Джеймс Гарднер - Отряд обреченных

— Значит, вы собираетесь улететь, не беспокоясь о том, что затеял Джелка?

— Некоторые ждали этого дня тридцать лет, Фестина. Это их единственный шанс вернуться домой. Кроме того, — Уллис опустила взгляд, — лично я еще раньше решила добровольно остаться. Чтобы найти тебя и разобраться с Джелкой. — Она набрала в грудь воздуха. — В конце концов, он мой напарник.

— Был твой напарник, — сказала я. — И останусь здесь я. Мне нельзя покидать планету, Уллис. Слишком долго и сложно объяснять, но, поверь, мне нельзя лететь. Я позабочусь обо всем.

— Тебе может понадобиться помощь…

— Нет, — перебила я Уллис. — Не понадобится. И разве у тебя нет дел на корабле?

Она замигала.

— Некоторые программы связи еще не отлажены до конца… — Судя по голосу, ее терзало чувство вины.

— Вот и займись ими, — я положила руку ей на плечо. — А я останусь, потому что другого выхода у меня нет.

— Я отвечаю за Джелку, он на моей совести…

— Теперь на моей. А у тебя есть обязанности на корабле. Уходи. Пожалуйста.

Она снова замигала, поцеловала меня и медленно пошла прочь в сопровождении остальных разведчиков.

СНАЧАЛА САМОЕ ВАЖНОЕ

— Это выглядело чертовски сентиментально, — громко объявил Тобит.

— А ты все еще здесь, Филар?

— Составляю тебе компанию, Рамос. Ты все сама да сама; это, надо полагать, нелегко.

— Уходи вместе с остальными, — сказала я. — На этом корабле и для тебя хватит места… займи хотя бы каюту, которую я оборудовала для себя. Или каюту Джелки… она ему не понадобится.

— Сначала самое важное, — ответил он. — Они не сейчас взлетают, и от меня там никакого толку не будет. С другой стороны, я в состоянии помочь тебе отнести эту маленькую леди к ее предкам. Ты ведь это собиралась сделать, верно?

Я похлопала его по волосатому плечу:

— Спасибо, Филар. Ты остаешься верен корпусу.

Он рыгнул — нарочно, без сомнения.

— Проклятый филантроп… это я о себе.

В ближайшем доме мы нашли что-то вроде носилок и потащили Весло по центральному проспекту. В этом городе, конечно, было множество башен, где предки могли дать отдых усталым мозгам; однако я хотела отнести Весло в башню с генератором поля «сперматозоида». Скорее всего, Джелка отсиживается там, в ожидании, пока «кит» взлетит. А потом…

Кто знает, активирует он генератор сразу после того, как разведчики покинут планету, или смонтировал на нем схему задержки, чтобы осталось время где-то укрыться? Может, все это было актом самоубийства? Ведь если он включит генератор немедленно, то умрет — либо его выбросит в космос, либо погубит торнадо, который возникнет, как только воздух начнет извергаться в пустоту. Однако не исключено, что Джелка отнюдь не собирается умирать после того, как «отомстит»; как бы то ни было, чем скорее он намерен осуществить свой план, тем меньше у меня времени, чтобы остановить его. Он знает, что я жива, и, наверно, догадывается, что мне удалось обойти неработающий лифт; взрыв ракеты, открывший нам с Тобитом путь внутрь, выглядел достаточно впечатляюще.

С другой стороны, стены этой башни непрозрачны, а взрыв, при всей его разрушительной силе, наделал не так уж много шума…

Может быть, Джелка не знает, что я здесь. Может быть. Однако я не могу рисковать. Нужно исходить из того, что он может активировать генератор сразу после того, как корабль вырвется из подземной пещеры. Значит, в моем распоряжении меньше часа.

БЛЕСТЯЩАЯ ТКАНЬ

Я велела Тобиту не входить в башню, подождать с Веслом снаружи.

— Ловушек-сюрпризов опасаешься? — спросил он меня.

— Да.

Я вошла внутрь, но никаких взрывов не последовало. В то же время костюма для защиты от излучения на месте не оказалось. Значит, Джелка надел его и теперь дожидается на верхнем этаже, когда можно будет начинать светопреставление.

— Все чисто, — сказала я Тобиту по возращении. — Давай занесем Весло внутрь, и ты со всех ног помчишься к кораблю.

— А ты что будешь делать?

— Джелка на верхнем этаже. Хочу нанести ему визит.

— В такой-то одежде? — фыркнул Филар. — Знаешь, какое мощное излучение вырабатывают эти проклятые башни? Одно дело — вбежать туда на секунду и тут же выскочить обратно… в этом случае доза невелика. Но если ты собираешься там слоняться, подниматься на лифте и разбираться с этим засранцем… у тебя в теле, Рамос, не останется ни одной целой кровяной клетки. Черт, к тому времени, когда ты доберешься до Джелки, ты и на ногах-то не будешь держаться.

— Подожди здесь, — сказала я и побежала в комнату, где жил Джелка. И вскоре выскочила оттуда, сжимая охапку блестящих рубашек и штанов. — Защищает от радиации, — я бросила часть принесенной одежды Тобиту. — Одевайся.

Рубашка, штаны, носки и перчатки. Неплохо бы еще шлем на голову, но ничего такого не обнаружилось. В качестве заменителя я начала обматывать серебристой рубашкой голову, однако Тобит отнял ее у меня и протянул мне свой шлем.

— С днем рождения.

— Это уже второй твой подарок мне.

— Я считаю, не сомневайся, — кивнул он. — Ты обязана мне по гроб жизни, Рамос. — Мой бывший наставник неумело обмотал тканью лицо и заныл: — Я ничего не вижу! — И заковылял туда, где лежала Весло.

Ну и вид у него был в этой серебристой одежде! А надев шлем, я почувствовала такой сильный запах спиртного и блевотины, что меня саму чуть не вывернуло наизнанку… Тем не менее я сказала:

— Филар, ты настоящий джентльмен и разведчик.

— Не вздумай и со мной сентиментальничать, Рамос. Пошли.

ПРЕПЯТСТВИЯ

Мы положили Весло в центре первой комнаты — там, где было больше всего света. Едва начав впитывать радиацию, ее тело расслабилось… как будто ей сразу стало легче. Тем не менее в сознание она не пришла, и при каждом вздохе в легких по-прежнему раздавались хрипы. Я бережно уложила ее с раскинутыми в стороны руками — словно цветок, открывшийся навстречу солнцу. Топор я положила рядом — в древних захоронениях оружие всегда под рукой у воина.

— Черт возьми, это же не похороны! — заворчал Тобит. — Кончай тратить время впустую.

— Хочешь поскорее вернуться на корабль? Можешь идти.

— Хочу убедиться, что ты в состоянии сделать, что задумала, — ответил он. — На случай, если это не приходило тебе в голову: добраться до верха может оказаться совсем непросто.

— Что ты имеешь в виду?

— Пошли к лифту.

Филар зашагал к центру здания, я не отставала. Добравшись до лифта, он нажал кнопку вызова. Ничего не произошло.

— Этот ублюдок уже доказал, что ему раз плюнуть вывести из строя лифт, — заметил Тобит. — Здесь он, по-видимому, заблокировал кабину в верхней точке.

— Может, тут есть лестница.

— Скат, — ответил Тобит. — В городе морлоков во всех башнях есть спиралевидные скаты. Здания-то обслуживают роботы, и, значит, для них должен существовать способ добраться наверх, если лифт выйдет из строя. — Обмотанная тканью голова завертелась во все стороны; представляю, как ему приходилось напрягать зрение. — Вон та дверь, — указал он. — Скат должен быть там. Все эти здания построены по одному принципу.

Я подошла к двери. Щеколду сдвинуть не составляло труда, но дверь не открылась.

— Заклинена? — спросил Тобит.

Я отступила и с размаху ударила ногой в дверь, достаточно сильно. От удара металлическая дверь загудела, но не шелохнулась.

— Этот сукин сын все предусмотрел, — пробормотал Тобит. — Знаешь? Он меня достал.

МУЗА ОГНЯ

Полминуты мы с Тобитом бились о твердую, неподатливую дверь в тщетной попытке открыть ее; мы отбили себе плечи, оставив на металлической поверхности лишь несколько вмятин. Пришлось отступиться.

— Может, имеет смысл попытаться проникнуть в лифт, — сказала я.

— И что тогда? Поднимешься на высоту восьмидесяти этажей, цепляясь руками за кабели?

— Возможно.

Под серебристой тканью разглядеть выражение лица Тобита не представлялось возможным, но от него так и веяло скепсисом.

— Ладно, — кивнула я. — Может, попробуем расколотить дверь топором Весла?

— Только вывихнешь запястья, — ответил Тобит. — К тому же есть способ полегче. Давай сначала его испробуем.

Он вошел в соседнюю комнату, остановился прямо в гуще неподвижных предков и откашлялся. А потом его горло извергло целую мешанину звуков — одни звучали как фальцет, другие как бас; одни были текучие, будто слюна, другие хриплые, словно от удушья. Тон был энергичный, но без ноток принуждения — командный, уверенный. Когда Тобит закончил, во всех углах помещения послышался шелест. Закрытые глаза замигали. Пальцы начали сгибаться и разгибаться.

— Ты говоришь на их языке? — в изумлении прошептала я.

— На протяжении восьми лет я был для морлоков всем, Рамос. Думаешь, я не справлюсь с этими стекляшками у меня под ногами?

Он повернулся к предкам и заговорил снова, очень отчетливо, широко раскинув руки.