Владимир Ильин - Напряжение растет

— Время есть, — похлопал я его по плечу. — Месяца два точно.

— А, нормально, — успокоился брат, вываливая на стол толстенный справочник по электронике и открывая его на первой странице.

Одной проблемой меньше.

— Спасибо! Обедать пойдешь?

— Не, я уже ел, — задумчиво пробормотал он, вчитываясь в текст.

Тихонько, чтобы не мешать, я покинул его кабинет, прикрыл дверь за собой и вновь заскрипел по паркету, направляясь на кухню.

— Максим, я в город. — Окликнул учитель из парадной, когда я проходил мимо. — Уроки сделай, приду — проверю.

Тут же хлопнула дверь, оставляя меня наедине со звенящей тишиной дома — верный признак того, что сестры в мастерской у отца. Потом к ним зайду — потому как не тронь лихо, и не придется снова переодеваться в чистое. Мелкие сестры унаследовали от Федора привычку забираться на плечи, используя ноги и зубы, а я надеялся предстать перед отцом в приличном виде.

На обед сегодня была разогретая манная каша, щедро политая маслом. Наверное вкусная — оценил я, однако проверять не решился, отодвинув от себя. Но тут за окном резко притормозила машина, выпуская разозленного отца из задней двери, и я с энтузиазмом взялся за ложку. Потому что пока человек ест — его трогать нельзя, это каждый знает.

Раздраженно хлопнула входная дверь, на кухню быстро прошагал папа, нацелившись на кувшин с водой. Замер, глядя на меня, посмотрел на замотанные в бинты руки, нахмурился, но так ничего не сказал, молча забрав воду и стакан.

— Зайди ко мне после того, как поешь, — донеслось из коридора.

Резко захотелось добавки этой чудесной и волшебной каши — эдак порции на четыре, чтобы, кушая маленькой ложкой, дотянуть до ночи и тихонечко просочиться к себе в комнату, а утром улизнуть из дома, пока никто не встал. Но это для трусов. Так что поковырявшись без аппетита и даже кое-что съев (отчего чувствовал себя уже наказанным — если не за танкер, то за драку точно), через половину часа отправился к отцу.

— Ты все сделал правильно, — молча пободавшись со мной взглядами, все-таки выдохнул папа, оперев сцепленные в замок руки на стол.

Я тихонько сидел напротив, положив руки на колени и выпрямив спину. По бокам адвокатами пристроились Катя с Тоней, сурово поглядывая на отца.

— Но драться — плохо, — скорее для сестер, а не для меня, упрямо сообщил он. — Хотя иногда нужно, не спорю. Но делать это нужно по-правилам!

— То есть, их должно было быть четверо? — Удивился я.

Рядом в тон хмыкнула Тоня, а Катя осуждающе покачала головой.

— Нет. — Сощурившись, как от головной боли, произнес отец. — Девочки, я вас прошу, прогуляйтесь во дворе половину часа.

Рядом синхронно скрестили руки на груди.

— Да не буду я его ругать! — Не уловив ни единого движения, он достал ключ из верхнего ящика и отправил его по поверхности стола в нашу сторону. — Можете покататься на машине.

— Ю-ху! — Вихрем слетели сестры с подлокотников, смахнули ключ и мигом испарились из комнаты.

— Только вокруг дома! — Обратился отец к закрытой двери.

— Хана машине, — спокойным тоном вынес я вердикт, грустя как по симпатичному внедорожнику, так и по двум плиткам шоколада, отданным этим легкомысленным существам за защиту.

— Не, это ключи от гаража, — отмахнулся папа, слабо улыбнувшись. — Пока разберутся, пока вернутся обратно, у нас с тобой будет минут пять… — Замялся он в конце, не зная, как продолжить.

— Что там с правилами? — Помог я ему, поудобней устраиваясь в кресле.

— Правила, точно. — Потер он подбородок, скользнул взглядом по поверхности стола и привычным жестом пододвинул к себе блокнот с карандашом. — Вот смотри, мы все — ты, я, Катя, Тоня, Федор, живем в обществе. Как твои одноклассники. Как и все люди.

Карандаш очертил большой круг посередине листка и остановился в его центре.

— У этого общества есть правила, — продолжил отец, заключая круг в квадрат. — Пока мы придерживаемся этих правил, общество соблюдает их относительно нас. Если мы их нарушаем, то выходим за грань круга.

— Я понимаю, — терпеливо кивнул.

— Думаю, не совсем, — отрицательно качнул он головой. — Вышел ты за рамки или нет, решаешь не ты. Решают те, кто видит тебя и может свидетельствовать о мотивах твоих поступков. Когда ты побил этих трех в парке, рядом с тобой не было никого, кроме обидчиков.

— И они сказали, что это я все начал? — Приподнял я бровь.

— Именно так, — отец согласно прикрыл брови. — Один из трех детей, Ян, сказал, что ты первый ударил Пашу Зубова. Головой, в нос. Я, разумеется, не поверил. — Поднял он руки, пресекая мои справедливые возражения.

— Ссориться надо при свидетелях, — хмуро озвучил я урок.

— Верно, — чуть улыбнулся папа. — Но лучше вообще не ссориться. А если и решишься, то для ссоры в вашей школы тоже есть правила — дуэльные. Оказывается, для этих дел на территории школы есть отдельный полигон.

— И там можно бить друг другу лица? — Не поверил я.

— Не все так просто — для начала вас выслушает преподаватель и психолог, они попытаются вас примирить, и уже после деритесь под присмотром врача.

— А там надо перчатку в лицо кидать, да? — Деловито поинтересовался, представляя перед собой толстое лицо Яна — точно не промахнусь. — А можно сразу железную и с размаха?

— Для вызова хватит просто слов.

— А если откажется?

— Это дуэль! Уважающий себя человек не может от нее отказаться без урона чести! Разумеется, для вызова должна быть причина, понятная окружающим, иначе все вновь обернется истерикой охраны и надуманными обвинениями. Не вынуждай меня снова звонить князю! То есть, я хотел сказать… — осекся он и с досадой притих.

— Все так плохо, да?

— Нормально, — чуть раздраженно отмахнулся он. — Отец этого Павла на особом счету. Почти все речные перевозки под его рукой, одних только кораблей сорок восемь.

— Сорок шесть.

— Ну, может и сорок шесть, — пожал папа плечами. — Но у него привилегия на беспошлинную торговлю во всех княжествах вдоль реки, тем и ценен. Перед ним, конечно, не лебезят, но то, что ребенок его в нашем городе, налагает на князя определенные обязанности по его защите.

— А тут ему нос разбили, — виновато продолжил я. — Что теперь будет?

— От князя — ничего. Ребенок жив, а дальше князю плевать, — махнул папа рукой. — Не забивай голову, не станет он суетиться из-за обычного дворянчика. Но вот сам Пашин отец…

— Смотреть за спиной. Желательно подружиться с Пашей. — Озвучил я рецепт, за что получил удивленный взгляд от отца. — Учитель подсказал.

— Умнейший человек, — согласно качнул он головой. — Повезло нам с ним.