Влад Поляков - Варяги. Меж степью и Римом

Закончился разговор ни о чем и внимание присутствующих поневоле сконцентрировалось на Софье и Елене. Носители покамест неизвестных, но важных сведений, что тут сказать.

— Столь неожиданное желание собраться по таинственному, но интересному поводу. И к тому же не столь спешному. Это само по себе интригует, — хмыкнул я, внимательно следя за выражением лиц сестренок. — Что ж, у вас весть, у нас искреннее любопытство. Хвалитесь, красавицы!

— Это и впрямь интересная весть, важная для всех нас, конунг Хальфдан…

— Только Софья забыла добавить, что одна из наших девочек расплатилась жизнью, чтобы ее получить.

— Опасность всегда рядом с нами ходит, Елена.

— Но можно было бы…

— Нет, сестра, она сама решила пройти по кромке. И выхватила лепесток огня из огненной бездны. Правда сама не удержалась на краю.

— Да, это печально.

Оживленные сестрички, совсем бодрые. Даже Елена, которая некоторое время назад была куда как более замкнутой. Но лекарство против подобного оказалось привычным. Месть. Когда руками наемных убийц удалось ликвидировать двух ромеев из списка персональных врагов Софьи и Елены, те и впрямь расцвели. Правда стоило это не просто дорого, а чрезвычайно дорого, но подобная цена преданности меня абсолютно устраивала.

Правда, были и другие, из числа сидящих совсем уж высоко при дворе византийского базилевса. Их наемными убийцами не прихватить, требовался иной подход. И время… Но теперь сестры, частично утолив жажду крови врагов, готовы были ждать, причем даже не год-два, а куда дольше.

Вот и расщебетались, ощутив слабину в тех натянутых струнах, что были скрыты в их душах. Понимаю и принимаю. К тому же смотреть на них еще приятнее стало.

— И все же хочется услышать что-то ясное, — не слишком довольный голос Гуннара и барабанящие по столу пальцы были симптомом известным не только для меня, но и для прочих присутствующих. — Кто погиб, что доставлено, какой нам с этого прок?

— Погибла Драгомира, одна из жриц Лады, осевшая в Польше по воле храма, — начала рассказывать Софья, бросая на Бешеного игривые взгляды. — Сначала просто соблазнила одного из тамошних мелких порубежных князьков, стала для него единственной и вечной любовью. Потом ждала, связи налаживая. А как наш теперешний конунг на престол воссел, так и дело появилось.

— Исход сохранивших верность прежним богам. Знаем.

— А все ли знаешь, Гуннар? Драгомира, как и я, девушка умная… была. Понимала, что выполнять поручения — это меньшее, что можно делать. А если искать большее, на слухах и вестей из родных краев основываясь, можно и жар-птицу за хвост ухватить. Вот и ухватила!

— Чей хвост? — мигом насторожился я, понимая, что вот она, суть, к которой подводила всех нас жрица Лады. — Прознатчиков врагов наших в Киеве или иных городах раскрыть удалось?

Улыбка, затем притворное смущение, хлопанье глазками, словно девица на выданье, а не матерая хищница, умеющая не только соблазнять, но и убивать без тени сомнения. Эх, жрицы вы Лады, коварство и краса, сплетенные в единое целое. Мощный инструмент, если уметь им пользоваться. Вдвойне, если еще и верный именно тебе, носимой тобой идее. К счастью, в моем случае именно так все и было, причин нарушать верность не было ни у этих двух сестричек, ни у иных провозвестниц богини любви и красоты.

Ответила же мне не Софья, а Елена.

— Никаких прознатчиков. Покойная Драгомира, раскидывая сеть, нащупала в Польше интересный след слуг Папы Римского, этого верховного жреца Христа в тех странах.

— Они там везде. Особенно в Польше, которая стала для Рима тем, чем могла бы стать Русь для Царьграда. Так что ничего важного, если только…

— Именно, конунг. Среди множества жрецов Христа, Драгомира нашла тех, кто имел отношения к договорам с князем Польши Мешко.

— Смысл этого договора или же договоров?

— Нападение на Русь. А еще тени сожалений, что не удалось довести до конца «грызню за престол Киевский».

— Попались!

Возможно, я чересчур повысил голос, но сожалеть об этом точно не собирался. Вот он, след от давнишней попытки нападения на меня и моих ближних. Попытки, целью которой вряд ли было устранение моей персоны. Зато нарушить перемирие с ныне бывшим великим князем Владимиром Святославовичем оно могло, ослабляя нас сверх допустимого.

И вот они, проявились. Случайно? Возможно. Но от этого открытие не становилось менее важным. Просто одной из наших шпионок повезло, и она принесла в клювике важную, крайне важную информацию. Да примут боги ее душу в Валгалле! Она это однозначно заслужила.

Глава 2

Огорошив присутствующих столь неожиданным известием, Елена, порой меняясь с Софьей, рассказывали подробности узнанного. А они заслуживали самого пристального внимания, хоть и были довольно смутным контуром, а не четкой картиной.

Разумеется, люди Папы Римского Иоанна XV, в миру Джованни ди Галлина Альба, не собирались вынуждать князя Мешко нападать на Русь прямо и однозначно. О нет, они хорошо разбирались, как нужно готовить тот или иной сорт адского варева под названием политика! Да и подставлять под удар того, кто подарил католической ветви христианства новую, весьма сильную и густонаселенную страну, было бы весьма неразумно. Потому они хотели не ослабить Польшу, а усилить ее. Не удивлюсь, что с целью использовать впоследствии как противовес Священной Римской Империи Оттона III. А за счет кого можно усилить? Правильно, за счет соседей-иноверцев, особенно Руси, столь неприятной и беспокойной.

Всегда хорошо воевать чужими руками, причем сначала пуская в бой расходный материал, а уже потом подключая собственные ресурсы. И если этот самый «расходный материал» не Польша, то тогда…

Клевреты Иоанна XV не стали особо изощряться, пойдя по проторенной в давние времена дороге. Степняки — вот исконный враг Руси. Их невозможно контролировать, глупо пытаться купить на долгий срок, ибо все равно предадут, как это свойственно дикарям. А вот на короткий срок «взять в аренду» — это они с превеликим удовольствием.

Проще говоря, на нас хотели натравить печенегов. Знакомый враг, но от этого не перестающий быть опасным. Это понимали мы все.

— Значит, печенеги, — процедил Магнус, а его рука тем временем сжимала древко вечно таскаемого с собой боевого посоха, побелев от приложенного усилия. — Это может быть опасно. Если бросим все силы на них, то удар со стороны Польши станет особо неприятным.

— Печенеги опасны, — вздохнула Рогнеда, явно вспоминая события прошлых лет. — Я даже не про гибель Святослава Великого, хотя она тоже важна.