Евгения Лифантьева - Орк-лекарь
На многих планетах жили существа из плоти и крови. Некоторые из них когда-нибудь смогут познать любовь. Поэтому там, где наша надежда колебалась на грани уверенности, мы оставляли следы. Конечно, наше стремление сравниться с Создателем можно считать гордыней, но и пахарь разбрасывает зерна, лишь надеясь на урожай.
Если ты читаешь эти строки, то это значит, что наши надежды были не беспочвенны. Возьми здесь все, что сможешь полюбить, и отправляйся к тем, кто еще не знает другой радости, кроме радостей тела. Может быть, мы когда-нибудь встретимся.
Хранитель Эиорит, один из ста восьми, оставшихся ждать».
Эльфийка замолчала, но долго еще никто не посмел произнести ни слова. Потом Лагаиси неожиданно спросила:
— А что такое любовь?
— Любовь?
Рыцарь Валис задумчиво взглянул на водяницу и ответил так же смутно, как были написаны слова на золотистых листах:
— Когда-то я думал, что знаю, что это такое. Теперь — не уверен…
Я решил, что пора вмешаться:
— Оставаясь здесь, мы вряд ли это поймем. Нужно идти в тот тоннель… Ну а потом, пока будем способны что-то думать, размышлять над загадкой.
— Ты прав, орк, — согласился мастер Дравар. — Я любил мою жену. Потом любил свой народ, внуков моих внуков, искавших в горе железо и камни. Я их люблю, и я им нужен. Иначе зачем бы я помогал тем оболтусам, которые лезут в шахты, не позаботившись о креплении свода? Но глупцы, поняв свою глупость, могут поумнеть. Я всегда в это верил. Когда-то и я сам был молодым и глупым… Нам нужно идти туда, где мы нужны.
И мы пошли.
Глава 33
Словно по заказу второй или третий поворот привел нас к винтовой лестнице. Мы спустились ниже уровня города-пещеры — там был лишь длинный коридор, освещенный мерцанием стен, в которых переливались темнотой полукруглые арки. Никаких створок, ничего, похожего на замки, — только полные угольной чернотой провалы.
— А кто нас должен позвать? — спросила Лагаиси.
Но ответ был понятен. Магистр Таларит взглянул на потолок, в его глазах мелькнула тень задумчивости, и он уверенно направился к одной из арок. Миг — и фигуру мага окутала радужно переливающаяся тьма. К моему удивлению, за ним последовала Миллинитинь. Еще один вихрь мрака вырвался из вспыхнувшего синими огнями проема — и вот уже и эльфийка исчезла в пустоте.
— Нет, мне туда не надо, — хмыкнул гном и направился к другому проему.
И снова все повторилось: вихрь тьмы, фейерверк звезд — и пустота на том месте, где еще мгновение назад стоял знаток руд и драгоценных камней.
Следующая очередь оказалась моей. Я ощутил, что один из проемов чем-то отличается от других. Он не такой, он ждет, там, за ним, происходит что-то важное, очень важное для меня, то, о чем я почти забыл, но что я обязательно должен сделать…
Словно подчиняясь чужой воле, я сделал несколько шагов в направлении позвавшей меня двери. Тьма приближалась, росла, окутывала меня мягким одеялом. Коридор исчез, свет померк, я ощутил себя крошечным, словно песчинка, и одновременно — огромным, бесконечно огромным. Миллионы звезд кружили и сверху, и снизу, хотя я давно уже не понимал, где верх и низ, где право и лево… Только бездонная чернота и бесчисленные огни…
Вдруг я ощутил себя в уже знакомом тумане. Под ногами — хрустящий серый гравий, вокруг — клубящиеся серые стены призрачной пелены. Над головой — слоистый дым… Но вокруг пирамиды — чистый воздух. Да, там была пирамида — невысокая, ниже меня, вроде тех, что ставили раньше в горах геодезисты на значимых точках, к ним потом привязывали измерения расстояний. Четырехгранная каменная пирамида со срезанной вершиной. Ребра мерцают, словно в них вмонтированы светодиоды…
Это видение длилось лишь миг — и вот я снова в пустоте, а потом — в каком-то подземелье. Нет, это не тот тоннель, где я был только что. Стены — грубо обтесанный камень, потолок закопчен, а впереди нестерпимо яркий после мерцающей полутьмы подземного города выход наружу — узкая полоса небесной сини…
Несколько вздохов — и я ощущаю, что рядом со мной кто-то есть.
И сразу же, словно штормовой ветер, навалились звуки. Шум множества голосов, заунывное пение, грохот барабанов, звон металла…
— Где мы? — услышал я за спиной.
Оглянувшись, я увидел рыцаря Валиса и Лагаиси. Девушка смотрела с безмятежным любопытством, воин — с настороженностью:
— Я не знал, куда идти, и пошел за тобой, орк. А что ты загадал, когда направлялся к двери?
Я задумался. Нет, я ничего не загадывал. Я вообще не очень-то умею что-то хотеть для себя. Я просто посчитал, что, если я что-то обязан сделать для этого мира, мир сам поможет выбрать мне нужное направление.
— Не знаю, — ответил я Валису. — Но по звукам похоже, что вокруг той дыры, куда нас занесло, немало народу.
— Рядом есть большая стоячая вода, — тихонько, словно стесняясь, добавила Лагаиси. — И еще тут пахнет теми тварями, которых сожгли в горах у маленького озера.
Какая стоячая вода? Я иногда с большим трудом понимал девушку, хотя она почти всегда говорила то, что важно. И сейчас ее слова заставили забеспокоиться. И — не только меня.
— Я чувствую, что впереди — бой. Орк, как твоя рука? Совсем не можешь работать саблей? — спросил Валис.
— Нет, удивительно, но рука совершенно зажила. Словно там, в пустоте…
Но Валис перебил меня:
— Тогда будь наготове. Не нравится мне это…
К выходу мы подкрадывались осторожно, в любой момент ожидая нападения. Возле лаза пришлось опуститься на четвереньки. Узкая горизонтальная щель словно просела и осыпалась, разрушенная временем стена, закрывавшая выход наружу, через нее видно лишь кусок неба и чьи-то ноги, много ног на каменном полу.
Затаив дыхание, я высунулся до пояса и осмотрелся. Стало понятно, что тем, кто тут собрался, не до нас. Каменная площадка заполнена народом. То ли люди в диковинных шипастых доспехах и жутких масках, то ли вставшие на задние лапы крокодилы — зеленые и чешуйчатые, тела покрыты безобразными наростами… Толпа сгрудилась возле показавшейся мне знакомой мраморной статуи обнаженного юноши с факелом в руке, оставив свободным круг метров пять в диаметре.
Грохотали барабаны. Выли что-то заунывное «крокодилы». Пылал огонь в каменной чаше возле постамента. Рядом замерли несколько связанных женщин — голые, застывшие в неестественных позах, словно кто-то нацелился на сексуальные игры в стиле садо-мазо, да вдруг бросил партнерш, забыв о них. И не разобрать, красивы они или нет. Кожа белая, как у эльфов, и смуглая, как у людей, и черная, и зеленая, распущенные волосы спутаны, разбросаны по полу. Заготовки для жертвоприношения?
А ритм пения постепенно убыстрялся, все чаще низкие мужские голоса прорезали истерические вскрики, словно у кого-то в задних рядах начинался припадок…
— Что это? — чуть слышно прошептал проскользнувший в щель справа от меня Валис.
— Не уверен, что знаю, но мне как-то не по себе, — так же тихо ответил я. — Кажется, они чего-то ждут, но это что-то мне не по нутру…
Лагаиси молча вытянула сабли и приготовилась кинуться вперед.
В этот момент толпа раздалась, и через образовавшийся между чешуйчатыми телами коридор стало видно скалы и парящую над ними огромную птицу.
Это зрелище вызвало дружный визг толпы. Трое «крокодилов», обвешанных, словно новогодние елки, бусами и блестящими пластинами, выступили вперед, заняв места около огня. Птица стремительно увеличивалась в размерах, и вот уже стало понятно, что это — очень большой представитель семейства пернатых, какая-то древняя тварь — то ли птеродактиль, то ли уродливый дракон, то ли змея с крыльями вроде тех, на которых летали толкиеновские назгулы. В общем, летучая мышь-переросток, но с длинной змеиной шеей, лошадиной головой и лапами тигра, и все эти собранные от разных животных запчасти покрыты шипастой чешуей. А на загривке твари, как и положено назгулу, — фигура в темном плаще.
Летучий монстр опустился на край площадки. Всадник спрыгнул, сделал шаг по направлению к пылающей чаше…
В этот момент где-то неподалеку что-то произошло. Мне не было видно что, но звуки, раздавшиеся снизу, больше всего напоминали шум битвы. Крики, ругань, визг, звон металла о металл… «Назгул», как я окрестил для себя наездника летучей твари, сбился с шага, на секунду остановился, но, приняв решение, заспешил к огню. На ходу он вытащил из-под плаща какой-то ларец, откинул крышку…
Бывают такие моменты в жизни, когда время словно растягивается, в один миг вмещается столько, на что в другое время понадобятся десятки дней или даже лет… Описание событий занимает слишком много места, чтобы передать стремительность происходящего…
Одновременно случилось множество событий.
Грохот барабанов превратился в яростную дробь.
Десяток «крокодилов» кинулся на связанных женщин. Эти твари отрывали куски живой плоти от извивающихся от боли тел и кидали ее в огонь…
