Игорь Поль - Ангел-Хранитель 320
– Кто их грохнул?
– Я откуда знаю, – детина пожал плечами. – Они сами виноваты. Эти уроды ехали между домами, те давай по ним палить. Ну, их и грохнули. Заглянули к нам в подвал, осмотрели все и поехали дальше. Нас не тронули. Потом некоторые и дернули на волю. Тут есть где спрятаться.
– Как выглядели те, кто убил охрану убежища?
– Не знаю. Сильно не приглядывался. Маленькие какие-то. Шустрые. Наших копов враз сделали, те только пару раз и успели пальнуть. Заскочили в убежище, думал – хана нам. Они ничего, быстренько пошарили вокруг и смылись. Сказали, чтоб не боялись.
– На каком языке говорили? – быстро переспросил взводный.
– Хрен их знает. На незнакомом. Один по-нашему сказал. Плохо, едва понятно. Ничего не взяли, только оружие копов забрали и все.
– Чем они вооружены? Что у них в руках было? Как одеты?
– Короткие винтовки. Я таких раньше не видел. На головах каски. Короткие сапоги. Темная форма. Типа комбеза. Бронежилеты вроде сверху. На мордах маски. Воняет от них.
– Воняет? Чем?
– Не знаю. Но запах такой особенный. Резкий, непривычный. Как будто химией какой-то побрызганы.
– Много их было? Встречали их еще?
– Не, больше не видел. Я уже два дня тут тусуюсь. Они сюда не заглядывали. А в убежище их немного было – штук пять заходили. Сколько снаружи было – не знаю. Вряд ли много.
– Где находится ваше убежище?
– Кварталов шесть отсюда. На перекрестке между Третьей улицей и Грузовым трактом.
– Ясно. Спасибо за помощь. Думаю, предупреждать о том, что вы нас не видели, излишне. Надеюсь на ваше благоразумие, – лейтенант выразительно посмотрел на Фенечку.
Тот шагнул вперед, сделал неуловимый жест рукой.
– Спи, дружище. Проснешься – все забудешь. Такая дурь классная – закачаешься.
– Сволочь, – успел просипеть верзила. Его глаза закатились, голова свесилась на грудь. Тело медленно упало на бок.
Фенечка сунул в подсумок пустой пневмошприц.
– Пошли, Заноза, чего примерз. Выдвигаемся дальше, сэр?
– Да, сейчас доложу ротному и двинем. Посмотрим на этих уродов. Скорее всего, мобильные группы. На легкой броне.
Наверху низко проносится чей-то самолет. От тяжелого грохота ряды бутылок беззвучно подпрыгивают и шевелятся, как живые. КОП докладывает, что самолет вражеский. Но без команды не стреляет.
Они выбрались на улицу. По дороге Фенечка прихватил со стойки небольшую плоскую бутылочку, сунул в подсумок.
– Сувенир, – пояснил он Сергею.
17.
Небо над головой третий час сходит с ума. Рев двигателей доносится даже сюда. Светлячки выхлопов мельтешат в вышине как мошкара над лампой. То и дело бой смещается к земле. Тогда становятся видны яркие вспышки разрывов и даже молнии пушечных трасс.
Взвод остановился в паре кварталов от постов передового наблюдения. Снайперы доложили о моторизованных патрулях противника, двигающихся по поперечной улице. Грузовой тракт. Широкая шестирядная трасса, по которой раньше курсировали между комбинатом и космопортом большегрузные транспортеры. Сейчас по ней через неравные интервалы в обе стороны проносятся легкие двухосные бронемашины.
– Улей-1, здесь Наконечник-1, прием, – лейтенант сидит на кафельном полу автоматической прачечной, привалившись спиной к стене. Во избежание обнаружения, он ведет передачу через цепь «мошек»-ретрансляторов.
– Улей-1 Наконечнику-1. Что у вас?
– Наткнулись на моторизованные патрули противника. Легкие бронемашины. Боевые возможности неизвестны. Курсируют вдоль отметок 30 и 41. Район перекрыт. Намереваюсь атаковать патруль. Прошу воздушную поддержку, прием.
– Извини, старина, с воздухом напряженка. Посмотри вверх. Остались «косилки», но Странник-1 держит их в резерве. Выкручивайся сам.
– Понял, Улей-1. Что с воздухом?
– Похоже на прорыв. Летунов оттесняют. Долго им не продержаться, небо скоро перекроют. Поэтому в крупные стычки не ввязывайся, дойди до космопорта и назад. На обратном пути снайперов оставь на окраинах. Если ввяжешься крупно – «косилки» помогут, но лучше на них не рассчитывай, постарайся выбраться тихо.
– Улей-1, понял. Наконечник-1, конец связи.
– Удачи.
Лейтенант с полминуты разглядывает карту, прикидывая план боя, затем вызывает командиров отделений.
– Значит так, отцы-командиры, – говорит Стелс, подняв забрало, – тихо пройти не получается. Будем прорываться. Патрули собьем, пойдем к порту. Самурая оставим наблюдать и прикрывать возвращение. Тут и тут, – он чиркнул ногтем по карте, – кладем «мазь». Минируем. На случай, если решат обойти с тыла. Третье отделение прикрывает тыл. КОПы давят броневики. Чего от них ждать – неизвестно. Если это десант, то машины, скорее всего, с легким вооружением. Пересекаем тракт по отделениям, дальше двигаемся одной группой. Я иду с первым отделением. Очаги сопротивления обходить. Наша цель – разведка. Вопросы?
Сержанты обдумывают задачу, сосредоточенно молчат.
– Что с воздухом? – спрашивает, наконец, Лапо, командир первого отделения.
– Воздушной поддержки не будет. «Косилки» – на самый крайний случай, – Стелс пристально смотрит на сержанта. – Но я бы на них не рассчитывал. На всякий случай.
– Хреново… сэр, – отвечает тот.
– Хреново, – спокойно соглашается лейтенант. – Если вопросов больше нет, вперед, распределяйте задачи. Через пять минут ставим «мазь» и подарки. Через десять начинаем атаку. Пошли.
Сержанты, пригнувшись, разбегаются.
Первыми начинают работу саперы. Замаскированные под цвет тротуарных плит мины перекрывают улицу, посыпаются пылью с обочины. Затем черед «мази». Пластиковые цилиндры катятся по дороге, подпрыгивая на выбоинах. Беззвучно лопаются. Шелестящая оболочка уносится ветерком. Невесомая субстанция легкими облачками прозрачной пыли плывет над землей, быстро оседает, твердеет. На взгляд – обычный бетон покрытия. Но панорама шлема рисует на земле темные бесформенные разводы. Словно огромные бурые кляксы на дороге. Ботинки мобильной пехоты имеют в подошве специальный реагент, позволяющий легко передвигаться по искусственной скользкой поверхности. Но чужим на ней не поздоровится. На поверхности, обработанной «мазью» практически отсутствует трение. На ней невозможно стоять, идти, ехать. Лежать тоже не получится. Любые попытки перейти невидимую полосу приведут к эффекту коровы на льду.
Сергей укрывает Триста двадцатого в длинном холле гостиницы. Много массивных колонн-укрытий, много пространства для маневра. Огромные панорамные окна. Робот стоит за колонной, почти касаясь потолка макушкой. Стволы подняты вертикально. Сергей чувствует его состояние. Условно его можно назвать возбуждением. КОП готовится к игре. КОП покажет Сергею, на что он способен. Он ждет. Он сдерживает себя. Человек Заноза может не волноваться – КОП-320 не перепутает цели и будет беречь боеприпасы. Сергей находит себе укрытие в глубине коридора, за кругляшом неработающего фонтана. Каменная мозаичная чаша на вид довольно прочна. Отсюда хорошо просматривается весь холл. И вход в него. Он страхует Триста двадцатого.
– Заноза – Фенечке. Я на позиции.
Сержант дотошно проверяет его укрытие. Приседает за чашу. Выглядывает в холл, оценивая угол обзора. Показывает большой палец. Приказывает заминировать дальнюю стену холла и лестницы. Исчезает на противоположной стороне улицы. Мимо пробегает запаренный Факел. Он раскладывает в проемах гранаты, активированные в режиме «растяжек». Жестами показывает Сергею опасные места, чтобы он ненароком не пересек невидимые инфракрасные лучики. Вышибает ногой дорогую дверь из натурального дерева, шумно ворочает мебель в комнате, оборудуя позицию.
Минуты перед началом боя всегда напоминают пытку. Скорей бы уж началось. Нарастающее возбуждение глушит страх неизвестности. Адреналин лошадиными дозами разбавляет кровь, заставляя подрагивать руки. Легкий укол в спину. Достукался. Размяк. Позволил броне самой управлять его состоянием. В ушах появляется шум далекого прибоя. Стук сердца. Дрожь проходит. Плавно накатывает кайф. Ради этого стоило помучиться. До чего же легко! Ноги вот-вот оторвутся от пола, взлетят к потолку. Триста двадцатый напряжен: смотри, какой я молодец. Сейчас постреляем! Цифры отсчета словно замерзли. Ну, давай же!
Красные значки неприятельских патрулей быстро перемещаются перед редкими скоплениями зеленых точек.
Тоненько пикает тактический блок. Заглушенные шлемом и стенами, из невообразимой дали глухо бьют орудия КОПов. Хлопки взрывов. Одна за другой гаснут красные отметки. Не так уж страшны эти чужие коробочки.
– Габи – Наконечнику-1. Цель поражена.
– Брен – Наконечнику-1. Цель поражена. Наблюдаю пехоту противника, меньше десяти единиц.
Красные точки рассыпаются в цепь перед погасшим значком бронемашины, ползут вперед. Они что, идиоты? Атаковать на открытой местности. Точки упрямо движутся. Мелькает еще один значок бронемашины. Уходит вбок.
