Хуже Дьявола - Юрий Розин
И первые несколько лет я, как и тысячи тысяч других душ, был просто одной из таких “батареек”. Меня мучили ради того, чтобы цивилизация Ада могла жить в комфорте.
А потом я смог научиться использовать эту энергию сам. И этим разорвал бесконечный круговорот пыток, в котором должен был существовать тысячи и тысячи лет, пока моя душа просто не распалась бы, полностью истощённая.
Спустя триста лет, после воскрешения в этом мире, магия боли осталась со мной. И использовать силу боли можно было множеством способов, а вот получить – только двумя путями.
Первый и самый простой: причинить кому-то боль, либо просто находиться рядом с тем, кто боль испытывал. Подходила любая боль, как физическая, так и эмоциональная, с ними лишь нужно было чуть по-разному работать. И на людях, как я успел выяснить, это работало ничуть не хуже, чем на мёртвых душах и демонах.
Тем не менее, этот способ получения энергии боли был не слишком грамотным в перспективе.
Во-первых, из одного живого существа в любом случае было невозможно выжать какого-то огромного количества боли единомоментно. А значит подавляющую мощь я мог получить лишь на полях сражений.
Во-вторых, за редкими исключениями, боль, как демоны, так и люди, испытывали скорее вспышками. Качественной боевой силы с таким нестабильным источником энергии ни за что бы не было.
И в-третьих, слишком сильная боль могла банально убить. При этом мёртвые боли не испытывали, а значит и подпитки я в случае смерти “батарейки”, лишался.
Так что для разумного и грамотного использования магии боли и достаточно стабильного притока энергии настолько примитивный метод не подходил. Благо, за триста лет, проведённых в Аду, я сумел создать идеальную ему альтернативу.
Печать боли ставилась на теле цели и, в зависимости от желания мага, могла вызывать как лёгкий дискомфорт, так и ужасную, непереносимую агонию. Вырабатываемая энергия боли при этом автоматически переходила к заклинателю, и убрать печать самостоятельно было невозможно.
Проблемы тут было две.
Первая: поставить печать просто на случайную цель было невозможно. Процесс, хотя не был долгим, был довольно сложным и требовал предельной концентрации. Цель, находящаяся в сознании, могла бы легко мне помешать, а я ничего не бы не смог с этим сделать и, скорее всего, только сам пострадал.
И вторая: печать я разрабатывал для использования на демонах. Напрямую поглощать энергию боли я мог и от обычных людей, в чём успел не раз убедиться на своих слугах, а вот печать на них ставиться отказывалась.
Со временем я, вероятно, сумел бы модифицировать её и для использования на людях. Тем не менее, пока что единственным стабильным источником энергии боли, а значит и сил, для меня оставались демоны.
Благо, демонов в этом мире было предостаточно. У любого уважающего себя мага были заключён контракт минимум с одной, а часто одновременно с несколькими адскими тварями.
Тем не менее, мало какой человек был бы готов добровольно предоставить мне своего контрактного демона для нанесения печати. Для того, чтобы доверить мне проводить какие-то манипуляции с источником своей силы, маг должен был либо доверять мне безоговорочно, либо бояться до полуобморочного состояния.
И вот тут как раз стоило вернуться к вопросу о восстановлении репутации клана. Сам по себе я мог стать достаточно авторитетным человеком. Тем не менее, как глава клана, не столько человек, сколько символ, я мог вселять в ума людей преданность либо страх на много порядков эффективнее.
К сожалению, мне достался не сын императора, а презираемый всеми юный глава загибающегося рода. На том этапе жизни, на котором я находился сейчас, преданности и страха мне даже от своих слуг ожидать не стоило. Что уж говорить о сильных магах с сильными демонами, из которых можно было бы выжать куда больше боли, чем из низших импов или ифритов.
Так что начать всё-таки стоило с чего-нибудь попроще. После того, как отбросил костыли, сначала стоило потренироваться ходить, а никак не бегать.
Благо, вне зависимости от того, что это был за мир, кое-какие вещи оставались совершенно неизменными. Например алчность, гордыня и презрение к слабым. И я прекрасно знал, как этим можно было крайне эффективно распорядиться.
А потому, когда спустя четыре дня ко мне наконец-то прибыл человек от Курта с бумагами, которые я должен был подписать для окончания процесса продажи поместья и чемоданом со стопками купюр, я уже знал, куда направлюсь.
Столичный особняк рода Грималь должен был стать моей базой. А целый набор разного рода ростовщиков, за последние два года ссудивших Арсиану в общем счёте почти семьсот тысяч золотых – целью.
Кто не спрятался – я не виноват…
Глава 3
Ад не был похож на то, каким я мог представить его в прошлой жизни благодаря многочисленным религиям и верованиям. Да, в Преисподней души подвергались пыткам, и самым разнообразным при том, что было довольно схоже.
Вот только демоны, организовывавшие все эти пытки, не были какими-то прямо мистическими существами. У них были свои жизни, ежедневные дела и обязанности, быт.
Цивилизация демонов строила города, прокладывала дороги, очищала казавшиеся бескрайними просторы Ада от неразумных чудовищ. А восемь демонических Королей то и дело вели между собой самые настоящие войны за территории.
Из-за меня, под конец своего пребывания в Аду сумевшего достичь силы, достаточной для убийства шести из восьми Королей, традиционный уклад Преисподней, не менявшийся эпохами, был почти разрушен.
Тем не менее я успел застать города демонов, в том числе и столицы восьми адских королевств, ещё в период их полной силы. Да и в моём прошлом мире мегаполисы вовсе не были для чем-то удивительным.
Так что столица империи Барбатос, город Пандея, название которого навевало воспоминания о Пандемониуме – центре всего Ада и обиталище Дьявола, не вызвал во мне какого-то культурного шока. Хотя, разумеется, я не отрицал и не умалял величия этого города.
Во времена великой войны, когда люди начали массово заключать контракты с демонами, выяснилось, что прирост силы мага очень зависел от силы призванного демона. Вообще это было максимально логично, по крайней мере для меня – так точно.
Вот только до того времени демонология была проклятой и запрещённой практикой, и некому было составлять грамотные учебники и систематизировать знания. Так что человеческие учёные и маги доходили до всего путём научного тыка и набивали множество шишек, пока не приходили к каким-то грамотным выводам.
Даже эта интуитивно понятная истина была
