А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы (часть 4) - Рик Рентон
— Кажется, я понемногу начинаю что-то понимать... Было нечто похожее в бумагах про «Автоном».
— О, вы тоже их читали?
— Фрагменты. А кем он был до того, как повстречался с вашей братией?
— Это он вам сам пусть расскажет. — Беззаботное выражение на лице паренька внезапно сменилось на серьёзное. И он коротко оглянулся на бойню, оставшуюся позади. — Если мы сможем всё сделать правильно.
— Так значит... — Я постепенно складывал два и два. — Значит ваш отряд тут прежде всего за этим? А вовсе не ради народно-освободительной борьбы местных невольников?
— Ну вообще одно другому не мешает... Часть нашего отряда вообще изначально планировала просто добраться до Москвы. Это потом мы выяснили всю эту историю про расщепление сознания, когда нашли одного из «Киров» возле АЭС в Балаково. Он тогда меня узнал. А когда нашли второго около Самары, который узнал Петра, — Скар кивнул в сторону одного из пацанов в чёрной форме, — тогда-то Слава и выдвинул эту гипотезу про то, что Кира можно вернуть полностью.
— Насколько я понимаю, до Москвы в итоге добрались только обрывки вашей газеты. Это из-за них? — Я тоже оглянулся на то, во что превратилась свита лорда Феникса после встречи с Чёрным Жорой.
— Ага. До этого первая экспедиция нашла новых союзников в Тамбове. Там кадеты вместе с курсантами авиационного института быстро порядок навели. У них учебный аэродром с топливом кое-каким и оружием прямо под боком был. И они теперь тоже часть Альянса. Вот мы и думали, что в Туле тоже так. Но даже не дошли. Напоролись на этих подонков... — Пацан со шрамом гневно сплюнул. — Думали сначала, что с ними можно договориться.
— Да говори как есть — напарили они нас, как детей! — Белобрысый пацан был абсолютно серьёзен и не уловил каламбура. Повернувшись обратно ко мне, он закончил мысль. — Наши пацаны тогда дали Алинке и амазонкам убежать, а сами пропали. То ли в плену, то ли убиты. Вместе с партией «Антижорина».
— Это лекарство, которое не даёт совершеннолетним стать жорой, я же правильно помню?
— Да. Тамбовские вон, когда узнали, что у нас теперь такое есть, вообще без всяких разговоров в союз вступили. Нормальные пацаны. И девчонки. А эти... Этот их король теперь строит из себя мессию. Типа может исцелять преданных вассалов от проклятия силой веры или типа того.
— Это многое объясняет... Теперь понятно, почему они его так фанатично слушаются.
— Ага. Так-то у него тут постоянно проблемы были со своими «рыцарями». То и дело кто-то думал, что пора бы самому начать править. И перестать едой делиться. А то и прихватить у соседато,что плохо лежит. Они поэтому и в замках своих прячутся — от таких же вот сволочей... А теперь...
— А теперь он в их глазах что-то среднее между Мерлином и Папой Римским. — Я закончил мысль вместо него. — И тот, кто покушается на установившийся порядок — исцеления уже не получит.
— Ага. — Согласно кивнул пацан со шрамом. — В общем, девчонки отступили обратно до Тамбова. И оттуда уже связались с Сызранью, а те — с Самарой и Саратовом. И вот мы теперь здесь. Вторая северная экспедиция.
— Только мы пока не рассказываем об этом всём местным. Пеонам. — Торопливо добавил белобрысый, оглянувшись на Коляна, который тоже внимательно слушал наш разговор, хотя явно понимал ещё меньше меня. — Только тем, кто теперь с нами. Потому что если Егор со своими бойцами всё ещё у короля в плену, то его могут использовать против нас как заложников. Для всех местных мы типа революционеры. Повстанцы. «Вольное Братство», которое освобождает пеонов от рабства.
— Не слишком ли опрометчиво. — Я тоже повернулся к лохматому пареньку. — Колян, ничего личного, но я бы и таким как ты не особо доверял.
— А пусть он сам расскажет, что делают с теми, кто типа предал своего лорда. — Скар улыбнулся, но как-то недобро. — А, Колян?
— Ничего хорошего. — Буркнул бывший пеон. — С беглыми не разговаривают. Они прокляты и их даже трогать нельзя. Кроме как оружием. Иначе сам зашкваришься.
— Не очень логично, конечно... Но видимо, вся эта муть с сувериями и проклятиями бьёт таким образом в обе стороны. — Сменив плечо, я повернулся обратно к Скару и осторожно задал вопрос, который давно засел у меня в уме. — А вот скажи мне, командир. Раз вы можете позволить себе все эти экспедиции, производство лекарства и тому подобное, то в это время кто-то же должен снабжать вас едой? Выращивать овощи, охотиться, рыбачить, мародёрить то немногое, что ещё может быть где-то осталось в квартирах или деревнях. То есть... По сути такие же пеоны?
— Ну... Справедливости ради скажу, что после весенних войн у нас много военнопленных. Но некоторые из них уже заслужили свободу. И всё равно остались с нами. На островных фермах. Потому что там безопасно, сытно, есть всё что нужно... Да и охоту с рыбалкой почти никто не воспринимает как работу.
— А остальных добровольцев мы насильно не держим. — Добавил белобрысый, обращаясь и ко мне и Коляну, который продолжал внимательно слушать. — И если к нам приходит одиночка, который не хочет жить и работать на фермах, то он может стать строителем, плотником, медиком, солдатом, разведчиком... После обучения, конечно. У нас и школа теперь есть, почти настоящая. Алинка организовала. Правда ещё далеко не все предметы... Но всему нужному там постепенно научить можем, было бы желание. Никаких смертельных турниров для этого мы не устраиваем. Можно даже с Джоном и Славой исследованиями заняться, если знания позволяют. Им всегда помощники нужны. Или вон к Сане в бригаду — электричество проводить по всему Альянсу. Или ещё телеграфистом можно стать...
— Электричество? От солнечных батарей? — Поверить в эту подростковую утопию было крайне сложно. Но лица моих собеседников были абсолютно искренни и открыты. А лохматый Колян так вообще раскрыл от удивления рот. Нет, этот теперь точно не сбежит.
— Да не-е-е... Ну то есть от них тоже есть, но это ж мало... От балаковских станций тянут понемногу. И Жигулёвскую ГЭС в Самаре тоже есть планы наладить... Работы ещё очень много,
