Сильные не убивают - Яна Каляева

— Нет, так с ними нельзя! — ноздри тренера раздулись, выдавая волнение и гнев. — Вы видите на ней ошейник? Правильно, не видите. Потому что его нет. И никогда не было. Мои ученики — не рабы. Они свободны в перемещениях и даже получают гонорары за выступления… обоего рода. И сами решают, когда и с кем… того-этого.

— Ишь, ученики! — гость тяжело усмехнулся. — Какая очаровательная сентиментальность! Напомните, какой процент переживает селекцию?

— Почти двадцать процентов. Но это же снага, у них и в нормальных условиях до взрослого возраста доживает хорошо если половина детенышей из помета.

— Она хоть разумная, этот ваш лучший экземпляр? Говорить вы их учите, или только убийствам и фокусам?

— Они полностью осваивают стандартную школьную программу.

Гость впервые обратился напрямую к Сто Тринадцатой:

— Тогда расскажи мне, девочка, чего такого особенного ты умеешь делать с тенями?

— Я лучше покажу.

Тени здесь были жидкие, но чтобы обмануть хилое человеческое зрение, хватит и этого. Сто Тринадцатая давно уже привыкла к мысли, что никто, кроме ее согруппников, не понимает, что такое тени на самом деле. Даже тренер Кей знал все только в теории, а сам управлять тенями не умел — хотя единственный из всех взрослых умел хотя бы видеть сквозь них. Сейчас он явно старался не слишком пристально следить за ученицей глазами, чтобы не выдать ее толстяку.

Сто Тринадцатая завернулась в ближайшую тень, вскарабкалась к потолку по каминной полке, отбросила покров — демонстрация же — и медленно спланировала через комнату, отталкиваясь от теней разной консистенции. Для непосвященного это выглядело как полет, хотя было всего-то использованием потоков. Тренер Кей даже организовал им занятия на параплане — для развития навыка через усвоение схожей техники.

Сто Тринадцатая не в первый раз демонстрировала проверяющим свои умения. Дальше по плану шел небольшой театр. По ее воле тени собирались в сгустки и рассеивались. Сто тринадцатая создала фантомы большой игривой собаки, потом птичьей стаи, выпорхнувшей в окно, и наконец убийцы с драматически занесенным кинжалом. Убийца напоказ прокрался через середину комнаты и будто бы ударил гостя в грудь. Дурацкое шоу, но на чужаков оно обычно производило впечатление.

Сто Тринадцатая снова завернулась в тень, прошла через помещение и оказалась у гостя за спиной. Положила руки на спинку его кресла и нежно прошептала прямо в смешное округлое ухо:

— Я здес-с-сь.

Толстяк вздрогнул — волны жира колыхнулись по всему телу. Сто Тринадцатая поморщилась: на запах старого пота наложилась волна свежего.

— Ладно, хватит, — поспешно сказал гость. — Сделайся обратно видимой и встань передо мной. Вот так, молодец. Ты можешь карабкаться по теням, будто они что-то вроде… корабельных снастей?

Сто Тринадцатая коротко переглянулась с тренером и прочитала в его глазах, что этому гостю надо рассказать все как есть.

— По теням невозможно карабкаться вверх. Даже самые плотные из них не выдержат веса, даже моего. Здесь работает аналогия с паутиной: по ней получается скользить, но подняться или задержаться хоть на секунду не выйдет — она оборвется. И еще в тень можно завернуться, как в маскхалат.

— Одинаково подходит любая тень?

— Нет. Густые или редкие тени едва годятся, чтобы обмануть разве что человека; против орка или тем более вампира они уже не работают. Но бывает светотень оптимальной консистенции. При удаче в ней можно укрыться от взгляда любого разумного. Если только он не вооружен ярким фонарем.

— Любого? — толстяк удивленно вскинул мохнатые брови. — Что, и даже эльфов с их мультиспектральным зрением?

— К сожалению, за исключением эльфов, — покачал головой Кей. — Мой народ видит слишком много слоев реальности. Но мы работаем в этом направлении…

— Интересно, — гость рассеянно побарабанил пальцами по подлокотнику. — Можешь идти, девочка. Куда хочешь, раз тренер так добр к тебе…

Сто Тринадцатая коротко поклонилась, вышла, прикрыла за собой массивную дверь и направилась к лестнице. Разумеется, это не мешало ей дослушать разговор. Люди часто недооценивают, насколько у снага острый слух.

— А почему она говорит не как все снага? — спросил гость. — Где эти их «врот», «нах»?

— Жаргон же не кодируется в генах, — терпеливо пояснил тренер Кей. — Снага усваивают его из среды, в которой растут. А мы представителей этой расы к воспитательному процессу не допускали. Не ради чистоты речи, конечно. А потому, что снага мог бы воспринять детенышей своей расы как собственных, привязаться к ним. Этот примитивный народ совсем недавно еще воспитывал потомство всей общиной, у них в подкорке сидит, что чужих детенышей не бывает. Это могло помешать селекции.

— Какая похвальная предосторожность… Однако в вашем случае, я смотрю, это не сработало, Кей… У вас ведь нет собственной семьи? Не отрицайте, вы по-своему привязаны к этому экземпляру.

— Естественно. Сто Тринадцатая — лучшее из моих творений. Можно сказать, мой опус магнум.

— Опус магнум, говорите? А я-то полагал, эльфы не употребляют язык проклятого Арагона…

— Латынь — прекрасный древний язык. Ни один инструмент не повинен в преступлениях тех, кто его использует. Кстати, могу я наконец узнать, какая миссия ждет моих учеников?

— О, не волнуйтесь, почтенный Каэльфиарон. Ваши творения послужат весьма масштабным целям. Нас скоро ждут интересные времена. Тратить такие дорогостоящие изделия на банальное воровство и заказные убийства никто не собирается. Я же только научную часть пропускал в ваших отчетах, слишком уж зубодробительно… вам пора отвыкать от университетских замашек и объяснять так, чтобы понимали заказчики. А вот показатели внимательно изучил — они впечатляют. Однако в образовании ваших учеников есть пробел.

— Какой же?

— Как и все приютские дети, они не знают реалий повседневной жизни. Допустим, вот эта ваша опус магнум справилась с уруком, но справится ли она со стиральной машиной? Сможет ли купить в супермаркете продукты на неделю? Найдет ли общие темы для беседы с разумными, которые выросли с ней не в одном вольере? Убийства и акробатические трюки — это очень мило, конечно, однако жизнь состоит не только из них. А наши агенты должны уметь внедриться в любую среду.

— Вы предлагаете поместить их на время в лояльные нам семьи?

Отсюда запах тренера не чувствовался, но в голосе его