Щегол - Василий Горъ
— Дайна… сколько… времени… я… провалялся… в отключке?
— Пятьдесят два часа тридцать восемь минут и сорок семь секунд… — донеслось откуда-то издалека, а затем оттуда же послышался тихий смешок: — Или, как выразился бы Цербер, дохрена и больше!
— И нас… конечно же… не подобрали? — проигнорировав уточнение, спросил я.
— Неа. Ибо здесь нас хрен найдешь!
Слово «здесь», выделенное интонацией, заставило подобраться:
— А «здесь» — это где?
— А хрен его знает! — весело хохотнула помощница, почувствовала, что перегибает и с шутками, и с частотой использования любимого слова далеко не самого гуманного офицера Академии, и перестала ерничать: — Насколько я поняла, Шило взорвал «Стакан» точно в момент формирования струны, и ударное разрушение блока развертки гиперпривода вызвало прорыв иной мерности в нашу реальность. Физику процесса, естественно, не объясню — знаю лишь, что наш «Носорог» внезапно переместило на «изнанку», а всего через шесть целых триста восемьдесят две тысячных секунды выбросило со сверхкороткой струны в семидесяти четырех метрах под поверхностью какой-то планеты категории А-плюс!
— Ты издеваешься⁈ — нахмурился я и поморщился от вспышки головной боли.
— Если бы… — совсем по-человечески вздохнула Дайна. — Бот ВОЗНИК почти на самом дне скальной расщелины глубиной от семидесяти одного до восьмидесяти семи метров. Причем с нулевой скоростью относительно стенок и вверх днищем. Увы, эта дыра в земле оказалась чуть уже «Носорога», так что его маршевые движки и сантиметров сорок морды диффундировали в породу. Соответственно, вытащить на поверхность и снова поставить на крыло эту несчастную машину не получится при всем желании.
— Диффундировали — значит, каким-то непонятным образом возникли прямо в скальной породе и смешались с нею так, что стали ее неотъемлемой частью? — зачем-то переспросил я, услышал подтверждение, не без труда уложил в голове новое знание и, наконец, обратил внимание на то, что лежу лицом вниз и на потолке, а не в ложементе. Разблокировать замки, находясь без сознания, у меня бы не получилось, а Дайна не стала бы этого делать без особо веских причин, поэтому я открыл глаза, огляделся и мысленно хмыкнул: «Носорог» переместился на эту планету крайне неудачно, из-за чего моя тушка оказалась висящей вниз головой, что являлось проблемой само по себе. Ну, а сотрясение запросто могло стать следствием неудачного падения с полутора метров. Но страдать из-за такой мелочи было идиотизмом, а выяснять, что за синдром упомянула помощница, я поленился. И, мысленно повторив фразу «планета класса А-плюс», подключился к внешним камерам бота. А после того, как по очереди вгляделся в каждую картинку и убедился в том, что бот действительно застрял в скальной расщелине, а не висит в открытом космосе и, тем более, не болтается на «изнанке», продолжил пытать БИУС: — Как я понимаю, снаружи ночь?
— Да. А еще над расщелиной довольно густая растительность. И небо, как назло, затянуто сплошной облачностью. Впрочем, прошлой ночью было ясно, и я поднимала разведдрон, чтобы проанализировать взаимное расположение крупных звезд и созвездий. Но первая «птичка» сдохла. На высоте пятидесяти девяти метров. Попав под какое-то неизвестное деструктивное излучение. Тем не менее, часть неба я все-таки изучила, подняв второй дрон на безопасные пятьдесят семь, и пришла к выводу, что «Носорог» фактически мгновенно переместило в соседний спиральный рукав нашей галактики. Понимаю, что это утверждение звучит бредовее некуда, но я перепроверила расчеты несколько раз и вынуждена заявить, что они верны!
— Мы на планете категории А-плюс в соседнем спиральном рукаве… — убито пробормотал я, покрутил в голове это сумасшедшее словосочетание и… тяпнул боевой коктейль.
Накатывавшее отчаяние как ветром сдуло. Вместе с мыслями о том, что вернуться в Академию, передать последние голосовые сообщения погибших их родичам и вообще выжить будет проблематично. А сознание, полноценно включившееся в работу, потребовало подробностей:
— Еще новости есть?
— Да! Причем не только плохие… — отозвалась личная помощница и не стала терзать меня театральными паузами: — Эта планета с вероятностью в сто процентов терраформирована по стандартам Старой Земли. Кто именно и когда именно этим занимался, естественно, не скажу, но почти уверена, что сюда в уже знакомом нам стиле перенесло один из двенадцати колониальных транспортов эпохи Первого Космического Рывка, пропавших без вести.
— С чего ты это взяла? — на всякий случай спросил я и получил чертовски убедительный ответ:
— Сутки длятся двадцать четыре часа, пятьдесят восемь минут и тридцать девять секунд; в атмосфере семьдесят семь и девяносто четыре сотых процента азота, двадцать целых и девяносто две сотые процента кислорода, девяносто одна сотая процента аргона, четыре сотых — углекислого газа; она и озоновый слой поглощают львиную долю часть излучения светила, а часть, достигающая поверхности планеты, не представляет опасности для человека; у попавших в мои виртуальные лапки образцов местной растительности в далеких предках — земные растения и тэдэ. Кстати, ускорение свободного падения в этом мире тоже комфортнее некуда — порядка девяти целых семидесяти двух сотых метра в секунду за секунду!
Этот монолог чуть-чуть реанимировал убитое настроение и сподобил озвучить самые перспективные выводы:
— Раз эту планету терраформировали выходцы со Старой Земли, значит, тут должна быть хоть какая-то цивилизация. А цивилизация — это спутники, забитый эфир, авиа— …
— Спутников и каких-либо орбитальных сооружений не заметила. Эфир девственно чист. С авиацией тоже засада — я наблюдаю за небом уже порядка сорока четырех часов, однако до сих пор не засекла даже самого завалящего дирижабля. Анализируя состав воздуха, не обнаружила сколь-либо серьезных концентраций диоксида азота, диоксида серы, оксида углерода, аммиака и всей той дряни, которой технологические цивилизации травят свои планеты. Впрочем, не исключено, что нам «повезло» возникнуть на каком-нибудь богом забытом архипелаге или в центре какой-нибудь аномалии. К слову, последнее более чем реально: флора и фауна этой планеты выглядит кошмарнее некуда, а о неизвестном излучении, вызывающим взрывную деградацию электроники, я уже рассказывала…
Желание выяснить, что кошмарного в местной флоре и фауне, умерло, толком не родившись, так как голову пришла на редкость неприятная мысль:
— А как это излучение подействует на тебя?
БИУС «вздохнул» еще человечнее:
— Теоретически не должно, ведь я выращена из клеток твоего мозга и, по сути, являюсь его неотъемлемой частью. Но жизнь — штука непредсказуемая, так что перед тем, как выбираться наружу, тебе надо будет
