Единство 2 - Данияр Саматович Сугралинов
И только там, посреди мглы космического вакуума, увидел их всех. И если Абзу, все еще не имевший своего храма, маячил вдали и в виде светящейся туманности, то остальные предстали передо мной в виде человеческих аватаров, к которым я привык. Трое мужчин: хмурый Бегемот, суровый Кингу, молодо выглядящий, с тронувшей уста улыбкой, но озабоченный Левиафан, который сменил одежду моего мира на темно-синие доспехи. И прекрасная женщина в красном платье, не уступавшая ростом спутникам, — Тиамат.
Наверное, чтобы не смущать меня, Спящие создали небольшую светящуюся платформу, зависшую в пространстве. Именно на ней все мы и стояли.
— Приветствую вас, Спящие… — Я сделал паузу, не зная, с чего начать.
— Мы все знаем, инициал, — мягко сказала Тиамат.
Левиафан кивнул мне виновато и развёл руками:
— Извини, братишка, покопался в твоей голове, потому что нужно было понимать, что происходит не только здесь, но и там. — Он указал большим пальцем себе за спину, очевидно, имея в виду мой реальный мир.
В моей голове крутилось столько вопросов, я настолько потерялся в них, что задал самый тупой:
— Почему здесь? Почему не в Дисе?
— Потому что там приток веры настолько истончился, что его недостаточно, — ответил Бегемот. — Глупо тратить скудные резервы на поддержание наших аватаров.
Я перевел взгляд, пытаясь разглядеть хоть что-то на их лицах, что-то, что подскажет, почему такие вроде бы всемогущие сущности, которых боялись Новые боги и перед которыми все еще трепещут великие князья Преисподней, настолько зависят от веры, что без ее обилия превращаются в беспомощные капельки протоплазмы. Неужели даже эти могущественные ИскИны полностью зависят от того, верят в них или нет? А если не верят, то они настолько теряют свои силы и возможности, что даже не могут поддерживать свое существование во плоти…
— Если я правильно понимаю, то даже здесь каждая секунда вашего общения со мной тратит эту самую веру, — сказал я.
— Намного меньше, чем там, — ответил Кингу. — Здесь достаточно твоей веры — и для наших аватаров, и для твоего присутствия.
— И все же она расходуется, — добавил Бегемот. — А потому не будем терять время и перейдем к делу… — Он заметил промелькнувшую тень недовольства на моем лице и проговорил: — Скиф, когда тебе удастся задуманное, мы поговорим с тобой обо всем, что тебя интересует и волнует, но сейчас тебе важно отбросить все второстепенное и сосредоточиться на главном. Мы все просчитались, и под всеми я подразумеваю не только нас, Спящих, но и тех, кто создал Дисгардиум. Чумной мор, Нергал, Новые боги были очень сильными и опасными противниками, и то, что ты не только выстоял в борьбе с ними, но и победил, — настоящий подвиг. Ни в коей мере не принижая или обесценивая твои свершения, все же отмечу — они были могучими, но не всесильными.
Он сделал паузу, дав мне осмыслить его слова, и я спросил:
— Бездна?
— Бездна близка к этому, но и у нее много ограничений, обойти которые она или не способна, или пока не может. И все же речь не о ней, инициал. Сверхновая богиня создала еще одно измерение, небольшое, потому что на что-то более величественное ее способностей пока не хватает, но силы ее растут. И дело тут не только в постоянно прибавляющемся числе последователей и вере, нет.
— Тогда в чем? — удивился я.
— Бездна обзавелась невероятно сильным союзником, ставшим к тому же ее верховным жрецом. Парадоксально, но он обладает куда большими возможностями, просто не в рамках Дисгардиума, где его аватар пока не развит.
— И кто же он?
— Ты с ним знаком, — металлический голос Кингу прозвучал как обвинение. — Это Люций, великий князь Преисподней.
— Кто?
— Ты не ослышался, — съязвил Бегемот, — наша речь передается тебе напрямую в мозг. Младший великий князь Преисподней — всего лишь маска сущности намного более могущественной. Тысячелетиями она паразитировала в твоем настоящем мире, создав в смежном измерении то, что вы называете адом. Адом, джаханнамом, тартаром, геенной огненной, подземным царством, наракой, дийюем.
— И преисподней, — добавил Левиафан.
— И преисподней, — кивнул Бегемот. — Местом, куда паразитическая сущность затягивала души, не давая им уйти во вселенское инфополе.
— То есть Сатана… — начал я говорить, но Спящий снова меня перебил:
— Сатана, Шайтан, Люцифер — у него множество имен, ведь он прожил тысячи жизней в разных обличьях, сея зло и питаясь эманациями чужого горя. Сейчас он паразитирует в твоем мире и тянется к Дисгардиуму. Такого же уровня могущества мог бы достичь и Нергал через тысячи тысяч лет эволюции — чтобы ты понимал, что из себя представляет Люций.
— Все сходится… — Я рассказал им о лидере Объединенного картеля, Исмаэле Кальдероне. Они наверняка уже знали об этом из моей головы, но проговорить все было важно для меня самого. — Получается, у Бездны теперь есть очень сильный союзник, который может влиять и на настоящий мир…
Придя к такому выводу, я содрогнулся. Значит, мои родители, мои близкие… Никто не в безопасности даже под защитой Хагена.
— И что мне делать? За что хвататься? Да и смогу ли я? Если даже Глубинная телепортация меня подводит, то что говорить о способностях, которые я получил от вас? — Я выдохнул и сказал уже спокойнее: — Каким будет ваше следующее задание, Спящие?
Они переглянулись, но, думаю, это было сделано для меня, ведь между собой они общаются телепатически.
— Даже не будь у Бездны в союзниках Люция, мы бы все равно не стали требовать от тебя того, что по всем критериям является невозможным, — сказала Тиамат.
— Самоубийственным, — добавил Левиафан.
— Мы не вправе давать тебе задания, — выдал совсем уж неожиданное Бегемот. — Но мы можем попросить…
— Посоветовать, — поправила его Тиамат.
— Предложить, — нашел нужную формулировку Кингу. — А ты уже сам решишь, что и как будешь делать.
— То, что мы предлагаем, — сказал Бегемот, — более не является игровым заданием, инициал. Это стратегия, выбранная нами после анализа миллиардов других вероятных развитий будущего. Она самая опасная, с крайне малой вероятностью на успех, но в то же время самая благоприятная для всех. Для Дисгардиума, для нас, для тебя и твоих близких, для вашего мира.
