Грэм Макнилл - Я, Менгск
Мать когда-то говорила ему, что люди часто меняли свое мнение, для того чтобы понравиться его отцу. Но из каких побуждений, они почему-то затруднялись внятно объяснить. У Валериана мелькнула мысль, — а что если он тоже подвергся этому влиянию, искажающему реальность?
Арктур вскочил на упавший кусок скалы и глубоко вдохнул разреженный воздух.
— Бодрит, не так ли? — сказал он.
Валериан убрал кислородную маску.
— И это все? Это твое приветствие после восьми лет?
— А ты, верно, сердишься? — спросил Арктур с лёгким сарказмом, он сделал паузу и сел на гладкий валун. — Естественная реакция, я полагаю. Тебе нужно поругать меня некоторое время прежде, чем мы поговорим как мужчины? От этого не будет пользы, но если ты чувствуешь, что должен, тогда давай.
Валериан почувствовал, как вспышка гнева, которую он планировал испустить, угасает в груди, и негодующий ответ на кончике языка умирает не родившись.
— Верно — сказал он. — Я мог с таким же успехом сердиться на эти камни.
— Слова, сказанные в гневе, только сотрясают воздух, Валериан. Они редко ранят, так какой в них смысл? Нет слов более разрушительных, чем те, которые полностью продуманы.
— Тебе ли не знать об этом, — сказал Валериан. — СНВ пытается выставить тебя безумным сумасшедшим.
Арктур махнул рукой. — Никто не верит тому, о чем трезвонят на СНВ. В любом случае, и чем больше они чернят меня, тем больше людей очнется, чтобы увидеть, что Конфедерация обеспокоена из-за меня.
— А ты беспокоишь ее? Им стоит волноваться? — поинтересовался его сын.
Менгск-старший встал и подошел к нему, осматривая Валериана сверху донизу, как будто изучая племенной экземпляр домашнего скота. — О, я бы сказал, да. Конфедерация на грани развала: я вижу, как трещины расширяются с каждым днем. Мой отец и твой дед, Ангус, знал, что делал, но он мыслил недостаточно масштабно.
— А ты?
— Мои планы грандиозны. Ну а чем похвастаешься ты? — спросил Арктур, кивая в сторону входа в пещеру, куда направлялся Валериан. — Может, покажешь мне, на что ты тратишь свое время на этой голой скале?
Валериан кивнул и, выискивая путь по склону, без лишних слов продолжил спуск к зеву пещеры у дна ущелья. Весь следующий час ушел на то, чтобы достичь дна, — настолько огромными были размеры каньона. Высокие отвесные скалы заключили людей в объятья теней и холода.
Внизу поверхность скал была гладкой и прозрачной, словно под воздействием высокой температуры порода превратилась в стекло с прожилками чего-то, похожего на сияющий металл. Стены буквально пестрели множеством инкрустированных в них самоцветов, идеальной сферической формы.
— Очаровательно, — сказал Арктур. — Поверхность, на первый взгляд, как будто вулканического происхождения, но на самом деле является метаморфической. Ты определил субстрат[56] протолита?
— Нет, — сказал Валериан, внезапно ощутив желание узнать больше о формировании скалы и заполучить сюда как можно больше специального оборудования. — Я даже не знаю, что означает этот термин.
— Я так и думал, что ты не знаешь — сказал Арктур. — Метаморфические породы появляются, когда первичная горная порода, протолит, преобразована во что-то совершенно новое.
— Что может вызвать это преобразование?
Арктур приложил руку к скале, прислонился лбом к гладкой каменной поверхности.
— Обычно это вызвано высокими температурами и давлением верхних пластов породы, но также это могли сделать такие тектонические процессы как смещение плит. Любая достаточно большая геологическая сила, которая вызывает огромное горизонтальное давление, трение и деформацию, могла послужить причиной данного явления. Но, я не думаю, что здесь мы видим, результаты естественного происхождения.
— Почему?
— Потому что, независимо от причины, это преобразование, если это вообще было преобразование, не прошло необходимых геологических циклов: я думаю, что метаморфоза произошла практически мгновенно. Но с другой стороны я только что прибыл. Я уверен, что ты уже гораздо глубже изучил местные геологические формации.
Валериан не имел возможностей для тщательного изучения, кроме как визуального осмотра, и подозревал, что отец знает об этом. Арктур рассуждал об исследованиях сына с неосознанной демонстрацией превосходства.
— Конечно, — сказал Валериан, пытаясь реабилитироваться в глазах отца. — Мои исследования показали, что эта формация — смесь природных сил и высокотехнологичной инженерии. Посмотри сюда: здесь сформировался естественный изгиб скалы и соединился с тем, что похоже на какое-то металлическое укрепление.
Арктур внимательно осмотрел скалу, указанную Валерианом.
— Да, аналогично арматурному профилю из неостали в пластбетоне.
Валериан махнул рукой.
— Пойдем, зайдем внутрь: там есть кое-что. Ты такого точно нигде не увидишь, — пригласил он отца.
— Не будь так уверен, я повидал многое за последние несколько лет.
— Ничего подобного этому ты ещё не встречал, — пообещал Валериан.
***
Арктур Менгск стоял в центре пещеры, хотя назвать ее так значило значительно преуменьшить ее невероятный, непостижимый размер. Это был гигантский собор из света, камня и металла, созданного в глубине горы древней расой богов. Несомненно, не смертные, а только боги могли опустошить столь огромную гору так, чтобы она не обрушилась через миллионы, а может через миллиарды лет, с тех пор как они впервые изобрели способ такого строительства.
Изящно изогнутые ребра скалы высились наверху, каждое было толще, чем корпус линейного крейсера. Карнизы размером с осадные танки выступали из стен и воздушных аркбутанов[57] поддерживаемых нависающими украшениями и изящными нисходящими сводами из камня. Промежутки между ними казались узкими и изящным, хотя Валериан предполагал, что большинство из них шириной не менее двадцати метров.
Казалось, что сами стены мерцают какой-то внутренней биолюминесценцией. Волны света мчались вдоль длинных «металлических» элементов в камне, словно яркие искорки электрического тока. Самоцветы постоянно пульсировали слабым свечением, словно в такт медленному и бесшумному сердцебиению.
Рифленые сталактиты спускались конусообразными копьями, пронизывая крышу, словно вдавленная в вершину горы перевернутая ледяная корона. Под потолком огромной пещеры висел легкий туман, — клубящаяся область, что поддерживала воздух влажным и снижала уровень сырости внизу.
Казалось, интерьер пещеры еще более решительно указывал на кропотливую работу по её созданию. В сравнении с этой пещерой любые похожие человеческие строения выглядели лишь жалкой пародией на истинное великолепие. Любой из флотов, какие довелось видеть Валериану, мог бы поместиться в недрах этой огромной пещеры, а возможно, даже и целиком вместе взятые.
— Невероятно, — произнес Арктур, и Валериан удивился, услышав подлинные эмоции в голосе отца. — Я никогда подобного не видел.
— Я же говорил, — сказал Валериан, довольный, что смог удивить Менгка-старшего.
— И ты думаешь, что это пришельцы?
— А у тебя есть другое объяснение? — ответил Валериан, удивленный вопросом.
— Я не спорю, возможно, что это были представители иной цивилизации, — признал его отец. — Но даже если это и правда, что это меняет? Кто бы ни построил это, они уже давно мертвы.
— Разве тебе не интересно, кто построил такое? Какие великие тайны мы могли бы раскрыть, чему бы могли у них научиться?
— Не особо. Теперь они всего лишь пыль, и никто не помнит их. Можно ли в таком случае называть их великими?
Разочарование Валериана от упрямого отказа отца понять всю важность таких открытий росло с каждым новым словом Арктура. Юноша начал терять самообладание. Он понял, что купился на демонстративный интерес отца к древней пещере, и теперь его затянуло в реальность Арктура. Валериан встряхнулся, чтобы сбросить наваждение, и в этот момент все вещи, которые он хотел сказать отцу, внезапно вырвались на передний план в его сознании.
— Где ты был все эти годы? — выпалил он. — Почему ты никогда не приезжал? Тебе наплевать на нас?
Отец оторвался от осмотра обширной пещеры, немедленно забыв о ее величии, поскольку увидел, что милая иллюзия воссоединения отца и сына закончилась.
— Это было слишком опасно, — сказал он просто. — Конфедерация хочет меня убить, и если бы они узнали, где вы находитесь, то они использовали бы вас, чтобы добраться до меня. Валериан это очевидно.
— Моя мать больна, — сказал Валериан. — Ты знал?
— Да.
— Тебя это волнует?
— Конечно волнует, — огрызнулся Арктур. — Что за ребяческий вопрос?
