет? Ну, то, что ты нам показал сейчас?
– В три ночи, – Глазастый пошатнулся. – Я видел точное время…
Олег посмотрел на настенные часы – большая и малая стрелка готовились сойтись в верхней точке циферблата. Невыносимо долгое десятое февраля почти завершилось.
– Намек понял. У нас почти три часа, – тусклым голосом сказал Ардиэль, подошел к столу и налил коньяк в бокал. Затем оценивающе глянул на альва и набулькал «Хеннесси» в другой.
Дмитрий покачал головой:
– И за это время мы должны, во-первых, не допустить, чтобы зараженные и слаш собрались на площади Лядова, а во-вторых, разрушить заклинание на телевышке, а точнее – подпитывающий его источник энергии.
Все взгляды скрестились на ящичке с хрустальным яйцом.
– И тем самым лишиться возможности узнать, кто оставил его в Нижнем, – добавил Олег. Сглотнул, проталкивая внутрь вставший в горле комок. – Ну что же, лучше спасти родной город и остаться в неведении насчет того, кто твой враг, чем выяснить это и допустить всеобщую гибель… Ведь так, ерш твою медь?!
Последнюю фразу он почти прокричал.
– Не ори. – Элохим вручил бокал с коньяком Глазастому, а из второго отхлебнул сам. – Пей, доходяга. Все ты, «коричневый», верно говоришь. Да только мы вчетвером вряд ли с этим справимся…
– «Золотая роза» изгнала меня из своих рядов, – сказал Олег, чувствуя, как внутри вспыхнула, запульсировала погасшая было обида. – Мне обратиться не к кому, в данный момент я один.
– Мне тоже, – Наблюдатель-ренегат усмехнулся. – Желтое Око убьет меня, только узнав, что я натворил.
– С ним мы разберемся потом, – пообещал Ардиэль. – Я обладаю определенным авторитетом среди сородичей. Я мог бы убедить их выступить, но на это понадобится время.
– А наши мне и не поверят, – грустно сообщил прикончивший «Хеннесси» Глазастый. – Это вам не провидеть за деньги… и не нариков кормить магическими иллюзиями… это бабла в кармане не прибавит…
– Тогда поступим так… – Элохим осекся, бросил быстрый взгляд на расположенное между столом и раковиной окошко. – Проклятье, «длинное ухо»! Нас подслушивают!
Стекло разлетелось вдребезги, внутрь метнулось нечто маленькое, черное, разбилось на куски, поднялось облако серого дыма. Грохнуло в прихожей, причем так, что сомнений не осталось – вынесли дверь. Еще какой-то шум донесся сверху, то ли с крыши, то ли со второго этажа.
Олег совершенно автоматически выставил щит, отпрыгнул в сторону и задержал дыхание. Краем глаза увидел, как вознесся к потолку окутавшийся белым туманом Глазастый, как Дмитрий метнулся к своему рюкзаку.
Ардиэль махнул рукой, мощный порыв ветра выдул наполненный отравой дым в окно, едва не перевернул стол. Показавшаяся в двери кухни фигура в черном получила коньячным бокалом в лоб и рухнула на пол.
Вторая ухитрилась отвести в сторону выпущенную элохим молнию и ударила «призрачным клинком». Электрический разряд ушел в прихожую, там что-то вспыхнуло и зашипело. Полупрозрачное лезвие резануло Ардиэля по боку, он пошатнулся и зарычал от боли.
– Получи! – выкрикнул Наблюдатель, и витой жезл в его руке вспыхнул белым огнем.
Пламенная спираль пронеслась через кухню. Раздался визг и вой, щит Олега задрожал, прикрывая хозяина. А сам Турнов метнулся к табурету, схватил лежавший на нем «Глок» и выстрелил в окно, в которое лез еще один тип в черной одежде. Одной пули на то, чтобы остановить его, оказалось мало, пришлось дергать спусковой крючок еще дважды.
